Говорил, что какой-то старушке, которую в глаза не видел.
Мда Слабо верится, что он не врёт. Вон даже коллекторов на тебя натравили, когда он ещё с тобой жил. Чтоб из себя жертву сделать. Мол, он тут не причём. И якобы тоже пострадал от их действий. Не удивлюсь, если он ещё и в суд подаст на коллекторское агентство с огромной суммой за возмещение морального ущерба. Кстати, ты тоже можешь так сделать.
Попробовать, конечно, можно, но у них, я думаю, юристы дай бог, как работают. Хотя может и придётся, если не отстанут.
А они не отставали. Начались странные звонки. Звонили на мой мобильный и на городской телефон. Угрожали и требовали шесть миллионов. Говорили, что не успокоятся, пока я не заплачу. Или не продам свою часть квартиры. Теперь я твёрдо решила отнести заявление не только в полицию, но и в прокуратуру.
А когда через пару дней мы с Димкой вернулись домой с занятий у нейропсихолога, двери были взломаны и в квартире царил беспорядок. Там снова обосновались эти Не знаю, как я смогла не расплакаться. Позвонила Люде, комкано рассказала о случившемся.
Тупые и отмороженные коллекторы процедила та. Им пофиг, что у тебя маленький ребёнок. И что ты никому ничего не продавала. А может это вообще мошенники? Их методы чистейшее вымогательство. Рэкет какой-то.
Это не мошенники вроде бы, Люд. В интернете я нашла эту контору. У них есть представительства по всей стране.
Вот как.
Да. И что мне делать? голос мой звучал слабо и жалобно.
Я и сама чувствовала себя совершенно беспомощной, растерянной. А они там, за стеной, пили и громко разговаривали.
Говорю ж, тут без помощи юриста не обойтись. Я сама в этом не сильна, сочувственно проговорила подруга. В любом случае надо в прокуратуру обращаться для начала. А лучше в суд. Тот, кому Вадим продал долю, нарушил закон о персональных данных и передал их этим коллекторам. Или кто это сделал, не знаю. В любом случае речь идет о вторжении в частную собственность.
Они же сидят в комнате, которую якобы выкупили, я шмыгнула носом.
Не знаю, где Люда его нашла, но через несколько дней мне позвонил какой-то юноша. Судя по голосу, студент. Сказал, что работает помощником адвоката и готов бесплатно меня проконсультировать.
Если грамотно себя повести, то можно этих ребят элементарно подвести под хулиганку, сказал он. Их конторе это сто лет не надо, так как они и так на грани фола работают. Попросите их вежливо перестать хулиганить. Скажите, что подадите на их организацию в суд. Должно сработать. Коллекторы не вправе каким-либо образом угрожать должнику, тем более применять к нему насилие, причинять вред его имуществу, оказывать психологическое давление.
Тем более что я и не должник, поправила его я. Только их это не волнует.
Однако советы молодого человека мне не помогли. То ли я говорила недостаточно уверенно, то ли они поняли, что я блефую. Но лишь посмеялись в ответ.
Мне стоило огромных усилий не грубить им. Юрист предупредил, что этого ни в коем случае не следует делать. Оскорблять, грубить, применять силу в ответ на их действия нельзя. Иначе это могут использовать против меня. Приходилось разговаривать с ними максимально спокойно и терпеливо. Но я за три года научилась этому с сыном, поэтому выходило неплохо. Правда троих хамоватых мужиков с ребёнком не сравнить, и всё же опыт общения с упрямым и капризным сыном пригодился.
Однако ко многим их выходкам я оказалась совершенно не готова. Однажды утром вошла на кухню и расплакалась. На полу, в самом центре, лежала разбитая банка малинового варенья, которое мама прислала, чтоб лечить Димку, когда простудится. Варенье разлилось по линолеуму и забрызгало мебель. На идеально белой поверхности холодильника, плиты и кухонного гарнитура цвета слоновой кости засохли малиновые сахарные пятна. Кто мог это сделать? У меня даже сомнения не возникло, что это те трое, что решили выжить нас с сыном из принадлежащей нам по праву квартиры. Как же мне было обидно! Я просто физически не способна была скрыть слёзы. Просто села на табурет и плакала, когда один из них, кажется, его звали Данил, вышел из туалета, хмуро поглядел на меня и скрылся за дверью оккупированного ими помещения. Не удивлюсь, если это именно его рук дело.
Следующим актом вандализма стали изрезанные в мелкие кусочки наши семейные фотографии. Кто дал этим людям право творить подобные вещи, вторгаться в наше личное пространство?
Происходящее сейчас я могу назвать самым сложным периодом своей жизни. Я потеряла веру во всё. Мне кажется, я лопну от всего несчастья, которое на меня свалилось. Мы сильно отдалились с мужем. В один момент стали чужими людьми. Почти врагами. От новости, что он мне изменяет, и что решил продать свою долю в квартире, я рухнула на эмоциональное дно. Но бетонной плитой стало не это, а то, что Димке поставили под вопросом аутизм. Об этом я узнала, когда, наконец, нашла время изучить заключение его обследования и анализы. Да и отвлечься нужно было от всего происходящего. Как только прочла в документах о предположительном диагнозе, сразу позвонила нашему нейропсихологу. Доктор принялась убеждать меня, что аутизм может не подтвердиться, и что проблемы с речью у многих детей в возрасте Димы. Но её слова меня не успокоили. Я хожу, езжу по делам, разговариваю, но при этом мне настолько больно, что хочется рыдать навзрыд. Я верю, что со здоровьем моего ребёнка всё будет хорошо и предположения врачей не подтвердятся. Но каждый вечер бесшумно реву в ванной.
Глава 4 Алевтина
После того, как я обратилась в прокуратуру, нежеланные гости снова ретировались. То ли это тактика такая была то появляться, то исчезать, то ли проблемы с прокурором им действительно не нужны были. Эта передышка помогла мне немного взять себя в руки и обдумать проблемы своей семьи. Приехавшая в гости Люда в этом изо всех сил помогала.
Эти женатики на сайтах знакомств толпами сидят и сообщения девкам строчат, заявила уверенно она, попивая на кухне чай и качая ногой. А как до реальных действий доходит, мигом сливаются. Пишешь ему: «Ну приезжай вечером в гости или давай в кафе сходим». А он такой: «Ой, у мамы день рождения, так что никак не могу». Сразу куча отмазок. Зато в переписке такие сказки рассказывает о том, как бы он меня сейчас ух! Мамкин фантазёр. Пока жена не знает, они все смелые половые гиганты.
За что я люблю Людку, так это за её непосредственное отношение к жизни, лёгкость на подъём и чувство юмора.
Одни просто сидят и слюни на девушек пускают, а мой вон взял и ушёл, сказала я, нарезая пирог.
Наверное, он надеется, что эта девка Как её? Анжела? Короче, что она ему ребёнка родит, предположила Люда.
Здорового, добавила я.
Эта мысль раньше не приходила мне в голову. А сейчас оглушила, как обухом по голове. Я тем же вечером позвонила мужу.
Вадик, скажи честно, твоя Анжела беременна? спросила с ходу.
В трубке повило молчание, а потом раздался осторожный вопрос:
Какая тебе разница?
Я просто хочу понять, что так резко изменило твоё отношение к нам с сыном. Должна же быть какая-то причина. И думаю, что я права. Надеешься, что в этот раз всё будет не так?
О том, что в результате последнего обследования Диме поставили под вопросом аутизм, я решила мужу не говорить. Теперь это не его проблемы.
Конечно, всё будет не так, резко бросил он. Это даже не обсуждается. Значит, рождение Димки стало для Вадима ударом по его мужскому самолюбию. У него родился необычный ребёнок, и он почувствовал себя неполноценным мужиком, неспособным произвести на свет здоровое потомство. Нужно во что бы то ни стало убедить окружающих в обратном. Родят они сейчас здорового малыша, и этим он докажет, что проблема во мне, что это мои гены стали причиной задержки речи у сына. Я думала об этом и накручивала себя, всё острее чувствуя боль.