Волхв! произнесла довольно. И очень сильный. Степан Андреевич завтра обомлеет.
Выключив в столовой свет, она закрыла двери на замок и зашагала в дом. Флягу забрала с собой
* * *
Подняли его рано. Николай оделся, сходил в уже знакомый малый домик в огороде, ополоснул лицо под умывальником и отправился в столовую. Позавтракали пышными оладьями с густой сметаной, запили это чаем.
Я вызову машину из больницы, объявила Вера Тимофеевна. За волхвом обязательно пришлют.
Зачем? пожал плечами Владислав. Сам отвезу.
Ты раненый!
Нормально себя чувствую, мне не мешки грузить.
Вера Тимофеевна слегка поспорила, но быстро сдалась и ушла переодеваться.
Возьму в больнице у нее конверты, промолвил Гулый. У них там есть большие, из коричневой бумаги, для простерилизованных инструментов. Разложу в них деньги и развезу по семьям, если ты не против.
Нет, согласился Николай. А справишься один? Меня, похоже, в оборот возьмут, поэтому не знаю, когда освобожусь. Охрана не нужна? Может, в батальоне попросить? Большие деньги.
Обойдусь! махнул рукою Владислав. Здесь, в поселке, все свои, бандитов нет. К тому ж я на машине. Зашел, отдал, уехал.
Не напейся только, сказал Несвицкий. Могут предложить, чтоб помянул товарищей.
Сказал же на машине! буркнул Владислав. Я за рулем не пью.
Действуй! кивнул Несвицкий
В столовой он переоделся в одежду, принадлежавшую ушедшему Бойко, оставив только берцы. Ходить в мундире не хотелось, к тому же тот был грязным. Подумав, он вытащил из рюкзака три пачки денег две купюрами по 100 экю и еще одну по 50. Ровно его доля. Рассовал их по карманам куртки. Под нее надел ремень с трофейным пистолетом. Автомат решил не брать. Он в гражданском патруль прицепится, а документов нет
Пока он этим занимался, напарник выгнал автомобиль из гаража. Внешне тот походил на древний «Запорожец» и «Москвич» в одном флаконе. Покрашен кистью в черный цвет похоже, что не в первый раз.
Нормальная машина, успокоил Гулый, заметив взгляд напарника. Еще в империи собрали. Ей сносу нет. Мотор два раза перебрал, подвеску заменил, и теперь несется, как дурная.
Впечатленный такой характеристикой, Николай полез в салон, где примостился позади. Вера Николаевна села рядом с мужем. Гулый отворил ворота и выгнал крашеную колымагу со двора. Ехали довольно долго. Сначала по поселку, мимо одинаковых домов из шлакоблоков, оштукатуренных и побеленных. Крыши без фронтонов, четырехскатные. Улицы без твердого покрытия, подсыпанные шлаком. Миновали шахтные строения с высокой башней, над которой крутились огромные колеса.
Подъемник, объяснил напарник. На этой шахте я проходчиком работал до войны.
После шахты начался асфальт. Покоцаный и с выбоинами, но все же не грунтовка, подсыпанная шлаком. Скоро их колымага вкатила в многоэтажную застройку и, попетляв по улицам, остановилась у массивного здания с квадратными колоннами.
Центральный госпиталь, сказал напарник. До войны главная больница области. Приехали.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в центральный холл, где разделились. Владислав, невнятно буркнув, что навестит товарища из батальона, который здесь лежит, куда-то удалился, а Вера Тимофеевна повела Несвицкого вверх по широкой лестнице, выложенной мраморными плитами. Было видно, что некогда та знавала лучшие времена. Плиты были вытерты подошвами, и кое-где с краев обколоты. Дубовые накладки на перилах потемнели и местами выщербились.
Больницу при империи построили, пояснила Вера Тимофеевна, заметив выражение лица Несвицкого. Наш край тогда богатый был, денег всем хватало: и школам, и больницам, и коммунальщикам. Но после отделения все в стране раскрали, растащили. Вдобавок мы еще воюем со славами. Руководство республики поддерживает нас, как может, но возможности их скромные. Операционные и процедурные у нас нормальные, палаты ремонтируем. Но для административных помещений госпиталя средств не хватает.
В коридоре второго этажа оба подошли к высокой двери с закрепленной на ней табличкой: «Главный врач Кривицкий С.А.».
Госпиталь должен возглавлять начальник, сказала Вера Тимофеевна, остановившись перед ней, но Степан Андреевич не захотел, чтобы его так называли. Сказал: «Я главный врач и им останусь!» Он практикующий хирург.
Хороший?
Замечательный, его и за границей знают. Столько спас людей! После того, как славы отделились, куда его только не зазывали! В империю, Европу, к арабам в Эмираты. Сулили золотые горы. Отказался уезжать. Ответил: «Я своих больных не брошу!» Его тут очень уважают.
Они вошли в приемную и поздоровались с сидящей за столом немолодой, приятной женщиной.
Я волхва привела, Ираида Павловна, сообщила Вера Тимофеевна, как и звонила.
Заходите, кивнула секретарша, с любопытством посмотрев на Николая. Степан Андреевич вас примет.
Они зашли. Кабинет главного врача впечатления не производил. Стол, шкафы в углу, стулья возле стен. Паркетный пол, вытертый подошвами до неприличия. Лишь возле стен он остался медно-желтым, тем самым напоминая, что некогда он был богатым и красивым. За столом сидел плотный немолодой мужчина. В коротких волосах густая седина. Одет в халат поверх костюма белый, разумеется.
Здравствуйте, Степан Андреевич! сказала Вера Тимофеевна, и Николай понял, что она робеет. Он тоже поздоровался и любопытством посмотрел на знаменитого хирурга.
Вам тоже не хворать! улыбнулся им Кривицкий. Значит, волхва привели? Присаживайтесь! он указал на стулья у стола.
Они расселись. Главный врач уставился на Николая.
Как долго практикуете? спросил, и Николай расслышал в его голосе сомнение.
Не помню
В нескольких словах он рассказал свою историю. Кривицкий слушал молча, и в его глазах читалось недоверие.
Странно это слышать, произнес главврач, когда Несвицкий смолк. Волхв поступает в ополчение, как рядовой боец. Воюет, получает асфиксию, теряет память, поэтому не знает о своих способностях. Но уничтожил чернокнижника и немцев в зачарованных кирасах Извините, но не верю.
Николай пожал плечами, вынул из кармана документы и звезду убитого им чернокнижника и положил перед Кривицким. Тот сначала взял офицерское удостоверение.
Готфрид фон дер Ляйнен, прочел фамилию и имя и стал переводить с немецкого: Состоит на службе в Бундесвере, чин гауптман. Маг четвертого разряда, он взял восьмиконечную звезду, рассмотрел и положил на стол. Убедили. Ну, ладно справились вы с магом, зачаровав патроны, но корпускулы здоровья Это разные способности, насколько знаю.
Мой муж вчера в бою получил три раны, поспешила пояснить Вера Тимофеевна. Осколочные. Две поверхностные, хотя одна большая, еще один осколок пробил бедро навылет. Николай Михайлович промыл их водой из фляги и забинтовал. Вчера я осмотрела мужа. Раны затянулись, покрылись корочкой, их даже бинтовать не нужно. Муж практически здоров. Вот еще, она извлекла из сумки флягу и положила на стол перед начальником. На моих глазах Николай Михайлович вчера зачаровал.
Кривицкий молча взял пустой стакан, стоявший у графина перед ним, плеснул в него из фляги и поднес к глазам.
Ничего себе! он охнул похоже, что от неожиданности. Какой насыщенный раствор! Кривицкий ловко опорожнил стакан обратно во флягу, не расплескав ни капли, и закупорил ее пробкой. Как долго шел процесс?
Я не смотрела на часы, смутилась Вера Тимофеевна. Но быстро минут, наверно, пять.
Понятно, кивнул Кривицкий. Спасибо, Вера Тимофеевна. С вами все. Оставьте нас вдвоем.
Медсестра ушла. Главный врач посмотрел на Николая.
Не обижайтесь на неласковый прием. Поверить было трудно. Волхв в Царицино большая редкость, их и в империи не очень много. А тут приходит юноша, худенький и маленький. И вообще он сделал паузу.