Когда они подошли к спальне, Макена вошла первой. Коффи остановилась у входа, наблюдая, как она усаживается на диван в углу комнаты, аккуратно прикрывая ноги желтым платьем. В ее движениях было природное изящество, которого, Коффи знала, никогда не будет у нее самой. Она окинула взглядом остальную часть помещения. Поднос с едой по-прежнему стоял на столике у кровати, и на этот раз, посмотрев на него, Коффи не смогла сдержать урчания в животе. Макена подняла взгляд:
Тебе нужно поесть.
Коффи подумала о том, чтобы отказаться. Ей отчаянно хотелось ощутить контроль хоть над чем-то в этом странном месте, хотя бы над тем, когда и что она ест. Но у ее тела больше не оставалось энергии на протест. Адреналин, который пронизывал ее, когда она была в главном зале, выветрился, оставив после себя усталость и голод. Теперь Коффи казалось, что она и не помнит, когда ела в последний раз. Она покорно вздохнула, пересекла комнату и присела на край кровати. Немного помедлив, она взяла с подноса кусок хлеба. Когда она откусила его, рот наполнился слюной, и, ощутив себя уязвимой, она закрыла глаза. Лицо из Туманного леса исчезло, и на смену ему пришли другие. Она увидела лицо мамы, потом Джабира, потом Экона. Ее тело пронзил укол боли, когда она вспомнила, каким видела его в последний раз когда он лежал на земле, корчась от боли. Она понятия не имела, что с ним стало, не знала, все ли в порядке с мамой и Джабиром. Внезапно глаза защипало от подступающих слез, и она крепко зажмурилась, чтобы это ощущение прошло.
Коффи?
Коффи снова открыла глаза. Макена по-прежнему сидела на диване, наблюдая за ней.
Ты ты в порядке?
Ты в порядке? Коффи не знала, как ответить на этот вопрос. Она знала, что не в порядке, но, чтобы произнести это вслух, понадобится распутать узел эмоций, с которыми она пока была не готова встретиться. От мысли о том, чтобы сделать что-то подобное прямо сейчас, у нее начинала болеть голова, так что вместо этого она уклончиво ответила вопросом на вопрос:
Макена, можно у тебя кое-что спросить?
Макена села прямее:
Конечно.
Почему ты пришла сюда? Коффи не хотела спрашивать напрямую, но, как только начала говорить, слова будто сами вырвались на волю. Ну то есть ты, Зайн, все дараджи в главном зале вы все наверняка знаете, что слова Феду о лучшем мире ложь. Как он убедил вас прийти сюда?
Коффи увидела, как что-то медленно соскользнуло с лица Макены. Когда она заговорила, ее голос звучал иначе. Радость исчезла, и ее сменила неуверенность.
Феду не убеждал нас прийти сюда, прошептала она, и, поверь мне, многие из нас не поддерживают его планы.
Коффи нахмурилась. Она ожидала услышать что угодно, но не это.
Я я не понимаю.
Лицо Макены снова изменилось. На этот раз неуверенность сменилась гневом.
Он похитил нас, сквозь стиснутые зубы выговорила она. Всех нас, одного за другим. Это место, Терновый замок не убежище. Это тюрьма, место, где Феду держит дарадж, чьи способности счел интересными. Все мы часть его коллекции.
Коффи внезапно ощутила тошноту.
В главном зале он сказал только одну правдивую вещь, горько продолжила Макена. Он испытывает всех дарадж, которых приводит сюда; всех нас оценивали, чтобы решить, достаточно ли у нас силы, чтобы быть полезными в его деле. До тебя ни у кого ее не оказывалось достаточно. Она покосилась на Коффи. Ты, должно быть, действительно впечатлила его.
Коффи заставила себя дышать. Все, что произошло в небесном саду, снова возникло в памяти, обрушилось на нее потоком.
Нет, я не впечатлила его, тихо сказала она. Но была другая дараджа, ее звали Адия. Он хотел использовать ее силу. Произнося эти слова, Коффи не смогла сдержать дрожь. Но она не хотела. Она сопротивлялась очень долго, и в конце концов я забрала сияние, которое она удерживала в своем теле, чтобы он больше не мог причинить ей вред. Коффи откинулась на кровати. Так что вместо нее он забрал меня.
Глаза Макены расширились. На несколько секунд она словно потеряла дар речи.
Это это воистину бескорыстно.
Коффи опустила взгляд. Возможно, для кого-то то, что она сделала для Адии, и правда выглядело бескорыстным, но от этого слова ей стало неуютно. Может ли она называть поступок бескорыстным, если какая-то ее часть сожалеет о нем? Она не знала. Подняв взгляд, она увидела, что Макена по-прежнему смотрит на нее, и теперь в ее взгляде появилось одобрение.
Я судила о тебе, не зная тебя, прошептала она, немного помолчав. Извини.
Ничего страшного, я тоже, отозвалась Коффи. Оказалось неожиданно приятно произнести это вслух. О тебе, о Зайне.
Макена закатила глаза:
Большинство твоих предположений о Зайне, скорее всего, правдивы, сказала она с интонацией сестры, уставшей от выходок брата. Затем она встала, пересекла комнату и села на кровать. Так к какой ветви ты принадлежишь? спросила она, вернувшись к своему радостному настроению. Когда Феду приводит дараджу, в главном зале он обычно объявляет о его или ее принадлежности к одной из ветвей. Но о тебе он ничего не сказал.
Коффи нахмурилась. Во второй раз Макена спросила о ее ветви, но понятнее не стало. Она пожала плечами.
Я я не понимаю, о чем ты, честно призналась она.
Макена нахмурила лоб, словно отражая растерянность, которая читалась на лице Коффи.
Ты не знаешь свою ветвь?
Коффи покачала головой. Макена, наверное, ненамеренно, заставляла ее чувствовать все большую неловкость.
Но как ты ох. В лице Макены появилось понимание. Теперь ясно почему.
Что?
Когда Феду попросил меня сделать тебе платье, сказала она, кивнув на одеяние Коффи, он особо подчеркнул, что цвета использовать не нужно.
Макена, похоже, пришла к какому-то выводу, но Коффи чувствовала себя растерянной как никогда.
Какое значение имеет цвет моей одежды?
Макена изогнула бровь:
Ты заметила, что дараджи в главном зале разделились по цветам?
Коффи кивнула.
Дело в том, что по традиции дараджи делятся на группы в зависимости от своих способностей. Обычно эти группы называют Пятью Благородными Ветвями. Она назвала их по порядку, считая на пальцах: Ветвь Акили, Ветвь Мвили, Ветвь Купамбана, Ветвь Маиша
А ты в какой? перебила Коффи.
Ветвь Уфунди, улыбнувшись, ответила Макена. Мы умеем создавать вещи, хотя таланты у нас могут быть разными. Например, моя специализация, очевидно, создавать прекрасные наряды. Она погладила себя по плечам. Но в моей ветви есть и другие дараджи, которые могут готовить, рисовать, строить, некоторые даже умеют делать оружие. Она коснулась своего платья. Мы носим желтый. Ветвь Акили то есть Ветвь Ума носит синий, Зайн относится к ней.
Коффи кивнула:
Значит, Феду сказал тебе сделать для меня платье без цвета. Почему? Возможный ответ страшил, но не спросить она не могла.
Макена помедлила.
Исторически дараджи, не имеющие цвета это те, у кого нет конкретной склонности, сказала она.
У Коффи внутри все сжалось, но она продолжила говорить ровным голосом:
И насколько часто это встречается?
Не очень часто, словно нехотя ответила Макена. Обычно это случается, если дараджа поздно обретает силу, будто будто ребенок, который поздно повзрослел. Она виновато посмотрела на Коффи: Тебе родители ничего об этом не рассказывали?
Коффи снова опустила взгляд, порадовавшись, что румянец не проступил на щеках. Она понимала, что внезапная волна стыда, которую она ощутила, не имеет под собой никаких оснований, но от этого она никуда не делась. Не в первый раз она ощутила, как занозу, мучивший вопрос. Почему мама не сказала ей, что она дараджа? Почему она скрыла это от нее?
Нет, наконец сказала Коффи. Не рассказывали.
Макена помолчала, а затем продолжила:
Ничего страшного. Ты не первая дараджа, у которой нет склонностей. И не последняя. Природа твоей силы не так важна по сравнению с тем, как ты ее используешь.