Если хочешь, могу показать что-нибудь простенькое. Даже ты справишься, голос звучит ровно и спокойно, ни намека на насмешку.
Нет, спасибо. Пожалуй, я неважно себя чувствую, пробормотала она.
Пошли тогда, провожу тебя до комнаты, тоном, не терпящим возражений, сказал Литвинов.
Что-то кольнуло в груди, но деваться некуда, она послушно встала и пошла за ним в сторону выхода из зала. Остановившись у шкафа с водой почти у самых дверей, он обернулся к девушке.
Воды?
Она согласно кивнула в ответ, он вытащил две бутылки, одну из которых молча протянул ей, вторую же стал пить на ходу, а выйдя из зала в коридор, уже швырнул пустую бутылку в контейнер для сбора мусора. Ни слова не говоря, они дошли до лифта, затем вошли в него, и Энжи замерла в нерешительности.
Ну? настойчиво поторопил он ее. Она обреченно надавила кнопку шестого этажа.
Лифт тронулся, он перевел взгляд на бутылку в ее руке.
Чего не пьешь?
Я я не могу ее открыть, виновато, словно провинившийся ребенок, ответила она. Это было правдой. Она никогда не могла открыть чертовы бутылки, уносила их к себе, там надрезала крышку ножом и потом только открывала.
Он молча взял из ее рук бутылку, отвинтил крышку и также молча протянул ей обратно. Она взяла бутылку и сделала несколько небольших глотков. Лифт дернулся и замер, двери открылись, он вышел первым, бросив через плечо: «Номер?»
Двести четырнадцать, уныло ответила она.
Капитан уверенно повернул направо и зашагал по направлению к ее комнате. Энжи шла чуть позади, справа от него, отставая на пол шага. Остановившись у комнаты номер двести четырнадцать по левую сторону широкого коридора, он также уверенно поднял правую руку, провел браслетом вдоль небольшой выступающей панели слева от двери, после чего дверь бесшумно отъехала в сторону, он шагнул внутрь и зажег свет. Энжи обескураженно шагнула следом.
Как вы ее открыли? с испугом в голосе, смешанным с удивлением, спросила она.
Ты прикалываешься? обернулся он. Это капитанский браслет. На станции капитан имеет доступ в любое ее помещение. Учебный Центр основан на том же принципе. Разве что за некоторым исключением. Ты что, этого не знала?
Она перевела взгляд на его наручный браслет. Браслеты носили как все участники программы от охранников до главы Центра Управления, так и все люди, далекие от программы развертывания щитов, которые использовали их в своей повседневной жизни. С помощью браслетов открывали двери, можно было настроить его на включение и выключение света и различных приборов, посылали и читали сообщения, просматривали новости, телевидение, общались по видеосвязи. Достаточно только нажать одну кнопку и над браслетом разворачивался экран, развернуть который можно было на любой удобный размер, от ладони до пары метров в ширину и отправить на любое комфортное от себя расстояние. Браслет был и средством связи, и источником развлечений, и рабочим инструментом. Уже давно все документы подписывались через экран браслета. Бумага была величайшей редкостью, все бумажные носители десятки лет назад были переведены в электронный формат. При заключении договоров и им подобного, стороны пересылали друг другу файлы, которые подписывались через экран личным кодом, закрепленным за каждым человеком и вводимым в отдельное окно под документом с приложением отпечатка пальца. Изначально отпечаток пальца был единственным способом подписи, но очень скоро от этого отказались, поскольку получить отпечаток пальца было не так уж сложно, в случае совершения правонарушения преступнику достаточно было силой заставить жертву приложить палец к экрану. Поэтому отпечаток был усилен личным кодом, так как получить код, известный лишь его обладателю, было гораздо сложнее, ведь слабый физически далеко не всегда слаб духом. Снять браслет также можно было только введя свой личный код, во всех остальных случаях с него невозвратно удалялись все данные, оставаясь лишь в резервном хранилище, доступ к которому мог получить исключительно обладатель связанного с ячейкой браслета, предварительно пройдя идентификацию и получив новый. Капитанский браслет, несомненно, обладал гораздо большими возможностями, чем браслет Энжи. Конечно, на станции капитану подчиняются беспрекословно, да и ситуации бывают разные, но чтобы вот так?!
Ответа на свой вопрос он, по всей видимости, не ждал. Медленно пересек комнату и сел в кресло между кроватью и столом.
Кофе нальешь? небрежно бросил он.
Энжи помялась в нерешительности, потом подошла к шкафу над столешницей, достала две кружки и принялась наливать кофе. Алексей, окинув быстрым взглядом комнату, на секунду задержался на гитаре, которая лежала посреди кровати.
Играешь на гитаре? с легким любопытством спросил он.
Немного, пробормотала она в ответ.
Есть у меня в команде один гитарист. Точнее, считает себя гитаристом. От его игры кровь из ушей идет, задумчиво сказал Литвинов.
Она подошла к столу с двумя чашкам, одну поставила перед ним, с другой в руке прошла к креслу с противоположной стороны стола и села.
Как тебя зовут? спросил он, сделав глоток.
Энжи.
Он промолчал, нахмурившись, и сделал очередной глоток. Похоже, соблюдать формальности и представляться в ответ он не считал нужным. Энжи протянула руку и передвинула с подоконника на стол высокий контейнер, наполненный кучей разного вида конфет.
Я не ем сладкое, сказал он, потом бросив взгляд на гору фантиков, тут и там валяющихся на подоконнике и примыкающем к нему крае стола, добавил с усмешкой, чего не скажешь о тебе.
Наступило молчание. Испытывая неловкость и опустив голову, Энжи маленькими глотками пила кофе, не поднимая на него глаз. Однако у нее было стойкое ощущение, что он все это время на нее смотрит. Потянувшись за конфетой и, наконец, посмотрев на него, она обнаружила, что он не отрывает от нее ни на секунду пристального взгляда. Ей окончательно стало не по себе.
А ты красивая, медленно проговорил он и, помолчав немного, добавил, Энжи
Вздрогнув, она выронила конфету и замерла. Внутри поднималась волна ледяного ужаса. Она прекрасно знала, что последует дальше. Почему, почему она сразу не ушла из этого долбанного зала? Литвинов продолжал пристально, не отрываясь, на нее смотреть. Спустя несколько секунд раздалась мелодичная трель и над его браслетом вспыхнул ярко-зеленый кружок. Он ткнул пальцем в браслет, развернул небольшой экран, затем несколько раз нажал на самом экране. Появилось лицо главы Учебного Центра, который торопливо заговорил.
Добрый вечер, капитан. Извините за беспокойство. Нас посетил господин министр. Он в курсе о вашем прибытии. Мы тут небольшое собрание проводим. Могли бы вы тоже подойти в Управление. В ближайшее время, если вас не затруднит.
Алексей ткнул в браслет, экран перед ним исчез.
Министры хренистры пробурчал он презрительно, потом одним глотком допил остатки кофе, встал, держа кружку в одной руке, второй собрал разбросанные тут и там фантики от конфет, прошел к столешнице, сунул фантики в контейнер для мусора под ней, сполоснул кружку, поставил ее в шкаф над раковиной, затем молча пошел к двери, махнул браслетом перед панелью у ее правого края и не говоря ни слова, вышел.
Энжи, с трудом переводя дыхание как после долгого бега, долго сидела, уставившись в одну точку. Потом, словно очнувшись, наконец, встала, пошла к кровати и долго лежала в обнимку с гитарой, время от времени перебирая струны. Почти до самого утра она ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к каждому шороху, что, впрочем, было абсолютно бесполезным, потому как помещения комнат были почти полностью звуконепроницаемы. Уже засыпая, она невольно подумала о том странно заискивающем тоне, с которым к Литвинову обращался глава Центра. Конечно, он человек мягкотелый и скорее занимает свой пост больше формально, ведь всем известно, что от его решений мало что зависит, но так странно это все