Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу Сказки юродивой ведуньи файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Евдокия Волкова
Сказки юродивой ведуньи
***
Точно не скажу, когда и где это было. Давно, ещё встарь. Была тут такая деревенька, Хмарино называлась. Да только ненастоящее то было название: приказчики царские, помнится, по-другому его в своих книгах записывали Марьино. Но местные деревеньку эту никак, кроме как Хмарино, не называли. И не за просто так. И вроде люди обычные, хорошие жили там, работали много, честным трудом себе хлеб добывали, и церковь там была, да только любило всякое распоганое там околачиваться. А почему никто в толк взять не мог. То ли от того, что место, где деревеньку построили, нехорошим было, то ли от того, что лес дремучий рядом. То ли от того, что были там некоторые, кто с навью якшался.
Жила в деревне той знахарка Авдотья. Был у ней сын Иван, хороший был, работящий, кожевенных дел мастер. Засветло в город уезжал, товары продавал, возвращался затемно и работал долго. Всё у него шло своим чередом: из города невесту привёз, тут женился, дочку народил. Да только жёнка его в родах умерла, и остался Иван вдовцом с ребятёнком на руках. Растил он дочурку, любил очень, но и самому ему короткий век был на роду написан: захворал тяжко Иван да вслед за женой отправился. Так и осталась у Авдотьи из родни одна внучка, которую потом стали на деревне Яговной величать. А настоящее имечко, знамо дело, никто уж не упомнил.
Как Авдотью-знахарку принимали в деревне, так и внучку её любили. Была она девчушка смышлёная, весёлая, да только с летами не хорошела, болезная была: телом как была досточка, так и осталась, лицо оспинками покрылось. Так ещё и с конем ихним один раз девка не управилась: сбросил он её, когда она хотела верхом в лес поехать. Ударилась она оземь да сломала одну свою птичью ножку. Бабка Авдотья выходила внучку, да только всё равно девка хрóмая осталась. Впрочем, не сильно горевала та и быстро приноровилась: надо же бабкино хозяйство вести да ремеслу её учиться. Чтобы легче ходить было, вырезала она себе из берёзы клюку. А бабка Авдотья сама на Бабу-Ягу походила кряжистая, сухонькая, зуб торчит. Поэтому и стали девчушку так кликать Яговна: молодая она ещё была, со своей костяной ногой да берёзовой клюкой. А раз бабку, что растила девчонку, Ягой звали, стало быть, внучка её Яговна.
Нет уже давно ни деревеньки Хмарино, ни дома старой Авдотьи, а о том, что в ту пору приключалось, до сих пор байки ходят. Вот чему хочешь, тому и верь. А я пока сказывать начну.
БАБКИНЫ БЫЛИЧКИ
Поговаривают, что младая ведунья наша не просто так убогонькая родилась. Мол, по роду было ей написано Яговной уродиться: и леший ей батюшка, и русалка сестрица, и водяной что дядька родный Да только всё же многому она от бабки Авдотьи научилась. И вообще, без бабки-то своей, чай, Яговна и вовсе бы в навь отправилась раньше времени.
Не колдовала Авдотья никогда по-чёрному, ничего худого людям не делала и внучке своей не велела. Но всё же знала она и как боль заговорить, и как хворь какую изгнать, и как с домовым поладить, и как зло от дома отвести, разумела. Говорила Авдотья, что тому она от своей матушки научилась, а та от своей, и так по роду их исцелители были. Все хмаринские знали об умении Авдотьи и руками, и травами, и шепотками лечить, в каждом доме её знали, привечали. Ежели кто в Хмарино рождался, али помирал, Авдотью первее батюшки звали. Всегда к ней в дом за советом приходили, с любым делом или просьбой, зная, что не откажет никому Авдотья. А как у ней внучка подрастать стала, так начала к бабкиному ремеслу прилаживаться и уму-разуму от неё набираться.
Многое повидала на своем веку Авдотья. Было ей, что внучке рассказать.
Коток
Всякий, кто бывал в гостях у бабки Авдотьи, видел, что живёт у неё огромный рыжий кот. Пушистый-препушистый, на ушах кисточки как у рыси, хвост трубой, а глаза янтарные, ясные, и будто чёрной каёмочкой обведённые. Как и все коты, был он своенравный и горделивый, за всем с крыльца наблюдал, или на плетень усаживался и смотрел свысока на прохожих. Чужаков он не привечал, а уж в руки и подавно не давался, ласкался только к Авдотье или к Яговне, других людей не признавал. А иной раз, коли не по нраву ему кто, или почует недоброе от тех, кто в дом пришёл, то шипит, урчит, уши к голове прижимает, чуть ли не цепным псом кидается.
Вот такой вот кот жил у Авдотьи, а та его по-своему ласково звала: Коток. Будто бы и вправду тот кот был самый обыкновенный.
Никто не знает, сколько было ему лет и сколько уже живёт у знахарки. Ещё внучка Авдотьи совсем махонькой была, а Коток уже при Авдотье был. Яговна выросла, из девочки в девицу превратилась, а Коток по-прежнему здравствует, и не то что помирать, стареть не собирается: всё такой же ярый, резкий да суровый, разве что шёрстка клоками лезть иногда стала. Видно, что уже много лет коту, но как получилось, что животинка уж две человеческие жизни на земле живёт неведомо.
Как появился он у Авдотьи, сказывала она сама. Говорит, мол, Коток сам к ней пришел, когда нужда её сильнее всего прижала. Схоронила она сына, осталась одна с маленькой внучкой на руках, а та возьми да и захворай. И так сильно тогда разбила малютку хворь, что снадобья бабки едва помогали. Обсыпали язвочки всё лицо девочки, бил то жар, то озноб, то в глубокий сон Авдотьина внучка впадала, то плакала сильно. Уж и так, и эдак лечила её бабка, тяжко ей самой было наблюдать, как дитё мучается. А окромя внучки надо было ещё людям помогать, и за двором да курями следить И так уставала Авдотья, что впору было самой в могилу ложиться. Иной раз думала, что прям вот сейчас, на месте удар хватит, а коль не станет её, бабки, то и внучке уж некому будет помочь.
Одной бессонной ночью успокоила Авдотья внучку, подействовали её лекарства, унялась лихорадка, заснула девочка. А бабке уж не до сна было. Иной раз ведь так сильно утомишься, что сон весь прогонишь и до утра глаз не можешь сомкнуть. Вышла Авдотья во двор, а там уже утренним туманом потянуло. Свежо, хорошо так вокруг, и тихо-тихо, слышно, как мышка в стенке между бревнами шуршит. Села знахарка на завалинке, чувствует, как потихоньку смежает ей очи сон-дрема, и вдруг перед ней огромный рыжий котище. Усами дергает, глазами сверкает, а сидит неподвижно и смотрит на Авдотью, прямо в душу заглядывает и не моргает. Думала бабка, что привиделось ей это: мало ли что почудиться может, неспамши-то. Протёрла она глаза, а кот не пропал, по-прежнему здесь и смотрит на неё.
Долго они так просидели, Авдотья и кот, долго смотрели друг на друга. И не заметила Авдотья, как уж и заря занялась, и петухи пропели, а кот всё на месте на своём, не уходит никуда. А знахарке надо уж было по своим делам идти, управляться по дому, но зверь будто пригвоздил её взглядом. В сердцах махнула Авдотья рукой и сказала коту:
Ну заходи уже, коль пришёл. Все глаза на меня просмотрел.
А коту будто того и надо было. Тут же он мяукнул, подскочил так, что Авдотье показалось, будто бы он на неё прыгнуть собирается да вот-вот когтями в лицо вцепится. Но кот прыгнул высоко-высоко и очутился прямо на подоконнике, аккурат над головой знахарки.
Так и поселился он у Авдотьи. Сперва она тревожилась, мол, как же: внучка хворая, слабенькая, а тут животина в доме появилась, невесть откуда пришлая. Но потом стала она замечать, что все вдруг будто спориться легче, да в доме не так тяжко находиться стало. Бывало, ложится Авдотья спать, думает на следующий день дорожки ковровые подмести, а как проснется, видит, что уж и дорожки подметены, и паутины в углах нет, и копоти в печи нет. Диву давалась знахарка, а кот знай себе лежит на печке и лениво один глаз приоткрывает.
Как-то раз повадился в курятники к соседям дикий зверь заходить. То курицу придушит, то цыплят украдёт, то яйца разобьёт да нутро выест. Думала Авдотья как бы ей своих кур, гусей да уток уберечь. А как пошла она поутру в курятник, так уж на пороге кот её встретил, а в зубах убитого горностая держал. Так птичий двор в хозяйстве у Авдотьи цел и остался.