Дневники - Щербакова Елена

Елена Щербакова

Дневники

Цветы к размышлению

Литературный дневник

Под чистым небом

1

Слава часто говорил мне:

 С женой я не живу давно. Вернее, только делаю вид, что живу с ней. Просто нам некуда деваться. Мы с ней, можно сказать, разведены. И даже не разговариваем, хотя одна крыша над головой и один сын, Андрей. Спим мы давно отдельно и едим отдельно. И я знаю, мне некуда идти и ей больше некуда идти из этого жалкого дома. Вот так и живём. Ненавижу. Но что делать, приходится всё-таки жить. Иногда она ворчит на меня, что я занят ничтожным делом: сижу в интернете и пишу песни, и вся жизнь моя ничтожна. И я только вздыхаю, вспоминаю своих друзей, которые тоже терпят разбитую семейную жизнь. Будто всей любви хватает на четыре года, пока родится ребёнок и чуть подрастёт, а потом начинается ненависть, спор и позор. Хорошо, что рождаются дети, но и с ними часто начинается нищета. Куда катимся?

У меня часто бессонница. Я смотрю на ночное небо. Но оно не успокаивает меня, а только настораживает. Кажется, в темноте живёт какой-то вор, который крадёт мою жизнь. Почему, почему, почему?..

Я устал от постоянных коллажей роботов. Они насилуют меня, подвергают мозговой атаке, и мне становится душно, я задыхаюсь и опять смотрю в ночное небо. Я думаю, что-то произойдёт сегодня ночью, о чём никто не знает. Это тайна.

2

 Надо помолиться, сходить в монастырь,  сказал мне Слава,  в Донском монастыре я всегда освящаю кулич и пасху. А сейчас сходим туда вместе с тобой. Это ты моя Муза, ради которой я пишу песни. Моя Елена! Я хочу с тобой быть обмоленным.

Яркий «причёсанный» Ленинский проспект Юго-Западного административного округа кончился, и мы зашли в тёмные грязные переулки южного округа. Два округа разделяет лишь мост, а какая поразительная разница. Битые машины, грязные тротуары с поцарапанными стенами домов, заросшие дворики, где мало света и много мусора.

 Это что такое? Меня здесь не знают. Не наш район. Я бы разобрался!  возмущался Слава.

Я знаю, он помощник депутата. Стоит ему позвонить в мэрию, и будут решаться вопросы.

 Это же почти центр города! А вот новый дом, «Пентхаус». Ещё не заселили. Елена, давай купим там квартиру и будем вместе жить, сочинять стихи и песни, и ты будешь моей Музой,  говорит Слава.

 Но это только мечты,  говорю я и вздыхаю.

Мы заходим в заброшенный садик. Здесь раньше была большая клумба, а теперь её уже нет в кружок растёт дикая трава.

 Вот он, монастырь. Оказывается, недалеко от моего дома.

Мы заходим на подворье. Альпийские горки украшают маленькие садики у монастырских келий. Справа вход в некрополь, и мы скрываемся в его тени.

Старые надгробные плиты покрылись пылью и покосились от тяжести, образуя город мёртвых. В центре него виден высокий крест с Иисусом на надгробии, который рисует художница. Рядом часовня, а за ней сразу могила А.И. Солженицына. Мы останавливаемся возле неё.

 Как мало цветов,  говорю я,  может, принести их в следующий раз Солженицыну?

 Всё, что ты скажешь,  говорит мне Слава.  Пойдём к стене.

В конце некрополя большая стена с высокими белыми горельефами, оставшимися от старого разрушенного храма Христа Спасителя. Фигуры посеревшие, полуразрушенные, но всё-таки грандиозные, подобные римским с изображением библейского сюжета и момента крещения Дмитрия Донского перед Куликовской битвой. Князь со снятым шлемом в руке, а Сергий Радонежский поднял икону над его головой.

Мы подошли к белым скульптурам, и я потрогала громадный меч Дмитрия Донского. И мне почудилось, что он как будто священнодействует. Я вспомнила Стену Плача в Иерусалиме. Но нет, я не там. Я в Донском монастыре. Я здесь.

Рядом приоткрытая калитка в сад, чуть заросшая вьюном. В саду растут молодые яблоньки, а у противоположной стены пасека. Впереди виднеется фонтан. Мы хотим пройти туда. Раздаётся мяуканье павлина.

 Это кто?  удивляется Слава.  Павлин, что ли, здесь живёт? Коварная птица! Как она разводит хвостом! Но зачем он в монастыре?

 Не бойся,  говорю я.

 Но я не тревожусь.

И вдруг охранник останавливает нас:

 Посторонним сюда вход запрещён.

 Почему? Нигде не написано.

 А где вы прошли?

 Вон там,  Слава показал в сторону стены.

 Нельзя здесь ходить!  строго прервал охранник и развернулся, провожая нас.

И только сейчас мы заметили, что у стены, за кустами, стоят танки и огнемёты.

 Видишь что?  спросила я Славу.

Но он промолчал.

Охрана, огнемёты, не так всё здесь просто, и ходить, значит, туда нельзя. Да ещё павлин противно мяукает, противно, противно, всё противно, точно не по-русски.

Мы ушли из монастыря. Было необычайно ясное, чистое небо и спокойное улыбающееся солнце. Как у Л. Толстого небо в романе «Война и мир» после Аустерлицкого сражения, в которое смотрел Андрей Болконский. Война и мир, что творятся на планете теперь, казалось, сконцентрировались для меня в компактный микрокосм. И я начала думать о своём. Но вдруг слышу:

 Спасибо тебе, Елена!

13.08.11

У Солженицына

 Ты видела, какая могила у Солженицына? Без цветов, неухоженная, будто о нём забыли.

 Что же ты предлагаешь?

 Пойдём в следующий раз в Донской монастырь и принесём ему цветы. Всё-таки известный писатель.

Через неделю мы снова собрались в монастырь. Зашли в оптовый магазин цветов и купили розы. Я сразу вспомнила статью Славы о салоне цветов В. Маяковского и традицию поэта всегда дарить цветы при любом удобном случае. И Слава, будто угадав мои мысли, как и В. Маяковский, не упустил момента и тут же купил цветы и мне. Это были огромные зелёные астры. Сразу запахло праздником, вальсом, который всегда звучит 1 сентября. Так торжественно! Нам завернули большой свёрток цветов, и мы пошли.

 Будто от организации идём,  сказала я Славе.

 Наша организация это дуэт: ты и я. Вот мы и несём цветы от нашего дуэта.

В монастыре по-прежнему цвели пышные розы и календула. Стояла охрана, а в стороне убирался парнишка-дворник.

 Откуда такой молоденький?  удивился Слава и продолжал:  Такой древний монастырь. Ты помнишь, где могила Солженицына?

 Конечно, возле часовенки.

 А я уж забыл. Веди меня.

Мы снова прошли высокий крест с Иисусом в старом некрополе и повернули в сторону монастырской стены с фрагментом храма Христа Спасителя.

 Вот она, могила Солженицына.

 Смотри, её украсили. Стоят ёлочки, вокруг цветы в высоких вазах, и горят ему свечи. Вот это похоже на организацию!

 А мы тоже принесли цветы. Положи к кресту.

Десять красных роз, словно огненный закат, легли к изголовью могилы на чёрный камень.

 Вот так! Хорошо. Мы творческие люди, должны уважать творческих людей, тем более знаменитостей.

И Слава тихо запел:

 От мирской суеты я ушёл в тихий сад Напиши песню. Я придумал уже первые строчки.

 Ты всё время что-то да сочиняешь. Откуда такой неиссякаемый ключ фантазии?

 Это всё любовь. Вот я тебя люблю, представляю тебя часто. Ты моя Муза! Поэтому и пишу песни

Слава немного помолчал.

 А пойдём дальше вправо, где мы ещё не были.

 Здесь, в некрополе, должна быть могила Сумарокова.

 Посмотрим.

Мы шли через громадные покосившиеся каменные надгробия.

 А вот Нарышкины. Целый род их здесь.

 Знатный род. Царица Наталья Кирилловна, мать Петра I, была Нарышкиной. Здесь Нарышкин дворянин-декабрист.

 У меня дальние предки тоже были Нарышкины.  Слава широко развернулся и переступил на другую дорожку.

 Хорошо по кладбищу ходить. Говорят, это успокаивает.

 Пойдём дальше.

К нам направлялся худосочный мужчина.

 Вы не знаете,  спросил он нас,  где здесь могила Колчака?

 Это для нас новость. Не видели такую.

 А мне сказали, где-то здесь, в этой стороне.

 Сейчас найдём,  сказал Слава.

В стороне, у стены, стоял высокий крест с каменными плитами, на которые падал яркий свет сквозь высокие старые деревья. Мы присмотрелись и прочли. Там была похоронена семья Деникина, белогвардейского генерала.