В мое тело впились сотни тысяч колючек, серый туман обрел плоть и щупальцами с сотнями тысяч маленьких крючочков пытался удержать меня в благостном состоянии. Но рот по-прежнему терзало жадное пламя, обжигая и проникая жидким оловом внутрь. Я невольно застонала от боли и с трудом разлепила глаза. Моргнула, прогоняя муть, но все равно ничего не увидела.
Первая мысль, посетившая меня, звучала по-идиотски: «Замуровали демоны!» хихикнув про себя, снова попыталась что-то разглядеть. Но тут паника накрыла с головой, когда я поняла, что не только лишилась зрения, но еще и руки упираются в тяжелую гранитную стену, а огонь продолжает обжигать кожу и совсем скоро с моих губ полезет кожа клочьями.
«Твою ж мать! заорало сознание, вгрызаясь в реальность. Твою ж чертову мать! Меня что, похоронили заживо и подожгли?!»
Я забилась в каменных оковах, пытаясь разбить свою темницу или гробницу. Глаза все еще ничего не видели, кроме странных двух омутов, бледно мерцающих напротив моего лица. «Сволочи! Еще и свет оставили, чтоб подыхать было не так страшно!» бешенство диким зверем вырвалось на свободу и в одну секунду слизнуло панику.
Сердце колотилось так, словно я вчера упилась убойным каскадерским коктейлем из водки и адреналина. («Господи! А вчера ли? Сколько времени я в этом гробу? И где Наташка?» мысли перепуганным табуном носились в черепной коробке, наводя еще больший раздрай и стимулируя остатки паники.
«Соберись, тряпка! рычала я сама себе, пытаясь скинуть с себя тяжелый дурман странного тумана, который ни в какую не хотел выпускать меня из своих цепких когтей. Изо всех силу упершись обеими ладонями в тяжелую крышку собственного гроба, я попыталась ее сдвинуть. И нахмурилась, неожиданно осознав: камень живой, где-то внутри размеренно стучало сердце. Хотя нет, ритм был таким же сумасшедшим, как и у меня.
Невольно я замерла, по-прежнему упираясь в живую гранитную плоть. Как же мне не хватало драконьего чутья. «Стоп! А где, собственно, все мое драконье стадо?» прислушалась к себе, но не обнаружила ни одного из них поблизости. Это напрягло еще больше и, что уж тут скрывать, напугало до чертиков. В этом мире без моих дракончиков нам с Наташкой не выжить. Растопчут и не заметят, что мы вообще здесь были.
На зов никто не откликнулся и я, стиснув зубы, снова попыталась сдвинуть плиту с места. Надо выбираться отсюда и спасть родных рептилий и подругу. Внутри камня все также грохотало сердце, но сам он с места сдвигаться не собирался. Зарычав от злости и собственного бессилья, я заколотила в отчаянье по крышке гроба кулаками.
Но мои телодвижения только усилили пожар возле губ. Внутренним взором я видела, как остатки тумана, скуля и корчась, обугливаются в этом странном пламени. Обожженные щупальца теряют свои крючки-присоски и втягиваются в серебристо-серые цветы. Растение же трясется, словно от ярости, и одновременно извивается в приступе дикой боли.
Жалости к этой странной твари я не испытывала. Собственно сознание постепенно возвращалось в мое тело, которое начало наполняться силой. Первым ко мне вернулось зрения. И тогда я поняла, что за странный огонь жадно пожирал мои многострадальные губы, какое жидкое олово растекалось по моим венам.
Какого хрена ты делаешь? прохрипела я, вырвавшись, наконец, из каменного плена, на поверку оказавшегося мощными объятиями Коб-О-Ра, в последний момент успев заменить весь известный мне русский матерный на более приличную версию возмущения.
Воин остался стоять на месте неподвижной глыбой, придерживая меня за плечи. Я дернулась и отступила на шаг назад. Точнее, сделала попытку. Тут же меня качнуло, и я вновь оказалась в горячих руках чертова змея. Меня обожгло жаром, щеки запылали огнем, когда я поняла, что за пламя терзало мои губы.
Ты что, меня целовал? голос сорвался, а сердце, сбившись на секунду с ритма, заколотилось как сумасшедшее.
Прости, вилда. Но это был единственный способ вырвать тебя из сладкого плена, вот только ни капли вины не ощущалось ни в голосе, ни во взгляде Коб-Ора.
Ну конечно! Хватит заливать! пережитый страх вкупе с бешенством и паникой преобразовались в агрессию и хамство.
Меня колотило так, что я не могла стоять без помощи. Тем не менее, я не оставляла попыток вырваться из рук Коб-Ора. Но упрямая кобра в человеческом обличье, глядя глаза в глаза с сочувствием, продолжала сжимать мои плечи. Ноги подкашивались, к горлу подкатывала тошнота, поджилки тряслись и стукались друг о дружку. Сама себе я напоминала желеобразное существо из мультика про монстров.
И все-таки желание съездить по мужской физиономии преобладало над всеми остальными пережитками страха. К счастью для воина, немножко к сожалению для меня, я не относилась к категории любительниц размахивать руками.
Воды дай, процедила я сквозь зубы, пытаясь собрать себя в кучку.
Не говоря ни слова, Коб-Ор подхватил мою трясущуюся тушку на руки и отнес на кровать. Подложив под спину подушку и умостив меня в полусидячем положении, мужчина так же молча отошел за водой. Гадости и возмущения рвались из моего рта, но, собрав все силы в кулак, я сдержала свой дурацкий порыв.
«Так, держи себя в руках, дорогая», уговаривала я себя, изо всех сил стремясь побыстрее очухаться. Новый приступ паники накатил с такой силой, что я согнулась пополам, прижав лоб к коленям, пытаясь удержать внутри себя все, что вчера было выпито и съедено.
«Наташка Где Наташка», запульсировало в висках. С трудом приподняв голову, сдерживая тошноту, глянула в сторону кровати, где спала подруга.
Нездоровая белизна лица и неподвижность тела, распластанного на спине, спровоцировали новый приступ панической атаки, и желчь рванула в горло. Едва не захлебнувшись горькой слюной, я зашарила по кровати руками в поисках какого-нибудь платка или салфетки, чтобы сплюнуть мерзость. В ту же секунду ощутила горячее прикосновение к своей спине, а перед затуманенными слезами глазами появилось что-то белое и прижалось к моим губам.
Сообразив, что Коб-Ор пытается помочь, я с трудом кивнула головой в знак благодарности. При этом новая волна тошноты едва не вырвалась наружу сплюнув в салфетку, протянутую мужчиной, желчь и слюну, сложила ее пополам и вытерла рот. Глубоко задышала и выпрямилась. Слезы градом текли из глаз, туманя взгляд и не давая как следует разглядеть Коб-Ора.
Стыдно было неимоверно. Сижу тут, полулогая, распустив нюни, в состоянии, близком к полной прострации, и ничего не могу с собой поделать. А взрослый чужой мужик утирает мне слюни и сопли, как маленькой девочке.
Н-н-на-т-т-та-ш-ша прошелестела я, едва ворочая распухшим языком. Ш-ш-то
Побочный эффект от отравления сайхан халди. Ваша связь настолько сильна, что Сладкий плен дотянулся и до твоей подруги, вилда.
С-сладкий Ш-то за попыталась задать я вопрос.
Попей, осторожно приводя меня в вертикальное положение, ласково произнес Коб-Ор, поднося к моим губам стакан воды.
«Боже, какой стыд!» полыхнуло в мыслях, и я вновь залилась краской. Но сил поднять руки и перехватить кружку недоставало.
Клацнув зубами о край бокала, я жадно начала втягивать в себя воду. С трудом глотая, захлебываясь от дикой жажды, задыхаясь от стыда, я судорожно пила и не могла напиться.
Вода кончилась, и от разочарования я даже заскулила. Кажется, вслух.
Все хорошо, маалу, погладив меня по щеке, прошептал Коб-Ор. Сейчас принесу еще.
«Господи, боже мой, что происходит?! задохнувшись от нежности в мужском голосе, еще больше запаниковала я. Лешка-а-а! Лешка, родненький, как ты мне нужен! Забери меня отсюда-а-а-а», маленькая девочка внутри меня сжалась в комочек, зажмурилась, и забилась в истерике.