Война миров. Сборник историй - Резин Михаил

Михаил Резин

Война миров

Избрали новых богов, оттого война у ворот

Суд. 15, 8.

«Эта война имеет не только экономический, геополитический, но прежде всего метафизический характер».

Из проповеди патриарха Кирилла на Прощёное воскресенье 2022 г.

© Резин М., текст, 2023

© Издательство Сибирская Благозвонница, оформление, 2023

На обочине

Выхожу из храма. Отслужил молебен о наших воинах, который мы ежедневно совершаем после Божественной литургии. Возле ворот резко останавливается красная «Лада».

«Отец, а я тебя как раз ищу!»

Из машины выбирается грузный отец Вениамин, старейшей священник нашего благочиния.

«Есть не совсем обычная просьба, удели минутку!»

И хотя у меня были другие планы, отказать отцу Вениамину не могу.

«Давай-ка отойдем! Вон туда на скамейку, в тенек. Ты, отец, у нас писатель. Опиши этот случай в назидание другим. Вчера проезжаю село. В машине я и еще трое священников, учились в семинарии. Проездом в наших краях, подхватил их с вокзала. Разговариваем, шутим, вспоминаем былое. На обочине стоит человек. Поднял руку, голосует. Теплый летний вечер, добрый ветерок в окно. В голове: тормознуть? подобрать? Есть еще одно место в машине. И тут же противоположная мысль: «При нём уже не поговоришь свободно». Да и лето, тепло, и прогуляться можно. И груз у него небольшой, котомка у ног. Проехал, не взял. А он смотрел с обочины на меня спокойно и бестревожно. Смотрел, словно знал меня давно и ждал, что съеду на обочину, приторможу и спрошу: «Куда?» В машине, повторяю, место еще было. И отцы бы не осудили меня. Но я проехал, и никто не сделал замечания, никто словно и не заметил человека на обочине. Вечерок посидели с отцами, выпили немного, приятно расслабились. Потом вызвал такси и отправил их снова на вокзал.

А ночью проснулся от жара в груди и с отчетливой мыслью: на обочине был Христос! Этот взгляд невозможно перепутать с взглядом другого. Он ждал помощи, благодарил за помощь и одновременно прощал, зная наперёд, что помощи не будет.

Я встал в полной темноте на колени и простоял так до рассвета пока у соседей не запели петухи, пока лики икон не просветлели. В голове гудела навязчивая мысль: поехать туда, где Он стоял, умолять о прощении. И поехал в синих еще рассветных сумерках. Естественно, на обочине никого не было. Я вышел, внимательно осмотрел место, где Он стоял, надеясь найти след, какой-то знак, какой-то указатель, узнать, как мне жить дальше. Ничего!

А ведь послушай, отец, какую сильную проповедь я сказал накануне, в воскресный день! С неделю назад ко мне приезжал благодетель, крупный предприниматель. Благодаря его помощи и церковь отремонтировал, и утварь новую закупил буквально за год. Угостил его, чаем напоил в трапезной, вышел провожать.

У него черный «Лексус». Берет благословение, идет к машине. Замечаю, что на правом крыле вмятина, которая портит всё великолепие. «Откуда у тебя это, Аркадий?»  Он идет к вмятине и задумчиво гладит ее.

«У вас есть несколько минут, отец Вениамин? Случай незаурядный. Может, поучение какое по этому поводу скажете пастве. Недели две назад поехал в Москву по делам. Проезжаю Владимир ремонт дороги, указатель на объезд по проселку. Грунтовка. Пыль, теснота, фуры тянутся одна за другой. Не разгонишься. Смотрю, на обочине пацанишка стоит, отчаянно так машет. «Нет,  думаю,  не до тебя! Кто-нибудь другой пусть подсадит». Проезжаю, и тут он как зафигачит мне камнем по машине! Резко торможу, выскакиваю и от всей души отвешиваю «леща» ему по физиономии. Он кубарем в пыль. Встает, нос зажимает, чтоб кровь не слишком хлестала. Так мне погано стало на душе! Христианин хре новый! А парнишка слёзы размазывает по грязному лицу:

«Дяденька, простите! У меня сестрёнка с коляской вон там внизу. Не удержал, фуры испугался, она почти вплотную проехала».

Даю ему носовой платок. Подхожу к краю обочины, кювет глубокий, весь в пыльных лопухах и крапиве. Внизу детская коляска, а рядом девчушка лет двух-трех в репьях и пыли. Плачет навзрыд. Спускаюсь и с большим трудом выбираюсь с ней наверх.

«Стой здесь возле брата!»

А сам за коляской. Коляску вытащил. Смотрю на себя: мама дорогая! Где-то надо приводить себя в порядок. Стал спрашивать у мальчишки, каким образом они оказались одни на проезжей дороге. Оказывается, сами они из райцентра, что километрах в пяти, лето жили у бабушки в деревне, а тут мать позвонила, что отец с войны заглянул ненадолго и завтра они с ним приедут к ним в деревню. До завтра целая вечность! Разве можно её переждать?! Сажает сестренку в коляску дело привычное и в путь! Обычно дорога практически пустая, а тут из-за ремонта по ней сделали объезд. Машины идут сплошным потоком, особенно тяжелогрузы с прицепами. Испугался в какой-то момент мальчишка, вильнул коляской в сторону и не удержал её, та и свалилась в глубокий кювет. И сколько он ни кричал, ни махал рукой, никто не остановился. Тогда и взял камень.

Посадил их на заднее сиденье, коляску кинул в багажник. Доехали до райцентра, нашли дом родителей. Калитку открыл высокий крепкий парень в тельняшке, отец малышей. Подхватывает на руки девочку, смотрит то на меня, то на сына с расквашенным носом. Взгляд не предвещает ничего хорошего. Рассказываю о случившемся, прошу прощения за оплеуху и разбитый нос. Он переводит глаза на мой костюм в репьях и грязи, потом на вмятину на крыле и протягивает руку:

«Спасибо, брат! Другой вообще изуродовал бы мальца и оставил бы на обочине. Сколько я должен за повреждение?»

«Нисколько! Это я еще должен вам за хороший урок. На какой счёт я могу перевести вам денежку?»

Беру телефон. Он непонимающе смотрит на меня.

«Вы это о чем? Какой счёт? Какие деньги?»

Я вижу, что своей настойчивостью только обижу его, и говорю:

«Хорошо, оставим это. Тогда мне бы привести себя в порядок, умыться, почистить одежду».

Он молча распахивает калитку, показывает на крыльцо. Уже в комнате подает банный халат. Пока принимаю душ, молчаливая строгая жена приводит в порядок мой костюм.

«Поужинаете?»  спрашивает хозяин.

«Спасибо! И так задержался! Вот моя визитка, звоните, если что. Не волшебник, но кое-что могу.  Протягиваю руку:  «Аркадий!»

«Петр.»

Поворачиваюсь к малышу. Он тоже подает руку:

«Павел.»

Нос распух, но рот счастливо улыбается.

Еду по ночной трассе, хлюпаю носом, благодарю Бога и даю зарок смотреть на обочину, и для памяти не менять крыло с вмятиной».

«Вот такую историю мне поведал Аркадий,  говорит отец Вениамин.  А я ее на воскресной проповеди громогласно всем доложил, от себя добавил, как внимательны должны мы быть к происходящему вокруг, где столько горя, нужды и скорби. Храм стоял в полной тишине и заворожённо слушал меня. А я сам буквально через день проехал мимо Христа и глазом не моргнул.  Отец Вениамин сильно хлопает себя по колену.  Впрочем, отец Михаил, у меня не только этот рассказ, а большая просьба к тебе. У сына вот взял биту. Возьми её, она в салоне, и тресни как следует по переднему крылу. Хочу, чтоб как у Аркадия метка осталась, у самого рука не поднимается».

Смотрю на него и не пойму: шутит или всерьёз

«Отец, мы же не в детском саду! Ты и так не забудешь этот случай. Не буду этого делать».

Он с горечью в глазах смотрит на меня, встаёт, чтобы попрощаться, но тут раздается треск, большая ветка берёзы при полном безветрии падает на багажник его «Лады».

Он смотрит на меня, я на него. Потом он хватает мою руку:

«Спасибо тебе, отец! Спасибо Тебе, Господи!»

Подбегает к машине, на багажнике заметный след от упавшей ветки. Садится за руль, смеется, машет мне и трогается.

«Мне-то за что спасибо?»  говорю я, поднимаю увесистую сухую ветку и крепко втыкаю у белой стены просвирни, чтобы издалека было видно.

Война миров

В последнюю неделю перед Великим постом, когда небо над Украиной уже чертили снаряды и ракеты, дым пожаров заслонял солнце, в храмах читался пророк Иоиль.