Халява, сэры? спросил он со злой усмешкой.
Не любил он этой бесцеремонности. И считал, что это следствие глупости.
А знаете, товарищ лейтенант, халявой ханты называют чайкой. Она же на рыбку уже готовую жирную из воды выхватывает, а не носится за всякими там бабочками и мухами.
Какой ты грамотный, Егоров! Спасу нет!
Да я работал там три года на северах.
Ну, выкладывайте!
Да, пустышка! Убитый вел уединенный образ жизни. С соседями не общался. Некоторые даже в заносчивости его обвиняют. Ничего не слышали, не видели. Кто-то порой приходил, а кто не знают.
Нет! ты погодь, Егоров! перебил его Дугин. Говорят же, что какой-то парнишка у него постоянно околачивался.
Вот-вот! Про этого парнишку я уже знаю, сказал Скворцов.
Кажется, хантыйский перевод изменил его отношение к пользованию продуктами и посудой без спроса хозяев, к тому же еще и убитых. Он придвинул стул. И налил себе чая. Взгляд его упал на жестяную английскую банку. Такая посудинка стоит у нас никак не меньше трех сотен. Неужели настоящий английский чай. Отхлебнул несколько раз. Конечно, с пакетиками не сравнишь. А так тоже ничего сверх особенного.
Вы вот что, ребятки, сказал он подручным. Кровь из носу, выясните, кто этот парнишка. И ещеК убитому захаживала молодая женщина. Может быть, любовница. Ее тоже нужно найти.
Прапорщик и сержант как по команде синхронно поперхнулись чаем.
У этого пенька любовница?
А на счет пенька отставить! построжился Скворцов. Кстати, этот пенек всемирно известный ученый. И видать по всему, далеко не бедный.
Обыск, кроме денег и дорогих безделушек, ничего не дал. По всему было видно, что в квартире никто не шмонал. Таким образом, корыстный мотив отпадал. Предпринимательством и политикой убитый тоже, видать по всему, не занимался. Из зависти в ученой среде еще вроде бы не убивают. Что же остается в итоге? Или эта женщина? Ну, там поругались, мало ли чего Или другой ее ревнивый любовник? Или проживающий у философа юноша? Или или? Посмотрим, что покажет вскрытие и экспертиза.
Экспертиза показала следующее: на рукоятке ножа пальчиков нет. Убийца их тщательно стер. Впрочем, этого и следовало ожидать. Сейчас даже сопливый пацан, насмотревшийся детективов, знает, как заметать следы. А вот вскрытие оказалось очень даже интересным. Во-первых, философ был отравлен. В одном из бокалов тоже был обнаружен яд, а в другом нет. Значит, убийца, воспользовавшись отлучкой доктора, подсыпал ему в вино яд. Но если бы только этоВо-вторых, доктор умер не от яда. После этого он еще жил. И тут его начали душить. Вроде бы всё понятно. Убийца, увидев, что яд не подействовал, набросился на жертву и стал его душить. Но дело всё в том, что доктор скончался не от асфиксии, то есть не от удушья. И тут наступает в-третьих. А в-третьих, это был смертельный удар ножом в сердце. Что же выходит? Сначала убийца травит, потом душит и, не сумев додушить, убивает ножом?
Опросив соседей, удалось худо-бедно составить фоторобот молодой женщины, посещавшей философа. Дали по всем отделениям, проверили в картотеке. Пусто! То же самое и с молодым человеком. Скворцов, как ему казалось, выстроил довольно убедительную версию: несомненно, этот юноша и женщина связаны между собой. Может быть, молодой человек был влюблен в нее. И не в силах выдержать того, что она являлась любовницей старика, убивает его. Но в каком статусе он проживал у философа? Родственник? Приемный сын? Любовник?
Дело у Скворцова, разумеется, забрали. Убитый был не каким-то бомжом, а ученым с мировым именем. Теперь следственную группу возглавил полковник Слепцов. При первой же встречи с лейтенантом, выслушав его с иронической ухмылкой, он жестко сказал:
Я сожалею, что мы упустили самый первый момент. Вы и ваша группа не проявили должного профессионализма. Все ваши версии чепуха на постном масле. Но не надейтесь, что я вас отстраню от дела. Хотя по вашим глазам я вижу, что вы считаете, что это полный висяк. Мы раскроем преступление. И в кратчайшие сроки. Сам министр взял его под контроль. Мы подчиненные уже разработали план оперативно-следственных действий. Вас познакомят с вашим участком работы.
Участок работы оказался довольно пыльным. Скворцов с ребятами прорабатывали контакты и связи философа. В основном приходилось встречаться с учеными. Они не скрывая иронии, отвечали на его вопросы. Один, второй, десяток допросов нет, скорее всего интервью не дали ровным счетом ничего. Да, встречи на симпозиумах, конференциях, в институте философии, обсуждение книг, статей. Бытовые контакты? Помилуйте, батенька! Для Петра Ильича, кроме философии, ничего больше не существовало: ни рыбалки, ни охоты, ни расслабиться в компанииОн двадцать четыре часа в сутки предавался рефлексии. Нет, не рефлексам! Рефлексия это форма теоретической деятельности. Любовница? Побойтесь Бога! И семьи у него никогда не было. И про родственников ничего не слышно. Может, какие-то есть или были. Но нам лично ничего не известно. Если и заходила к нему женщина, то, конечно же, какая-нибудь горничная, кухарка. Он-то, понимаете, бытом совершенно манкировал. От любой бытовой мелочи, которая отвлекала его, раздражался. Даже не раздражался. Раздражительным его никто не видел. А просто бытовая сфера для него не существовала. Вы говорите, что она приходила к нему два-три раза в месяц? Ну, что же здесь такого? Протереть пыль, постирать, может быть. Ах, у него и стиральной машинки нет. Значит, забирала белье к себе или отвозила в прачечную. Ее не видели с узлами?.. Ну, это уже ваша задача определить статус этой женщины при докторе. Про молодого человека, проживающего в его квартире? Никогда не слышали такого. И вряд ли это возможно. Петр Ильич дороже всего ценил тишину и одиночество. Вы обратили внимание, что в его квартире нет ни телевизора, никаких других извергателей звука. Только книги. Он даже газет не читал.
Получалось, что Петр Ильич Чесноков, доктор философии, никогда не имевший семьи, друзей, собутыльников, жил полным анахоретом, изредка выбираясь из своей норы, чтобы принять участие в философской дискуссии в отечестве или за его пределами. Даже договоры на издание книг привозили ему на дом. С соседями он не общался, с коллегами говорил только на ученые темы. Любовницы или любовника у него категорически быть не может. Вот такая картинка! Правда, некоторые мазочки выглядели диссонансом. К нему заходил сосед Николай Степанович, и они беседовали. Кроме того, у него появлялась регулярно молодая женщина и постоянно проживал некий юноша, которые, правда, ни с кем из соседей по лестничной площадке не общались. И самое главное: странное тройное убийство.
Прошла неделя. И вдруг ошеломительная весть: убийца найден! Более того, он сам явился с повинной. Конечно, допрашивал его не Скворцов. Но сказанное в одном служебном кабинете, подобно дыму, выползало в коридор и проникало в другие кабинеты. Итак, что же узнал Скворцов? Убийцу, или будем юридически корректными, того, кто добровольно признался в убийстве, зовут Иван Николаевич Филиппов. Ему двадцать лет. Нигде не работает и не учится. Но не пьяница и не наркоман. И на убийцу, даже на затрапезного хулигана, вовсе не похож. Более того, производит очень благоприятное впечатление. Симпатичный, аккуратно одетый, очень грамотная культурная речь. Производит впечатление умного порядочного человека. И вдруг убийца? Ну, что ж! Скворцов за годы службы всякого насмотрелся. Были и интеллигентные убийцы, и садисты с двумя высшими образованиями, и маньяки работники НИИ. Да! Он проживал у Петра Ильича Чеснокова.
Филиппов в день убийства пришел в квартиру Чеснокова уже около двенадцати ночи. Так поздно ранее он не являлся. Но в этот день у него был разговор с девушкой, которая в последнее время часто ему звонила, встречала на его постоянных маршрутах и требовала объяснения, почему он к ней стал холоден. В конце концов, Филиппов решил окончательно с ней объясниться. Встреча сначала была в кафе, но девушка говорила всё громче и истеричнее, привлекая к себе внимание посетителей кафе. И он уговорил ее перейти в парк. Там началась та же самая песня про белого бычка. Он говорил ей, что не любит ее больше. И им не нужно встречаться. Он не хочет обманывать ее и прикидываться влюбленной. Она кричала, что он завел себе другую, что, если он бросит ее, она покончит жизнь самоубийством. Расстались на той же ноте, на которой и встретились. От квартиры Чеснокова у него был свой ключ. Обычно Петр Ильич, когда он уходил, закрывался, после чего уединялся в свой кабинет. И если звонили, то мог порой и не открыть, если его увлекала какая-то мысль. Но на этот раз квартира была незапертой. Филиппов ушел и услышал крики. Это его поразило. Он никогда не слышал от Петра Ильича не только крика, но даже и повышенного голоса. Незнакомец кричал, что он должен отдать ему рукопись, что ему, Чеснокову, славы уже выше головы хватит, а он, выходит, должен прозябать в безвестности. Пока Филиппов раздевался и разувался, крики замолкли, но тут же послышалось стесненное хрипение. Он поспешно вошел в гостиную и увидел Петра Ильича сидящим в кресле, а рядом с ним какой-то человек, упершись коленом Петру Ильичу в живот, душит его. Филиппов закричал и бросился вперед. Этот человек, который душил Петра Ильича, поспешно отпрыгнул в сторону и, прорычав, выскочил вон. Филиппов даже не успел толком рассмотреть его. Среднего роста. Может, лет пятьдесят. Лицо, искаженное гневом, красное. Всё! больше ничего не запомнил. Да и не до этого ему было. Тут же подскочил к Петру Ильичу и взял его за руки. Петр Ильич стал откашливаться, потом какое-то время тяжело и быстро дышал. На лице его были красные пятна и на шее вот эти следы от пальцев. Первые его слава были: