Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 1: Золотистый свет - Трубицина Екатерина

Екатерина Трубицина

Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 1: Золотистый свет

Сон вне зоны доступа

 Мама! Снег!!!

Наташа аж подпрыгнула в постели спросонья. Взглянула на часы: «Кошмар! Уже девять!». Кровь застучала в висках. И вдруг мягкая, до боли приятная волна облегчения: «Фух. Выходной».

Дашунька, радостно визжа, носилась по комнате.

 Дашка! Чего орёшь? Выспаться дай! Истязатель.

 Мама! Мамочка! Мамулечка!!! Там снег!!!!!

Только теперь до Наташиного сознания дошла информационная часть эмоциональных воплей дочери. Она одним прыжком оказалась у окна. А за окном

А за окном летели огромные белые хлопья. Снег толстым пушистым слоем покрывал всё вокруг.

Упрямый водитель светло-бежевой «девятки» отчаянно пытался покорить склон. Похожая на демонстрацию толпа людей, утопая в снегу, обречённо стремилась в сторону города. И ни автобусов, ни маршруток, ни каких-либо других автотранспортных средств, не считая героической светло-бежевой «девятки».

Наташа метнулась к выключателю.

«Так, свет пока есть. Надо набрать воды».

Тем временем, как наполнялись чайник, три кастрюли, четыре кастрюльки, эмалированное ведро, пластмассовое ведро и два больших таза, Наташа отыскала пачку свечей и пакетик с сухим горючим.

Она родилась в небольшом сибирском городке, там прожила всё детство, окончила школу, потом училась в Питере. А потом, посредством замужества, её занесло в Сочи.

Она любила снег в детстве. Она обожала его в годы студенчества. Ей никогда не приходило в голову, что снег может значиться в списке величайших стихийных бедствий.

Теперь её жизненный опыт гласил:

а) приготовить свечи электричество отключат;

б) запастись водой её тоже не будет;

в) сухое горючее вполне возможно, что и с газопроводом произойдёт что-нибудь неладное.

Впрочем, вместе с отключением электричества автоматически пропадают горячая вода и отопление, но, при данном чрезвычайном положении, это мелочи жизни. Наташа вообще не могла взять в толк, зачем в доме батареи. Бо́льшую часть года тепло, а когда бывает по-настоящему холодно, они тоже холодные, как и всё вокруг.

«Так, холодные батареи».

Наташа достала из антресоли два пуховых одеяла. Потрогала батареи.

«Слава богу, горячие. Пока».

Пуховые одеяла разместились в кресле.

Вдруг со стороны кладовки донёсся жуткий грохот. Наташа, с дико колотящимся сердцем, выскочила туда.

Всё содержимое художественным беспорядком валялось на полу. Посреди бедлама красовалась счастливая Дашка с большим куском толстой полиэтиленовой плёнки в руках.

 Мамочка! Я нашла!!!

 Дашка, ты что натворила?! Попросить нельзя?

 А я просила!

 А я что-то не слышала! И вообще, могла бы подождать. Видишь же, что я занята!

 Чего ждать?! Мамочка! Посмотри в окно! Мамулечка! Ну неужели ты не понимаешь?! Там СНЕГ!!!!!

Наташа всё прекрасно понимала и прекрасно припоминала. Свет свечи в тёмной комнате, ледяные батареи, мёртвая газовая плита и до нитки промокшая Дашунька. Притом промокшая по двадцать пятому разу. И надеть на неё больше нечего.

Так было в прошлом году, и в позапрошлом, и в поза-позапрошлом.

 Делай, что хочешь,  безразлично сказала Наташа.

Радостная Дашка в минуту оделась, схватила драгоценный кусок плёнки и умчалась на улицу.

 В лифт не садись!  крикнула Наташа ей вдогонку под звук надрывно вопящего телефона.  Алло!  буркнула она в подхваченную на бегу трубку.

 Натаха, ты в окно смотрела?

 Привет, Люсь. Я уже и воду набрала, и свечи с таблетками приготовила, и одеяла достала.

 Во ты даёшь! А я только глаза продрала. Глядь в окно, ну и сразу тебе звонить. Кстати, у тебя хлеб есть?

Наташа совсем забыла, что разыгравшаяся стихия, как пить дать, лишит ещё и хлеба. Его, если и испекут, вряд ли привезут на их гору.

 Ой. Подожди, сейчас гляну.

 Не суетись. Мои вчера все по буханке принесли, ну и я, конечно же, купила. То пусто, то густо, как всегда. Так что, если что, всем хватит.

 Люсик, что бы я без тебя делала?

 Да ладно те

 Тише!  перебила Наташа.

 Что случилось?

 Тише. Кажется приплыли. У Ирки упээска пищит.

 Что?!

Трубка на том конце провода с грохотом упала на что-то твёрдое. Наташа тоже кинулась к выключателю и, безуспешно им пощёлкав, вернулась к телефону, который уже кричал Люськиным голосом:

 Наташа! Наташ!

 Алло,  отозвалась Наташа.

 Ты права. Приплыли. Да что поделаешь. Давай, спускайся ко мне.

 А может, ты поднимешься, а? У тебя там толпа, а я одна. Вадька, сама знаешь, ещё позавчера в командировку укатил, а Дашунька на улице мотается. Хоть поболтаем спокойно.

 Ладно, уговорила. Сейчас поднимусь.

Минуты через три послышался стук в дверь.

 Заходи, открыто!  крикнула Наташа.  Сейчас упээска допищит, Ирку позовём.

В ответ Иркина упээска, пискнув раз пять-шесть, издала долгое протяжное «пи-и-и-и» и смолкла.

 Посмотри за кофе,  попросила Наташа Люсю и отправилась приглашать на утренние добрососедские посиделки свою соседку из квартиры напротив.

 Натали, ты бог,  падая на табурет, выдохнула Ира, своим внешним видом демонстрируя признаки бессонной ночи и тотальной вымотанности.  Привет, Люсь.

 Привет! Ну, ты и помятая! Аж смотреть страшно!  воскликнула Люся.

 Работала всю ночь,  пояснила Ира особенности своего внешнего вида.

 Уже которую неделю подряд,  укоризненно вставила Люся.  Тебя хлебом не корми, дай над собой поизмываться.

 Хорошо, хоть всё доделать успела, вот только отправить не судьба. Сволочи!

 Да ладно тебе, Иришка. Это стихия,  сказала Наташа, ставя на стол хрустальную вазочку с шоколадным ассорти.

Она успешно врачевала в одном из престижных сочинских санаториев. Пациенты баловали.

 Какая стихия? Сколько себя помню, в Сочи зимы всегда были. И снег нет-нет да и выпадал. Только свет не вырубали!

 Ирусик, не кипятись,  попыталась Люся остудить её пыл.  Отдыхать тоже надо. Особенно тебе.

 Вот-вот! Ура у нас каникулы!  с сарказмом почти крикнула Ира.

То ли от усталости, то ли от злости её била крупная дрожь.

 Ирусик, не кипятись,  повторила Люся.

 - -

 Девчонки, что делать будем?  печально поинтересовалась Наташа, когда дамский «ни о чём» стал превращаться в длинные паузы.

 Тс-с-с-с.  Люся приложила палец к губам, а другой рукой указала на окно.

За окном визжали, кричали, хохотали детские голоса.

 Слышите? Устами младенцев глаголет истина! Так что: первое одеваемся; второе берём что-нибудь пригодное для движения вниз с горы по снегу и вперёд на улицу! А что ещё делать?

Люся с Наташей посмотрели на задумавшуюся Иру.

 Идея неплохая,  медленно проговорила она,  может быть, я даже к вам присоединюсь, но попозже. Спать хочу.

Ира решительно встала из-за стола и целеустремлённо отправилась в сторону кровати.

А Люся с Наташей ещё немного посидели и посудачили на тему тяжёлой формы Иркиного трудоголизма, обострение которого свирепствовало, по их наблюдениям, уже недели три. Затем они ненадолго разбежались.

Собственно, «разбежалась» только Люся к себе домой, а Наташа стала одеваться для предстоящей вылазки на снег.

Настроение поднялось. И действительно: ну нет электричества, отопления и горячей воды, и холодную выключат, а может и газ тоже, что же теперь, помирать что ли?! Не-ет! Вперёд! На горку! На снег! Детство вспомнить!

 - -

Ира проснулась. Тьма кромешная. За окном радостные вопли детей и взрослых.

Жгучее ощущение, что снилось что-то очень-очень яркое и важное, но что именно, вспомнить не получалось, как она ни старалась.

Поворочавшись минут двадцать в тщетных попытках воскресить в памяти терзавший ощущением беспрецедентной важности сон, Ира попробовала вылезти из-под одеяла. Холод собачий.

Собрав всё своё мужество, она всё же заставила себя подняться и быстренько занырнула во все шмотки, которые оказались под рукой. Размялась.

«Кажется, жить можно».