Третий вариант игнорирования описан психоаналитиком Грином как феномен мертвой матери. Мать, которая находится в состоянии депрессии, оказывается неспособной быть в близком контакте со своим ребенком. Чаще всего это результат непережитой ею потери (смерть ребенка, абортированные дети, потеря супруга). В этом случае необходима психотерапия по переживанию матерью утраты.
Последствия родительского игнорирования
В случае родительского игнорирования ребенок сталкивается со следующими последствиям:
Ситуация с проступком ребенка оказывается незавершенной, не получившей оценки родителем, что способствует формированию у него чувства вины. Это вина, которую невозможно искупить, она всегда остается в ребенке, суммируется и накапливается. Ребенок чувствует себя «без права искупления». Такие люди и живут впоследствии с постоянной хронической виной, лишающей их возможности делать выбор.
Ребенок получает от родителей следующее послание: «Тебя нет, ты пустое место». Такого рода послание отнюдь не способствует формированию Я ребенка и его индивидуальности.
Это примеры ситуации острого игнорирования ребенка. Они болезненны, травматичны. Но более опасна ситуация хронического игнорирования, возникающая вследствие формального, функционального присутствия родителей в жизни ребенка. Ребенок в этой ситуации, по сути, не важен, он мешает, отвлекает, «путается под ногами». Это, как правило, второй тип игнорирования.
О важности Другого для Я
Человеку, для того чтобы чувствовать себя психологически живым, переживать себя как Я, формировать Я, нужен Другой. Ему постоянно нужно, как в зеркалах, отражаться в Других, уточнять и корректировать свое Я. Наше сознание, наше Я для того чтобы функционировать постоянно должно отражаться о «плотность бытия». В противном случае это будет как луч фонарика, направленный в бездну. Неотраженное Другими Я не подтверждается, не обозначается, теряет свои границы и плотность и сливается с миром.
Так происходит, когда родители:
игнорируют плачущего ребенка;
не слышат его «Хочу»;
наказывают его своим безразличием;
формально (функционально) присутствуют в его жизни;
пренебрегают им, не обращают внимания.
Подчеркнутое игнорирование, социальная изоляция, холодное равнодушие механизмы, «убивающие» индивидуальное Я. Такая ситуация нелегко переживается даже взрослым человеком. Не говоря уже о ребенке.
Чем меньше ребенок, тем важнее ему родительское отражающее присутствие. Маленький ребенок воспринимает мир через посредника свою мать. Мать для ребенка и есть мир. Мать это делает через телесный, визуальный и эмоциональный контакт. Позже все большее значение начинает приобретать контакт вербальный. И если мать игнорирует ребенка мир безмолвствует и Я малыша не отражается, его просто нет. Далее таким отражающим, подтверждающим и наполняющим Я ребенка становится и отец. Если же значимые взрослые отстраненные, игнорирующие, неприсутствующие Я ребенка оказывается пустым.
Подлинное и ложное Я
Ложное Я фальшивое либо пустое. Пустое Я нуждается в наполнении. Ложное в признании своей ценности. И то и другое Я испытывает сильную нужду в Другом. Человек с ложным Я оказывается неспособным опираться на себя, становится болезненно зависимым от Другого, пытаясь получить любые незначительные подтверждения своего существования, цепляясь за Другого, жадно всматриваясь в его глаза. Он оказывается зависимым от навязываемых общественных ценностей, ориентируясь на модное, престижное, крутое.
Подлинное Я фундамент индивидуальности. Опираться можно только на подлинное. Психотерапия в каком-то смысле позволяет восполнять дефицит индивидуальности в обществе и при неглубоком рассмотрении может показаться антисоциальным проектом, так как приводит человека к встрече со своим Я, со своей индивидуальностью. Но если смотреть глубже, то становится очевидным, что общество движут именно индивидуальности.
Неуместный ребенок
В их жизни много Надо и Должен.
Их Хочу глубоко спрятано
Этих клиентов я называю «Рано повзрослевший ребенок». Чаще всего они обращаются к психотерапевту с жалобами на усталость, апатию, напряжение, неспособность радоваться. Иногда хотят от психотерапии стать «Быстрее, выше, сильнее!». Нередки также случаи психосоматических запросов. В психотерапии такие клиенты ответственны, старательны, добросовестны. Психотерапевтический процесс, как и жизнь, они воспринимают очень серьезно.
И неудивительно. У таких людей очень плохой контакт с их «внутренним ребенком». Зачастую эта их внутриличностная часть оказывается несформированной. И контакты с миром, Другими они осуществляют из позиции Взрослого, но чаще из позиции Родителя.
Давайте поближе познакомимся с такими людьми и выделим основные стратегии выхода из этой ситуации.
Вот основные штрихи их психологического портрета:
Плохой контакт со своей эмоциональной частью.
Таким людям сложно «говорить на языке чувств». Он для них недоступен. На вопрос «Что ты сейчас чувствуешь?» такой человек обычно отвечает «Нормально». В лучшем случае он будет описывать свои телесные ощущения, но чаще будет привычно рационализировать, избегая эмоциональных проявлений.
Сильно развита «понимающая» позиция в отношении других.
Они легко оправдывают других людей, прощают их, понимают их и принимают. Однако уже при более внимательном взгляде обнаруживается, что такого рода прощение понимание принятие рационально и поверхностно. За этим нет чувств. Чувства глубоко упрятаны, и к ним нет доступа осознающего Я. В этом случае принятия-прощения как такового не происходит, так как не произведена «работа переживания».
Выраженная установка на спасательство.
В контакте с другим человеком у них доминирует профлексия. Суть данного механизма контакта описана в гештальт-терапии в следующей установке: «Если я буду помогать, давать Другому, то мне это вернется! Другой заметит, оценит и сделает мне то же». Способы возвращения будут зависеть от особенностей мировоззрения человека. Кто-то будет надеяться, что Другой заметит, оценит и отблагодарит тем же. Кто-то будет уповать на божественную справедливость. Кто-то будет рассчитывать на законы баланса Вселенной и пр.
В их жизни много Надо и Должен.
Они искренне считают, что способны выбирать. Но это лишь иллюзия. Их выбор обусловлен установками Надо и Должен. И это выбор без выбора. Для выбора необходимо наличие хотя бы двух альтернатив. Здесь их нет. Их Хочу глубоко спрятано.
Они обречены на предательство себя.
Выбирая Надо они выбирают не себя. Надо это голоса Других во мне. Собственное же Я со своими желаниями-потребностями постоянно задвигается.
В их жизни много ответственности и вины.
Но эта ответственность односторонняя. Это ответственность за других людей. В отношениях им сложно делегировать ответственность Другому. В детстве жизнь заставила их отвечать за Других своих близких. К тому же у них гипертрофированное чувство вины в силу интроецированного долга. И во взрослой жизни они, вступая в близкие отношения, привычно взваливают груз ответственности на себя.
Они склонны к созданию эмоционально зависимых отношений.
Такого рода взаимодействия являются результатом выше описанных особенностей этих людей. Установки долга, вины, ответственности за Других в сочетании с нечувствительностью к себе запускают паттерн созависимого поведения в отношениях.