Я запомню.
Эй, только учти: всё должно быть в меру. Азарт азартом, но если тебя упорно не подпускают к себе, без конца отпинывая, он быстро гаснет.
То есть, с тобой надо работать по принципу кнута и пряника? Шаг вперёд, два назад?
Уже продумываешь стратегию?
Возможно.
Очередная усмешка что должна означать? Что он польщён? Пусть не обольщается. Я это так ляпнула, ради красного словца.
И в-четвёртых, продолжает Калинин. Самый важный пункт запомни его: ты и понятия не имеешь, каков мой типаж. Ты можешь лишь предполагать, но наверняка не узнаешь, если я тебе не позволю.
Ууу. Задело, да? Даже издалека начал лишь ради того, чтоб красивенько зафиналить.
Договоришься когда-нибудь.
Боюсь-боюсь-боюсь, сарказм, понятное дело, хотя, вообще-то, стоило бы опасаться. Так-то меня от его причуд ограждает лишь стеклянная дверь. Может, мышеловок по балкону разбросать? Для надежности? Тапок-то мой обещанный где? спрашиваю просто так, чтоб сменить тему, но заведя руку за водительское кресло, из заднего кармашка РЕАЛЬНО достают мой тапок с мордой панды. Да ладно. Ты с ним на самом деле попёрся через половину Москвы?! Веник тоже прихватил?
Нет. Его не брал.
Почему? Он так-то тоже нужен.
Что, летать на шабаши больше не на чем? Была же вроде швабра.
Очень смешно.
Да ладно. Будем откровенны, шутка на троечку.
На единицу с минусом, я бы сказала, но решаю промолчать. Собственно, без обоюдного поддержания диалога познавательная беседа сходит на нет. Остаток пути едем молча, включив фоном радио.
В том же молчании заезжаем во двор дома, втыкиваясь на свободное место. Выхожу первой, собираясь вручить закемарившего котёнка обратно владельцу и, так и быть, поблагодарить за то, что тот подработал таксистом, но недоумённо замираю, заметив знакомый минивен и не менее знакомого мужчину, достающего из багажника пакеты.
Папа?
И правда. Папа с мамой.
Привет, дорогая, последняя летит целоваться. Я уж думала, что случилось. Лизе звоню, не отвечает. Тебе звоню, не отвечаешь. А ключей запасных у нас нет, не прихватили.
Ой, да. У меня ж на беззвучном. Перед экзаменом отключала. А вы тут как?
Как группа поддержки с тортиком, папа шустреньким колобочком подкатывает к нам с двумя большущими пакетищами. Такой смешной он. И раздобревший. Пузико, кажется, округлилось ещё больше. Ежедневные шашлыки никому на пользу не идут, а он в их готовке профи. Одну поздравить с сессией, другую пожалеть и слёзы подтереть. Этот Ваня мне никогда не нравился.
Да тебе никто не нравился.
Это да. А потому что нечего на девочек моих зариться кому попало.
Не слушай его, отмахивается мама. Мы вообще-то не планировали без приглашения приезжать, но были неподалёку, вот и решили заскочить. В магазин заехали, немного прикупили, а то знаю я вас: в холодильнике шаром покати. Или мы не вовремя? Это что за милое создание? ну вот, котика, наконец, примечают. Не боишься, что с Зевсом не поладят?
А? А, не. Это не мой. Это его, киваю в сторону Булата, как раз идущего к нам и размахивающего моим тапком. Который я забыла в пассажирской дверце.
Ты не Золушка, а растяпа. Хочешь подарить мне его как сувенир, так и скажи. Обычно девчонки нижнее бельё дарят, но мы другой фетиш намутим, так и быть, он замирает рядом, переглядываясь с родителями. Здрасте.
Здрасте, здрасте, ох уж этот хитрый мамин прищур, в котором так и читается: ага, я всё поняла.
Это, если что, сосед. Через стенку, сознаюсь с таким пристыженным видом, будто самолично в этом виновата.
Булат, тот с готовностью протягивает ладонь напрягшемуся отцу. Шуточка с нижним бельём явно оказалась лишней.
Виктор Петрович, всё же обмениваются они рукопожатием.
Викторовна, значит. Я угадал!
Угадал, угадал.
Булат мама озадачивается, наскребая по закоулкам памяти всё, что найдёт. Не Калинин Булат, случайно?
Он самый.
У кого-то прозрение.
Только лампочка над головой не загорается.
Вот это да! Как вырос-то! Я ж помню тебя ещё совсем мальчишкой. С Лизкой по двору всё носились как угорелые. Как родители? Вы как съехали, так я с тех пор никого и не видела. Сколько лет пытаюсь повторить Лерин пирог, и всё не то. И контакты растерялась: ни позвонишь, ни спросишь.
С черникой и взбитыми сливками? понимающе усмехаются.
А то ж! Пальчики оближешь!
Стопэшечки, стопэшечки.
Мой мозг требует срочной перезагрузки. Кто куда съехал? Кто с кем носился? Какой пирог? Какая черника?
Просто WHAT!?
Глава пятая. "Я просто в Кашино"
А в смысле? А как? А почему? А
Так ты местный что ли? доходит до меня.
То есть, та многодетная семья, что когда-то жила в его квартире его семья?! А потом, получается, что, глава семейства пошёл в политику, резко поднялся и они укатили
Где там живут местные районные шишки?
Что ли, усмехается Булат.
Тогда почему я тебя не помню?
Да они когда переехали, ты только родилась, в коляске угукала, отмахивается мама. Это Лиза может его ещё помнить.
Не помнит.
Хотя ведь говорила, что лицо Калинина ей показалось знакомым!
И я не помню, пожимает плечами тот.
Неудивительно, что взять с четырёхлеток.
Давайте уже поднимемся? папа напоминает о себе сердитым пыхтением и треском целлофана. У меня ручки вот-вот оторвутся.
Ой, да. Что ж мы тут топчемся! спохватывается родительница. Булат, составишь компанию? Чаю попьём. Расскажешь, как вы поживаете.
Что??
С радостью. Давайте сумку, помогу.
ЧТО-О!???
Мира, чего столбом стоишь? Ключ от домофона у тебя?
Ась? Чегось? Я немножко туплю. Домофон. Точно.
Мира, значит, лукаво подмигивает мне заходящий последним Булат, пока я придерживаю всем дверь. Ну что, теперь можно считать, что официально знакомы? Хотя, как обнаруживается, мы и так знакомы. Судьба, а?
Запоздавший пинок улетает в пустоту, хитрая белобрысая жопа успевает смыться. Недалеко правда, через пролёт возле коврика с надписью "welcome" один фиг все толпятся. Меня ждут. Я ж единственная с волшебной связкой.
И кисой. Кису не забываем.
Заходим в квартиру, ныряя в гробовую тишину.
Лиза отсутствует, по всей в видимости, замечает папа.
Не, не гробовую. Улавливаю шебуршание и голоса в дальней части, ответственной за её комнату-тире-гостиную.
Присутствует. Сумочка на месте, ляпаю я и тут же замечаю то, чего быть не положено в бабской обители мужских кроссовок. Так-так. Кинчик, небось, валяется смотрит. Лизон, атас! Одевай лифчик. Родители приехали, намеренно повышаю голос, незаметно заталкивая пяткой чужие кроссы под обувную тумбу.
Ага. Услышала. Громыхает и выскакивает запыханная, поспешно прикрывая дверь.
Кинчик она смотрит, ага. Как же.
Какие люди, лезут обниматься с родителями, но суетливость сдаёт систер со всеми потрохами. Вы проходите, проходите. И руки мойте. Микробы, все дела, буквально отпинывают родственничков в отросток коридора, из-за угла которого нас становится временно не видно. У тебя балкон открыт? мёртвой хваткой вцепляются в запястье Калинину.
Эм Ну да. Не закрывал.
Тогда на шухере стойте.
Чего? не поняла я.
Следите, чтоб сюда не вышли, чего! сестра на цыпочках семенит обратно и заговорщицким жестом подзывает из своей обители Ильдара. Офигевше наблюдаем, как тот с охапкой шмоток и в одних трусах, помахав брату, трусцой перебегает в мою комнату, расположенную напрямик. Едва слышно скрипят кольца на шторе и открывается балкон. Лиза оценивает обстановку, убеждается, что дело шито-крыто и облегчённо выдыхает. Фу. Едва не спалились. Эй, чего ржёте?
А мы ржём? Ой, да. Мы ржём. В голосину, практически сползая по стеночке. Побег из Шоушенка, блин.
Мне нравятся такие мексиканские страсти, с трудом выдавливает из себя Булат.
Ай, заткнись О, котик, озадачено присвистывает систер.
Заметила, наконец.
Вы там долго будете шушукаться? окликают нас.
Идём, идём, торопливо нацепляем маски благовоспитанных барышень и семеним к родителям, которые уже успели развести бурную деятельность.