Горос
10:34
ИСТОРИЯ МИХАЭЛЯ
День первый
Дорогая Рита! Выслушай мою исповедь. Быть может, тогда ты поймешь, почему все произошло именно так. Да, я раскрыл твой секрет. И хочу, чтобы ты узнала, как это случилось. А началось все в ту ночь
Время уже перевалило за полночь. Пламя гигантского костра алыми языками лизало звездное небо. По округе разносился треск сложенных шалашом пылающих трехметровых стволов, и в этот рокот огня вплеталась протяжная песня. Хор девичьих голосов тянулся над поляной, стелился вместе с дымом над гладью тихо журчащей речки Гербы, возносился к шепчущимся на ветру кронам деревьев обступающего со всех сторон поляну леса. Девушки в длинных белых, расшитых узорами платьях, взявшись за руки, кружились вокруг костра в медленном хороводе. А на их танец хмуро взирал вкопанный в землю деревянный истукан, на искусно вырезанном лице которого плясали оранжевые блики костра.
Братья! Давайте поднимем эту братину за веру наших предков! провозгласил длинноволосый бородатый парень, поднимая к звездам гигантский рог. Слава Яриле!
Слава! повторили стоявшие вместе с ним в кругу его приятели, также одетые в светлые рубахи.
Бородатый хлебнул из рога и передал его другому по часовой стрелке. Теперь каждый произносил пафосный тост, делал из рога глоток и отдавал соседу.
Адское пекло, шепнул мне Уриэль. Отражение пламени костра плясало в его зрачках двумя яркими кроваво-красными змейками.
Я снова глянул на костер. И вдруг мне представилось, как в нем, заживо сгорая, корчится человек: как факелом пылают его одежда и волосы, как пузырится и слезает кожа, обнажая черное мясо Меня передернуло от отвращения, я постарался отогнать видение и отвернулся. И тут же перехватил нетерпеливый вопросительный взгляд Гавриэля. Но покачал головой: рано, ждем.
Вдруг со стороны поляны раздался громкий треск, а следом веселый визг и восторженные крики. Я вновь слегка раздвинул ветви кустарника. Оказалось, огромный костер, прогорев, рухнул, взметнув в небо сноп искр. Теперь округу наполнили смех и задорный говор. Зазвенели сталкивающиеся рюмки. Кто-то ударил по струнам гуслей и затянул пьяную песню. Неподалеку пылал еще один костерок поменьше, и некоторые парни с девушками, взявшись за руки, с удовольствием перепрыгивали через него. Совсем близко от нас на траве барахтались несколько полуголых тел: мужики боролись дружески мерились силами. Ночь все больше наполнялась хмельным весельем.
Пора! скомандовал я и, надвинув на лицо черную маску-балаклаву, рванул из зарослей.
Позади затрещали ветви: следом за мной из укрытия ринулись три моих брата, одетые в черное.
Вы еще кто такие?.. изумился один из парней, вскочив с травы, а в следующий миг я ударом кастета свалил его обратно на землю.
Поляна наполнилась криками теперь уже боли. В ночи мелькали белые рубахи, многих язычников настигали черные фигуры. Малый костер тоже рухнул от удара ноги, изрыгнув в небо искры. Я заметил, как Уриэль опрокинул сколоченный из досок стол, заваленный едой и выпивкой. Снедь со звоном и грохотом посыпалась на землю. Я же поспешил к идолу.
Сволочи! Скоты! Ненавижу вас! завопила какая-то девица, преграждая мне путь.
Моя рука с кастетом вскинулась вверх. При этом я отметил, как эффектно смотрится новая татуировка: пламя костра осветило выбитые на моем кулаке цифры, по одной на фаланге «1», «0», «3», «4». Однако смазливенькое личико девчонки не исказил страх.
Ну что же ты, мразь? Бей! крикнула она, с ненавистью глядя мне в глаза. Разве слабо такому подонку ударить девушку?
Проклятье!.. прорычал я, сетуя на себя, что не хватает духу испортить ее ведьмовскую красоту.
Я опустил правую руку, в которой сжимал кастет; левой схватил язычницу за волосы и с силой швырнул на землю. Она покатилась по траве, ударилась головой о пень и со стоном скорчилась, сжав ладонями виски. Я же взялся за идола: выдернул его из земли и низверг истукана в костер:
Гори в аду, бесовское отродье!
Поначалу ошеломленные нашей внезапной атакой язычники наконец пришли в себя и похватали с земли поленья.
Гавриэль, Рафаэль, уходим! раздался рядом крик Уриэля.
Черные фигуры метнулись обратно в чащу. Меня же переполняла ярость. Я увидел несущихся на меня двоих в светлых рубахах с палками наперевес. Увернувшись от удара, я встретил одного из нападавших ногой в живот и, вырвав у него дубину, обрушил ее на второго. Тот повалился на землю и застонал, держась за рассеченный лоб. Я изготовился: ну, кто следующий?
Уходим, Михаэль! Уходим! дернул меня за плечо Уриэль. Их слишком много
К нам действительно с криками бежало человек десять. Шансы на победу и правда были не велики.
Да поглотит вас вечное пламя! яростно прокричал я, швырнув в язычников их же полено, и позволил Уриэлю себя увести.
Метрах в ста нас поджидал скрытый деревьями микроавтобус. Водитель, отец Годфри, уже вовсю газовал, и, едва мы заскочили в салон, машина помчалась, подпрыгивая на колдобинах лесной дороги. Нам вслед сыпались полные бессильной злобы проклятия.
Ну ты крут! восторженно воскликнул Уриэль, глянув на меня с уважением. Как ты тех двоих опрокинул!
Его голос еще дрожал и сбивался от волнения.
Ага. Так им, собакам! подхватил Гавриэль, разминая разбитую в кровь руку. Этот шабаш они на всю жизнь запомнят!
Я сорвал с головы маску-балаклаву, ею же смахнул со лба пот.
Все успели? Окинул взглядом своих разгоряченных боем братьев. Рафаэль, ты здесь?..
Сидящий в глубине салона Рафаэль молча поднял руку.
Ты чего такой печальный? ткнул его в бок Уриэль. Гладко ведь все прошло.
Среди них была Санька, после паузы нехотя отозвался тот. И прибавил: Моя двоюродная сестра.
Он быстро глянул на меня и отвел глаза.
Тебя не должно это беспокоить, брат. Я похлопал его по плечу. Наоборот, твой сегодняшний поступок принесет ей лишь пользу.
Ты думаешь, то, что мы сейчас сделали, польза? Он глянул мне в глаза.
Конечно. Все мы люди и имеем свойство оступаться. Но, если сидеть сложа руки, грешник может никогда не вернуться на путь истинный. Нужно помочь ему вновь обратиться к Свету. Именно этим мы и занимаемся. Если же на путь греха стал твой близкий, ты тем более обязан вернуть его на тропу Господню. Пусть даже силой.
Она моя сестра!
Поверь, это лучше, чем позволить ей продать душу Сатане и обречь на вечные страдания Ада. Твой сегодняшний поступок доказал, что тебе не безразлична ее судьба.
Рафаэль отвернулся и в молчании угрюмо уставился в окно. По его лицу заскользили яркие вспышки проносящихся мимо автомобилей и фонарей. За окном мелькнула табличка «Погорск». Мы въехали в город.
Злишься? не выдержал я. Ну злись, злись
Я выдернул из внутреннего кармана своей армейской куртки фотографию. Твою фотографию, Рита!
Вот! Объясни ей, что значит повстречать того, кто стал на путь Зла! вскричал я, сунув снимок Рафаэлю в лицо. Рассказать, к чему это приводит?
Рафаэль быстро глянул на твое фото и отвел взгляд.
Но сейчас ведь было другое, промямлил он. Никто никого не убивал. Это всего лишь танцы у костра!
Да, конечно. Сегодня танцы у костра, а завтра человеческие жертвоприношения.
Ты, кстати, не рассказывал, как именно она умерла, заметил Уриэль, рассматривая твой портрет. Убийцу так и не нашли?
Когда-нибудь я сам его найду, пообещал я. И сам поджарю его на медленном огне!
Я поцеловал твой снимок и убрал обратно во внутренний карман.
Микроавтобус притормозил у небольшого одноэтажного здания, на фасаде которого над козырьком еще можно было прочесть сохранившуюся с советских времен надпись, выложенную мозаикой: «Кинотеатр "Октябрь"». Последние несколько лет это место служило нам храмом. Поначалу, помимо наших служб, тут проводили дискотеки, концерты, собрания каких-то пенсионеров, но больше года назад нам удалось избавиться от этой мерзости. Теперь здание стало полностью нашим.