У хлебной лавки она свернула с набережной, углубляясь в Заречный район по направлению к Старому городу.
Хотя этот район и прилегал к обветшалым лачугам, окружавших рыночные ряды, дома здесь были не в пример основательней. И не случайно, начиная с этого квартала до самого ипподрома проживали довольно успешные люди, к числу которых относился господин Лураций Гюи. На ростовщичестве он сколотил немалый капитал и был известен среди крупных торговцев. А позже, когда он обзавелся влиятельными связями, то стал вхож в самые богатые дома в Высокого квартала и Верхнего города. По происхождению Лураций не был аютанцеаютанцем, но откуда он был родом оставалось загадкой. Его говор не имел ничего общего со звонкой речью арленсийцев, ни с грубоватым диалектом стейландцев, на которых он очень отдаленно был похож внешне и бледным оттенком кожи. И конечно бледнокожий ростовщик не мог носить в себе ни тайсимскую, ни тем более наурийскую черную кровь. В общем странненький такой мужчинка лет пятидесяти. Еще не стар, но уже не юн. Неизвестного рода и племени, с приятной сединой, обрамляющей широкий, явно не глупый лоб. И с большими темными глазами, в которых непредсказуемо смешались коварство и доброта, и, конечно, же изрядный жизненный опыт.
Вот показался его дом с двумя молодыми оливами у входа, высокой резной дверью и выделенным на ней картушем.
Не забыл ли он меня? озаботилась Эриса. Ведь с момента их последней встречи прошло много дней последний раз она заходила к ростовщику вместе с Дженсером перед отправкой в Эсмиру, когда перевод последнего свитка был готов. Конечно, лучше бы забыл. Забыл не саму арленсийку, а опасное прикосновение ее губ.
Глава 2
Дженсер дурак, не правда ли?
Еще бы! Конечно, Лураций не мог забыть арленсийскую стануэссу. И как можно забыть столь соблазнительную красавицу? Эти манящие формы Эти будто невинные глаза цвета морской волны Светлые шелковистые волосы с волшебной солнечной позолотой Разве их можно забыть? Пропуская в дом арленсийку, он сразу предложил чашечку прохладного апельсинового сока, который поспешил приготовить слуга, спустившись в погреб. Пока слуга звенел фарфоровой посудой, Лураций усадил обольстительную госпожу на диванчик, где ей было помягче. Сам сел напротив, внимательно выслушивая историю исчезновения ее мужа. По мере того как Эриса делилась своими домыслами и страхами, Лураций подумывал: какой же глупый мальчик, этот Дженсер! И в делах он простоватый чудак, и вот оказывается в самой жизни тоже вовсе не умен. Разве можно оставлять здесь, в опасном, полном интриг Эстерате молодую и такую прекрасную жену одну?! Что случилось с Дженсером, господин Гюи сейчас не брался предположить и выслушивая версии Эрисы лишь тяжко вздыхал, качал головой где-то разделяя ее беспокойство.
Эриса, я очень вас понимаю. М-да задумчиво протянул ростовщик, опустив веки и на минуту задумавшись. В самом деле дела сложились нехорошо. Уж извините за каламбур. Давайте сначала определимся, что бы вы хотели лично от меня, госпожа Диорич? он заметил, что глаза гостьи увлажнились и от этого стали еще прекраснее. «Невероятная женщина! мысленно воскликнул Гюи. Такие, как она большая-большая редкость в Эстерате, да и во всем Аютане. Ну какой же дурак этот Дженсер! За какими сокровищами нужно еще скитаться по пустыням Аютана, если такое сокровище было рядом?!»
Эриса не спешила с ответом, поджав губы и думая, как все повернуть повыгоднее для себя.
Вы только скажите, что, госпожа стануэсса. Скажите, и я постараюсь сделать для вас все, что в моих силах. У меня есть кое-какие связи в Эсмире. И караванщики, возящие туда товары мне хорошо знакомы.
Наверное, мне следовало обратиться к вам раньше, сказала Эриса, сдержано улыбаясь и откидывая голову на спинку дивана. Я не хотела вас беспокоить и все думала, что вот-вот Дженсер даст о себе знать. Но раз вам мои тяжкие дела небезразличны, и вы готовы помочь, то проблема моя уже озвучена: очень нужно выяснить, что с моим мужем. Разыскать его, будь он в Эсмире или еще где-то. Но самое важное сейчас она на миг замялась и намеренно тихо произнесла. У меня не осталось денег. Как изначально оговаривалось, Дженсер ехал ненадолго, поэтому я не возражала, чтобы он взял с собой почти все наши деньги. Ведь там, в Эсмире, его могли ожидать траты, размер которых мы не могли заранее предположить. А теперь я с пустым кошельком. Послезавтра расплачусь за жилье и мне попросту будет не на что жить. Мне нужно хотя бы мгновенье подумав, Эриса решила сразу запросить сумму покрупнее. Хотя бы 500 салемов. Поэтому я хотела бы заложить кое-какие вещицы. Вот, посмотрите, она отодвинула чашечку, в которой еще оставался сок и аккуратно выложила из кошелька медальон и цепочку. Потом добавила к ним колечко. Вы могли ссудить мне за это пять сотен? горестно спросила она, поглядывая за крупными темными глазами ростовщика, и понимая, что эти драгоценности его не слишком заинтересовали. И добавила: Господин Гюи, ну хотя бы на 10-15 дней.
На кольцо Лураций даже не глянул: обычная женская прелесть и цена ей максимум салемов 300. Он даже хотел вернуть его сразу Эрисе вместе с цепочкой, если бы стануэсса в тот момент не сказала, что колечко для ее имеет огромную ценность, как память о маме. Вот тогда ростовщик решил придержать у себя и кольцо тоже. Уж кто-кто, а господин Лураций Гюи понимал, что интерес к вещи, и тем более такие понятия, как долг, честь для некоторых людей гораздо важнее чем деньги. Но колечко колечком, а медальон старого прохвоста действительно заинтересовал. Вполне возможно, что медальон был не слишком важной нубейской побрякушкой, какие достаточно часто вытаскивают из древних развалин. Но могло быть и вовсе наоборот. Такой необычный сине-фиолетовый камень, составлявший основу медальона, Лурацию еще не встречался.
Госпожа Диорич, вы знаете, что это за вещь? как бы между прочим спросил он, водя пальцем по потертым нубейским знакам.
Эриса пожала плечами. Он у меня с самого детства. Кажется, один из друзей отца оставил его мне. Он ценный? Происхождение, наверное, нубейское?
Возможно. Насколько он ценный, сейчас судить не берусь, но обязательно выясню у людей, которые разбираются в этом, Лураций задумчиво глядел на блеск синего с фиолетовым отливом камня. Какой-то момент он интересовал ростовщика больше, чем сама госпожа Диорич. Итак, о, прекрасная стануэсса, за все это его крупные глаза вернулись к гостье я готов вам ссудить 500 салемов. Как вы просили на 15 дней. Лично для вас по самой низкой ставке: 20 процентов, подчеркнул он, положив ладонь на ее руку и улыбаясь. То есть отдадите всего 600. Устраивает? Если этого будет мало, то можно увеличить сумму, этак до семи ста или даже тысячи. Решайте.
Это прикосновение, будто бы доброе, дружеское все-таки было вожделенным прикосновением мужчины к женщине. Эриса это почувствовала даже если бы не видела жадных огоньков в его темных глазах. Однако заверения ростовщика, что он готов выдать целых 500 (и даже более!) салемов на вполне приемлемый срок, вмиг сменили тревожное чувство удовлетворением. Разве не за этим она сюда пришла? Сейчас одна из ее проблем решится. По крайней мере пятнадцать дней она может не думать о деньгах.
Хорошо, господин Лураций. Пять сотен меня устроит. Только очень важно, чтобы кольцо моей мамы осталось в полной сохранности. Если я по каким-то причинам арленсийка вполне понимала, что ее муж, этот непутевый, исчезнувший Дженсер, мог не вернуться через пятнадцать и через двадцать дней. И вот тогда эти самые причины точно возникнут. если я задержу выплату долга, то, пожалуйста, придержите это кольцо. Я обязательно выкуплю его.