Есть зарядка, не отводя от меня глаз, он кивает на консоль. Какой у тебя?
Та же модель, что и у тебя То есть у вас.
Общение на «ты» меня вполне устраивает. Давай его сюда.
С трудом разорвав зрительный контакт, я лезу в карман. Пальцы нагрелись и мелко подрагивают. Я чувствую, что Север все еще на меня смотрит.
Неплохой телефон для той, кому негде ночевать. Усмехнувшись, он забирает телефон из моих рук и кладет на панель. Экран моментально вспыхивает значком зарядки.
Это подарок, поясняю я, прочистив горло. Сама я не могу себе такого позволить.
Взгляд моего собеседника на секунду становится задумчивым, после чего, он наконец отворачивается, чтобы включить дворники.
Пара минут и можешь звонить. Кивком указывает на мой мобильный.
Пока не могу придумать, кому. признаюсь я. С Родионом у нас все кончено.
То есть к твоему парню мы не едем?
Нет.
А жаль. Хотелось пару раз дать ему по ребрам.
Я ошарашенно смотрю на него, ища подтверждение тому, что он шутит.
Я не шучу, словно подслушав мои мысли, говорит он. Каждый должен нести ответственность за свои поступки. Думаю, будь твой отец в курсе сложившейся ситуации, он бы поступил также.
Мой отец сидит в тюрьме, горько усмехаюсь я.
Север бросает на меня быстрый взгляд.
Даже так? Извини.
Уже три года как, зачем-то говорю я. А вы сможете То есть сможешь довезти меня до ближайшего фастфуда? Я немного проголодалась.
Немного? Север с иронией на меня косится. Ты не ела примерно сутки.
Окончательно смутившись, я отворачиваюсь к окну. Как он узнал? Определенно, это самое странное знакомство за всю мою жизнь.
У тебя взгляд голодный и губы бледные, поясняет он, трогаясь. Предлагаю поехать в нормальное место. Тоже хочу перекусить.
Я хмурюсь, плохо понимая, радует ли меня перспектива пообедать в его компании. В голове по-прежнему звучат отцовские заветы не вступать в контакты с незнакомцами, перебиваемым здоровым желанием провести время в тепле и полноценно поесть.
Чтобы дать себе возможность подумать и потянуть время, решаю спросить о другом.
Что означает твоя татуировка?
Эта? Север бегло смотрит себе на запястье.
А есть и другие? не подумав, брякаю я, и поймав его ироничный взгляд, краснею.
Да, эта.
Это что-то вроде масонского знака.
Яснее от такого ответа не становится, но продолжать расспросы я не решаюсь. А то еще подумает, что мне интересны другие его татуировки.
Хочу макароны с котлетой, говорю я вслух, отчего во рту собирается слюна.
Ну с этим проблем точно не будет. Есть неплохое место в паре кварталов. Поедем туда.
3
Когда машина останавливается у входа «Тео», я не могу не улыбнуться. Надо же такому случиться: Север выбрал мое любимое заведение.
Уже была здесь? угадывает он. Так и думал.
Бывала иногда, подтверждаю я, вежливо улыбаясь знакомой администраторше. С плохо скрываемым любопытством она переводит взгляд с меня на Севера. Раньше я приезжала сюда только с Родионом.
Пойдем. Его рука проходит сантиметрах в десяти от моей лопатки без намерения коснуться. За такую деликатность я ему благодарна. Не люблю, когда трогают чужие.
Стоит официанту опустить на стол меню, желудок выдает громкий урчащий звук. Организм, оправившийся от стресса, начинает жадно требовать свое.
Можно мне, пожалуйста, пасту с индейкой, говорю я, подавив прилив стыда. Из двух зол стоит выбирать меньшее. Если я не поем прямо сейчас, то шлепнусь в голодный обморок.
Почти макароны с котлетой, усмехается Север, глядя в меню. Закажи еще что-нибудь. Не обеднею.
Чай васильковый, робко добавляю я. И еще эклер.
Приняв заказ у Севера, официант исчезает. Сразу становится неуютно. Во-первых, мой собеседник не пытается заводить беседу, предпочитая пристально меня разглядывать, во-вторых, дневной свет, усиленный лучами потолочных бра, слишком подчеркивают очевидное: я сижу за столом с незнакомцем, ставшим свидетелем одного из самых ужасных дней в моей жизни, рассчитывая, что он оплатит мой обед. Папа провалился бы сквозь землю, узнав, до чего я докатилась.
Спасибо большое. Оторвавшись от накрахмаленной скатерти, я заставляю себя взглянуть на Севера. Почему такой мужчина как он вдруг решил возиться с неудачницей вроде меня загадка. Он явно не заинтересован мной как женщиной.
Твои макароны еще не принесли, без улыбки отвечает он. Рано благодарить.
Не только за макароны. А за то, что в самый паршивый день в моей жизни вы то есть ты, оказался рядом. Я догадываюсь, что у тебя есть дела поинтереснее, чем нянчиться со мной.
Ну почему же? Для меня это интересный опыт стать свидетелем судьбоносных событий. Я рад, что мы встретились.
Расскажи что-нибудь о себе. С улыбкой прошу я, до конца не уверенная, что имею право на такую фамильярность. Обо мне ты и так знаешь слишком многое.
Его лицо пересекает кривая усмешка.
Ты знаешь мое имя, номер моей машины и то, что я никогда не был женат. Неплохо для часового знакомства.
Ты не говорил, что никогда не был женат. Ты сказал, что у тебя нет жены.
Значит, теперь ты знаешь еще больше. Так что? Решила, куда поедешь после?
Потупившись, я качаю головой.
Нет пока. Но это не значит, что нужно за меня переживать. Ты уже и так сделал для меня очень много. Серьезно, я не пропаду.
Сколько денег у тебя на карте? Прямота этого вопроса заставляет меня вздрогнуть.
Немного.
Немного это сколько?
Примерно столько, чтобы оплатить это обед. Поняв, что звучу жалко, я решаю пояснить: Обычно я не бедствую. Просто так совпало.
Так совпало, что новость о моей несуществующей беременности пришлась на конец месяца, когда деньги, выделяемые мне Родионом, подошли к концу.
Держи. Север открывает бумажник и кладет на стол две купюры. Хватит на то, чтобы снять гостиницу. Приглашать к себе не входит в мои планы. Заметив мое за пунцовевшее лицо, он с усмешкой добавляет. Ничего личного, малая. Просто люблю спать один.
Я не могу их взять. От растерянности я даже прячу руку под стол.
Почему?
Потому что это ваши то есть твои деньги. А мы друг другу никто.
Бери. В его голосе отчетливо слышится металл. Или милосердие теперь не в чести?
Если сомневаешься, то лучше не делать, цитирую я очередной завет отца. Не хочу злоупотреблять твоей добротой.
Тогда будешь мне должна. Насмешливо сощурившись, Север откидывается на спинку кресла. Так тебя устроит?
Напоминает сделку с дьяволом, с нервным смешком замечаю я. Попросишь взамен мою душу?
Это самый крайний случай, Север смеется. Кажется, делает это искренне, судя по яркому, почти озорному блеску в серо-зеленых глазах. Я отойду ненадолго. Приложив телефон к виску, он встает. Несут нашу еду, так что тебе будет, чем заняться.
С трудом дождавшись, пока официант уйдет, я торопливо наматываю спагетти на вилку. Господи, как же вкусно. Достаточно суток голода, чтобы заново ценить все, что стало казаться привычным.
Проглотив кусочек индейки, я невольно смотрю на купюры, по-прежнему лежащие в центре стола. Они действительно мне нужны, так как способны подарить самое ценное время. Возьми я их сейчас получу сутки уединения для того, чтобы успокоиться и решить, как быть дальше. Я привыкла во всем полагаться на Родиона, но факт моей ложной беременности обнажил неприглядные факты: наши отношения вовсе не так надежны, как мне казалось, если в критический момент он безоговорочно выбрал не нас, а себя.
Я пытаюсь отвлечь себя едой, но взгляд как примагниченный, снова возвращается к деньгам. Купюры новые, словно только-только вышедшие из-под печатного станка. Рука тянется к ним, но застывает, когда перед глазами встает укоризненное лицо отца. Дескать, ай-яй-яй, не тому я тебя учил, Линда.
Да, брать чужое ты меня не учил, пап. Но и как выжить в большом городе, оставшись без жилья и денег, ты не научил меня тоже.