Вторая заноза санузел, неумолимо зарастающий черной плесенью, аки тиной на болоте. Таки при входе хотелось квакать. Заунывно, но громко. Опытные профи рекомендовали плитку снять, стены опалить, обработать какой-то ядерной противогрибковоплесневой фигней, ее же добавить в раствор и запечатать новенькой плиткой.
Такой грандиозный размах подразумевал вынести из дома ВСЕ! В том числе и жильцов. На неопределенное время. Мой внутренний стратег и аналитик развернул полномасштабную деятельность.
Я нашла махонькую однушку под съем неподалеку от нашего дома и детского сада. Она совсем не стоила гордого названия квартира. Маленькая конура, которая сама мечтала о ремонте уже лет тридцать. Чтобы завезти туда детей, я купила дешевый линолеум и тупо присобачила строительным степлером к ободранным полам. Отскоблила всю грязь. Подперла унитаз, чтобы не падал, и заложила щели в деревянных рамах старым одеялом. Вся эта активность сопровождалась бессонными ночами. Но теперь у меня были цель и надежда, что придавали сил.
Дети спали на диване, мы с мужем на полу. Но ведь это временно. Зато плата за эту конуру была мизерная по сравнению со средней стоимостью квартир в нашем районе. Хозяева этого сарая через полгода должны были официально вступить в наследство и планировали сразу же его продать. Нас все устраивало. Мы не собирались так долго в этом старом хламе куковать. Я все рассчитала.
Мебель разобрали, вещи я упаковала и сослала на хранение в платный контейнер, находящийся (как символично для ссылки) на улице Сибирский тракт. Приближалось лето. И в наш временный сарай переехали только легкие вещи по минимуму.
Для ремонтного священнодействия решили нанять рабочих. Ибо муж дневно и нощно добывал мамонта, а я....
Я, как истинная дочь строителей, не понимала в этом деле нифига. В родительской семье высококвалифицированных профессионалов моя посильная помощь в ремонтах состояла в том, чтобы не болтаться под ногами, с чем я виртуозно и справлялась. К тому же, я считала (и мое мнение не изменилось), что стоит мне хоть раз влезть в мужские дела и потом всю жизнь придется доказывать, что я не лошадь. Яжмагу.
А вот профессиональный сбор/разбор шмоток и переезд это да, в этом у меня уже опыт уровня «гений». До покупки своего жилья мы с супругом переехали двенадцать съемных квартир, и каждый последующий переезд все больше прирастал нажитым скарбом, а я столько пудов соли на этом деле съела, что теперь как в соленом море: не гребу, что происходит, но неизменно держусь на плаву.
****
Неделя ушла на подготовку квартиры к ремонтным работам. И шоу началось.
Строители оказались родными братьями. Местного разлива, не гастарбайтеры. Очень спокойные, чистоплотные и честные. Да-да, такие бывают! И они крайне аккуратно начали работать разбирать, крушить и ломать нашу квартиру. Шум, треск, дым коромыслом. Дружным строем выходили полы, двери, плитка и даже кирпич. Казалось, что этого хлама хватит на постройку новой квартиры, по типу той конуры, в которую мы временно заселились. И возраст стройматериала даже помоложе будет.
К слову, дом был 1976 года рождения. И строился он зэками. Под паркетом оказался клад. Настоящее кострище прямо на бетоне. Окурки и коробок спичек, все того же 76-го года выпуска. Мне казалось, я наяву слышу, как ботают на фене, крутя махорочку, греют чифирок на костерке под звуки неизменной «Мурка, ты мой муреночек....»
Охеренное такое наследие у нас под полом, которым мы дышали.
Разбор плитки в туалете привел к фееричному обрушению стен. Вы когда-нибудь видели гнилой кирпич? Гнилой КРАСНЫЙ кирпич. Который держался исключительно за счет раствора под плиткой. И погибая, отомстил кирпичной пылью, окрасив половину квартиры терракотовым дизайном. И еще неделю хрустя на зубах. Терракотовых зубах.
Квартиру бомбили долго и размеренно. Старались аккуратно, но получалось по-всякому. Сложно было предугадать, в каком месте система держалась на честном пионерском, где на соплях обыкновенных, а где была столь мощно установлена, чтобы точно дождаться второго пришествия Христа в первозданном виде.
В общем, разруха творилась самым непредсказуемым образом, неизменно радуя нас веселеньким терракотовым фонтаном. Появилось опасение однажды провалиться к соседу снизу. Алко-сосед Вася был бы, конечно, несказанно рад нашей терракотовой компании, но это было чревато длительным запоем всей строительной бригады в качестве искренних извинений за взлом.
И вот наступил день, когда громить было уже нечего. Пришло время закупать стройматериал и переходить от разрушения к созиданию. Я была безумно воодушевлена. Радости полные шаровары. Скоро мой дом начнет преображаться в лучшую сторону. Начнет хорошеть и красиветь! Вот мы уже и стяжку полов проплатили.
Именно в этот день рухнул бизнес моего мужа. Совсем. С большими долгами. Надо было оплачивать ипотеку, съемную квартиру, контейнеры с вещами, кредиты. А квартира вхлам разгромлена. Съёмная тоже была шалашного типа. Перспектива жить в ней более двух месяцев с двумя детьми, трясясь над непостоянством качающегося унитаза и над другими дряхлыми (не)удобствами, вызывала во мне дикий животный ужас. Да и эти прелести имели временной лимит. В сентябре хозяева начнут искать покупателей.
Другие варианты съемного жилья мы финансово вообще никак не тянули за дряхлость избушки и цена была справедливо снижена.
Ремонт встал. Денег нет. Перспектив нет. Есть долги и больные дети.
Так, дорогая семья! На этой неделе мяса есть не будем. Ибо мамочке требуется тройной ударный комплекс афобазола. Это важнее. Если мама ёкнется, всем звезда!
Глава 3. Тихий омут опасен, но не вечен. Выход из застоя.
Финансовый апокалипсис семейного масштаба затянулся на полгода, заунывно тренькая по струнам нашей нервной системы. Любимый дом простаивал в руинах. Братья-строители переключились на другой объект, мы были не в состоянии платить ни рабочим, ни ипотеку, ни коммуналку, ничего. Как грибы после дождя, начали маячить коллекторы. Я не отвечала на звонки с незнакомых номеров (в то время спамеров еще не размножали, а зловредным вотсапом не пользовались, ибо эра андроидов только зарождалась). Я была сплошной оголенный нерв с просыпающейся паранойей.
Ан нет. Это была не паранойя. Это была объективная реакция на жизненный армагедец.
Раз в три дня я ходила проведать родную хату. Проветрить и полить цветы, одиноко благоухающие среди разрухи. Там меня и отловили кредиторы, когда выходила из квартиры. И устроили допрос с пристрастием и легким руконаложением.
Пришлось в срочном порядке искать глубоко внутри себя хоть какой-то зародыш актерского мастерства и изображать колхозную придурковатость и искренний тупняк. Со слезами, соплями, клясться тапками и любимым кружевным бельем, что уже почти нашли денежки и завтра все оплатим. Только выпустите, блин, у меня недержание.
С тех пор, вне стен съемной халупы, я передвигалась исключительно короткими перебежками, вздрагивая от любого резкого звука или наоборот, слишком тихого, крадущегося.
Супруг изо всех сил добывал мамонта, как мог. Он давно отвык от того варианта, когда работаешь много, а получаешь болт целых, ноль десятых. И у него была своя фрустрация на эту тему. И до кучи ко всем прелестям жизни, на фоне стресса милый еще подсел на горькую. А я посчитала: стакан водки каждый вечер выходит дороже афобазола. Так что, не одна я виновата в том, что семья не доедала мяса и других витаминов.
Мое неизменное я в тебя верю; мы с тобой; помогу, чем смогу; мы много уже пережили и это переживем натыкалось на столь же неизменный злой сарказм и иронию. Я страдала молча.