Добрый день, сеньора, улыбнулся я выбежавшей встретить меня хозяйке.
Добрый, сеньор Иван, улыбалась она мне в ответ, хотела ещё раз поблагодарить вас за подарки. Ваша придумка вручать каждому ребёнку, который посетит мою кофейню вместе с родителями по советскому значку, что вы мне дали, приводит просто толпы посетителей. Мне даже совестно, что я за это просто бесплатно наливаю вам кофе. Может, я начну их продавать, а вам буду отдавать деньги?
Сеньора Катарина, улыбнулся я, отмахиваясь словно от пустяка, ну какие деньги, я же просто от чистого сердца вам решил помочь. Сами же говорили, что из-за открытия сетевого большого магазина неподалёку ваш поток клиентов упал.
Она покивала, помялась немного, затем подошла ко мне и наклонилась, чтобы протереть стол.
Сеньор Иван, не знаю, важно ли это, но последние три дня за моим кафе наблюдают из соседнего здания два гринго, тихо сказала она, я поспрашивала знакомых, они сказали, что это американские туристы, приехавшие на Олимпиаду. Только, по мне, это какие-то странные туристы, которые ни разу не побывали на стадионе.
Её слова холодом пробежали по моей спине, заставив выступить пот, который каплями пробежал вниз, до самого копчика.
Я улыбнулся и так же тихо сказал:
Спасибо, сеньора Катарина, не нужно, пожалуйста, больше ничего выяснять про них, вдруг это плохие люди?
Хорошо, сеньор Иван, она пристально посмотрела на меня, но вы тоже будьте, пожалуйста, осторожнее.
Спасибо, кивнул я, благодаря за предупреждение.
Простившись с ней, я не стал дожидаться агента, с которым тут у меня была намечена встреча, а отправился к себе.
«Что произошло? Я где-то ошибся, его раскрыли, или он предал? в голове метались панические мысли. Если бы не сеньора Катарина, представляю, что было бы, если бы меня сфотографировали с ним, а потом в газетах растиражировали нашу встречу. С учётом того, что все и так пишут про меня как про суперсолдата КГБ, подтверждение этого точно вызвало бы сенсацию. Что теперь делать?»
У меня была только инструкция на его неявку на встречу, и ничего о том, что за нами могут следить или что он может предать страну. Моя задача была крайне проста, мне полагалось просто встретиться, проследить, куда он идёт, и, зайдя вместе в квартиру, которую он снял, передать ему четыре колонки цифр.
Задумчиво зайдя в наш дом, я пошёл к главе всей делегации, найдя его готовящимся к поездке на соревнования.
Товарищ Жилин, я закрыл за собой дверь и подошёл к нему.
Да, Добряшов? он заметил меня, но продолжил укладывать вещи.
Мне нужна связь с Первым управлением.
Он продолжил собираться, но внезапно замер, распрямившись и оглядевшись, тихо спросил:
Что ты сказал?
Вы с первого раза всё услышали, мне срочно нужна связь.
Ты, Добряшов, понимаешь, что говоришь и кому? на всякий случай решил уточнить он. И что будут последствия?
Я кивнул.
Вечером я тебя найду, не пропадай, бросил он и показал мне рукой на дверь.
Он не сильно меня успокоил своими словами, поэтому я продолжал переживать, но хотя бы Эдвин меня нашёл, и мы пошли гулять по асфальтированной дорожке вдоль зелёных лужаек.
Что ты хотел узнать? когда мы отошли достаточно далеко, спросил он меня.
Что мне покупать в Союзе, чтобы продать за границей, а что везти, наоборот? задал я ключевой для себя вопрос.
Странно, конечно, слышать от тебя такое, ведь ты уже был неоднократно за границей, он покачал головой, но слухи про тебя ходят разные, так что я не очень-то и удивлён подобному вопросу именно от тебя.
У тебя какая заработная плата? спросил он тут же у меня.
Вообще, сто пятьдесят, но за вычетом массажиста и диетолога остаётся двадцать пять, выдал я официальную версию.
Барьерист присвистнул и ещё более удивлённо на меня посмотрел.
Ну ладно, это твоё дело, махнул он рукой, в общем, Иван, всё просто. Я получаю сто шестьдесят рублей в месяц и доплату в десять рублей за мастера спорта. Из них плачу тринадцать процентов подоходного налога, шесть процентов налога на бездетность, один процент профсоюзных сборов и полтора процента в комсомол. Посчитаешь, сколько у меня остаётся?
Мало, признался я.
Отлично у тебя с математикой, улыбнулся он, да, и на эти деньги мне нужно сыграть свадьбу, купить жене платье, снимать комнату, поскольку квартиру можно ждать бесконечно, и ещё мечтать о машине. И такая ситуация, Иван, у подавляющего количества спортсменов. У футболистов и хоккеистов чуть лучше, всё же эти виды спорта самые популярные, а наша лёгкая атлетика не нужна никому из партийного руководства.
За медали же платят, удивился я, по крайней мере, за золотые точно.
Да, за чемпионство Европы пятьсот рублей, согласился он, за СССР хорошо, если двести пятьдесят дадут, и со всего этого налоги, налоги, оставляя на руках не так уж и много.
Мне гимнастки говорили, у них вообще восемьдесят рублей зарплата, добавил я.
Да, у моей жены сто рублей, кивнул он, и даже вместе мы, не видясь друг с другом, постоянно разъезжая по соревнованиям и занимая призовые места, не можем накопить себе на машину.
Как-то печально всё.
Ещё как, Ваня, он оглянулся, разговариваю об этом с тобой, поскольку ты не запятнал себя общением с нашими кураторами. Всё один да один.
Я не стал его разочаровывать, говоря, с кем я общаюсь на самом деле.
Эдвин, я не буду об этом трепаться, поскольку узнаю для себя, денег не хватает купить даже кроссовки в магазине Adidas.
Ну так вот, кивнул он, продолжив, к чему я всё это так долго подводил, что у нас просто нет другого выхода, кроме как заниматься перепродажей товара, словно торгаши какие-то. Я до Олимпиады был в Мюнхене, занял первое место и получил свои пятьсот рублей. Знаешь, сколько я заработал на перепродаже привезённых вещей?
Я покачал головой, заинтересованно на него посмотрев.
Три тысячи, Иван! Долбаные три тысячи! Этих денег хватило на свадьбу, платье и ещё осталось отложить на машину.
Подожди, у меня в памяти всплыли воспоминания, что советские спортсмены, по заверениям газет, вроде бы всегда хорошо жили: ордена Ленина, квартиры, машины без очереди. Как-то его слова не бились со всем этим. Об этом я ему и сказал.
Он посмотрел на меня словно на идиота, фыркнул, думая, что я так шучу, но, видя моё серьёзное лицо, понял, что да, я просто идиот.
Ваня, он покачал головой, вот сколько, ты думаешь, спортсменов наградят после этой Олимпиады орденами Ленина? Дадут квартиру и машину?
Ну, думаю, всем, кто хотя бы золото принёс, осторожно ответил я, вызвав его смех. Он смеялся долго, весело, так что даже потекли слёзы.
Слушай, с тобой и правда не соскучишься, вытирая рукой глаза, наконец стал успокаиваться он. Ваня, очнись уже! Ты не в сказке живёшь! На каждые соревнования выделяются квоты на каждую команду. Скажем, два-три ордена, пять орденов «Знак Почёта», с десяток медалей за «За трудовое отличие», две-три квартиры, и хорошо, если дадут без очереди купить пару машин, за свои деньги причём, Иван! Тебе просто дадут право купить без очереди!
Погоди, ты хочешь сказать, что, допустим, вот я завоевал две золотых медали и могу пролететь с наградами? для меня это действительно стало откровением.
Конечно! рассмеялся он. Всё будет зависеть от того, в каких отношениях ты с нашими кураторами из ЦК, есть ли там те, кто благотворят тебе и включат в эту квоту. Так что, даже если тренеры сборной подадут тебя на награду, не факт, что ты её получишь!
Как-то это не очень справедливо, Эдвин, проворчал я, не веря ему.
Да у меня куча знакомых, кто, не имея связей, каждый раз завоёвывая медали, остаётся ни с чем, Иван. Даже олимпийские! Мой сосед по коммуналке имеет три золотых медали, привезённые с токийской Олимпиады, знаешь, что он получил за них?