Повторяю это про себя как мантры. Делаю глубокие вдохи и долгие паузы. Однако в воздухе отчетливо пахнет неприятностями. Для меня, для Марины или для всех вместе.
Я с вами ноги переломаю. Можно чуть медленнее? У парковки кое-как вырываюсь из жесткого захвата.
О ногах можете не беспокоиться. В ближайшее время они вам не понадобятся.
В другой ситуации я бы, наверное, вспомнила голые мужские плечи и розовые пятки где-то высоко и очень широко друг от друга. Но стресс держит извилины в тонусе. Никаких глупостей! Никакой слабости!
На что вы намекаете? Пытаюсь сделать еще один шаг назад и тут же замечаю приближающейся мерс.
Тот самый, в который Марк затянул меня после ресторана. К счастью, сейчас за рулем водитель.
Кто говорил о намеках? Шаталов распахивает дверь и вопросительно выгибает левую бровь. Будто спрашивает: «Ты сама или силой?»
Я никуда с вами не поеду! говорю как можно громче. Почти ору.
Вокруг толпа народа. Студенты, преподаватели. Кто-нибудь должен обратить внимание на несчастную женщину, которую средь бела дня заставляют сесть в чужую машину.
Но стоит оглянуться по сторонам Мы словно невидимки. Все смотрят куда угодно, только не на Шаталова. А я, кажется, вообще никого не интересую.
Гражданская бдительность во всей красе!
По расписанию у вас сейчас обед. Марк сдвигает левый манжет рубашки и демонстративно косится на часы. Я знаю хорошее место. Столик уже заказан.
Вы теперь так много знаете! Не дожидаясь, пока облапают, сама устраиваюсь на сиденье. И как щит ставлю на колени сумочку.
Кое-какие вопросы еще остались. Думаю, вы сами обо всем расскажете.
Обойдя машину сзади, Шаталов садится рядом со мной, и просторный мерседес мгновенно становится маленьким. По ощущениям, не больше матиза.
* * *
Ума не приложу, как бы выкручивалась, начни Марк допрос прямо в машине. Но он молчит. Мы сидим совсем близко, почти как в далекие времена. Его взгляд скользит по моим ногам. Точь-в-точь как раньше. На секунду кажется, что сейчас Марк прикажет снять белье и погладить себя между ног.
Однако новая версия Шаталова не произносит ни слова. Серые глаза останавливаются на коленях. Как у границы. И лишь желваки на скулах выдают, чего стоит это спокойствие.
Дико хочется поверить, что и дальше мы сможем удержать хоть какую-то дистанцию. К сожалению, в ресторане надежда тает.
Вначале я этого не понимаю. В огромном помещении полно посетителей. Все шумят, общаются, нет и намека на интимность. Однако в конце зала, куда приводит нас улыбчивый администратор, становится ясно, что я влипла.
Здесь вам не помешают, произносит молодой парень, распахивая дверь приватной комнаты.
От вида круглого стола с двумя мягкими диванами накрывает новой волной паники.
Я с удовольствием осталась бы в общем зале! У вас прекрасный вид из окна, выпаливаю скороговоркой и замираю у порога как вкопанная.
Не хочу и на минуту оставаться тета-тет с Шаталовым. Даже ради информации о его таинственной аварии и вторичном бесплодии. Как-нибудь сложу факты без чужого участия. Наверняка на других страницах медицинской карты найдется что-то еще.
Внутренний голос тоже шепчет: «Не иди!» На мою беду, Марку Шаталову плевать, что о нем подумают.
Будто не замечая, что дама против, он проталкивает меня вперед своей грудью. И пока официант растерянно двигает челюстью, пытаясь что-то сказать, захлопывает за нами дверь.
Вы обещали мне обед. Желудок болезненно сжимается.
Есть не хочется совсем. Пить тоже.
Я не отказываюсь от своего обещания. Шаталов кивком указывает на диван. Только еду нужно заработать.
Мерзавец даже не улыбается. Смотрит серьезно то на меня, то на диван. Будто пытается понять, как же нас лучше совместить.
Не хочу вас расстраивать, но я достаточно зарабатываю. Могу сама оплатить свой счет.
Отлично. Тогда, раз вы так хорошо зарабатываете Каменный торс прижимает меня к столу, заставляя вильнуть на диван. Скажите, какого хрена вам понадобились мои данные из другой клиники?!
Упершись руками в спинку, Шаталов нависает надо мной. И кажется, с минуты на минуту начнет убивать.
Пугающее впечатление. Вместе с выдвинутым вперед квадратным подбородком гладким, к которому так и хочется прикоснуться, вместе с потемневшими от ярости глазами красивыми, похожими на редкий, светящийся изнутри камень, все это выглядит как мой личный апокалипсис.
Впору расстегивать платье и сдаваться, но мысль о другом подбородке и безумно похожих глазах быстро приводит в чувства.
Я профессионал, а не бестолковый исполнитель. Мне нужна была информация. Вы в ней отказали.
И поэтому вы позвонили своей подружке?!
Марк достает из кармана телефон и показывает мне видео. На нем Марина. Судя по звуку, это наш с ней вчерашний разговор.
Хорошо, что служба безопасности обратила внимание на эту запись.
Я позвонила не подружке, а коллеге! Внимательно всматриваюсь в экран.
В тот момент, когда Марина открывает файл с фотографией, ее телефон отвернут от камер. Глеба не видно.
Я уже догадалась, что Марк не знает о сыне, но все равно с души словно камень спадает.
И никому из вас даже в голову не пришло, что это не останется незамеченным?!
А вам не пришло в голову, что я имею право знать правду?! В конце концов, я ваш врач!
Смотрю, как быстро пульсирует жилка на виске Марка, как раздуваются крылья носа. Нужно бояться, но почему-то не страшно. Вместо ужаса с головой затапливают совершенно другие эмоции. Неправильные и забытые.
Вы не мой врач, а врач моей жены!
Я решаю проблемы семей! Вторичное бесплодие это не окончательный приговор. Если у вас когда-то уже были дети Откашливаюсь. Есть разные варианты терапии.
У меня не было детей. Марк резко отворачивает лицо, как от оплеухи. У первой жены случился выкидыш. Много лет назад, говорит в сторону. Спустя еще несколько лет произошла авария. О ней вы уже наверняка успели прочесть в моей медицинской карте.
Да. Девять лет назад.
Я не дышу. Новость о беременности первой жены выбивает из легких весь воздух, а упоминание аварии глушит последний страх.
Что с вами случилось?
Кажется, сердце тоже взяло паузу. В голове тишина. Лишь тянущая боль за грудиной подтверждает, что я в сознании.
Какое вам до этого дело?
Шаталов склоняется еще ниже. Обдает меня своим горячим дыханием и прошивает таким взглядом, что каждый нерв начинает звенеть от напряжения.
Я С трудом сдерживаюсь, чтобы не облизать губы. Врач.
Соври лучше. Марк снова переходит на «ты».
Его взгляд стекает по моему лицу на губы. Шаталов будто каким-то звериным чутьем улавливает, чего я хочу и что себе запрещаю. Как в прошлом.
Мне Вжимаюсь позвонками в спинку дивана. Нужен был диагноз.
Еще. Одна. Попытка, произносит Марк с остановками. И стискивает зубы так сильно, словно собирается раскрошить их в муку.
У меня нет других причин. А у вас, напоминаю, есть жена.
Возможно, сейчас не время напоминать об Анастасии Шаталовой, но кажется, наш спор в любую секунду может перерасти во что-то другое.
Есть. Только у нас свободный брак. Так что мимо. Губы Марка изгибаются в кривой ухмылке.
Тогда зачем вам ребенок? Он не помешает свободе?
Ты даже не представляешь, сколько всего можно и нужно, когда люди не придумывают друг для друга искусственных запретов.
Например, трахать все, что движется, направо и налево? Нужно смолчать, но меня прорывает.
Какое целомудрие! Интересно слышать такое от женщины, которая вовсю трахалась с Кравцовым, пока его жена нянчилась с детьми и готовила ужины. Марк обхватывает ладонью мою шею и тихонько сжимает. Все не могу понять, это двойные стандарты? Или такая стратегия?
Стратегия?.. О чем вы? теряюсь.
Даже обидное упоминание Кравцова не способно заставить извилины шевелиться быстрее.