Что было до затворничества на даче? Меня избили до полусмерти. Испуг холодной волной прокатился по телу, буквально обездвижив его. Господи, помоги, сделай так, чтоб это было неправдой, пусть моё сознание будет чистым и незамутнённым! Обещаю, я не буду больше грешить. Сразу же вспомнилось убийство Славы и отречение от всего человеческого. Ах да, понимаю, поздно, ты уже никогда не простишь меня, я совершил страшное, примкнул к ним, к изгнанным в леса и болота да в старые избы. Ну, раз так, нечего мне тогда просить у тебя, попрошу у них, пусть они помогают. Ведь держали же взаперти весь год, теперь пусть ведут дальше. Моё задание выполнено, принимайте уже решение поскорей, не могу сидеть без дела.
Последнее, что запомнилось перед сном, на меня прыгнул кот. Расположившись на груди, он довольно засопел, а в голове бегущей строкой пролетела мысль: если бы ты был болен, Максим, то не задавал себе этих вопросов.
Проснувшись намного раньше обычного, я первым делом посмотрел в окно. Там стоял Рафаэль и собирался кидать камушек в окошко. Мой испуг сменился ликованием: сумасшествия нет, я здоров. Я включил чайник и пошел встречать его.
Доброе утро, сосед, искренне улыбаясь и радуясь, протянул я.
Он улыбнулся, чем снова расположил к себе. Кот несколько раз обвился вокруг ног гостя и пошел к холодильнику просить завтрак. Солнце уже выглянуло из-за деревьев, а над полем образовалась легкая дымка. Мы неспешно попивали чай, разговаривая о работе, пробках и вечном пасмурном небе над Москвой. Неожиданно Рафаэль замолчал и глубоко задумался казалось, он взвешивал последние за и против.
Я так понимаю, сегодня ты пришел говорить о серьёзных вещах? Пришлось немного сдвинуть разговор с мертвой точки.
Ты абсолютно прав, Макс. Этот разговор должен был состояться в нашу первую встречу, но в задаче появилось несколько непредвиденных значений, и я обдумывал, как сделать так, чтоб её решение устроило всех.
Я ученик, ты учитель, и есть еще директор, странный загадочный человек, о котором ты вскользь упоминал. Он главный, кого должно удовлетворить решение?
Да. Моё дело организовывать и контролировать сам процесс, его слушать мои доклады и решать, что делать дальше. Он проницателен и умен, словно дьявол. Только ему под силу вытянуть то, что мы замыслили.
И в чем состоит ваш дьявольский замысел? Если не секрет, конечно. Моя ироничная улыбка совершенно не задела его, и он продолжил:
Три месяца я ищу художника, но всё попадаются не те. Забив, решаю отдохнуть, и сразу встречаю тебя. Ты тот, кто нам нужен: талантливый и рисковый. Точнее попадания просто не может быть! Это, как ты говоришь, судьба, и я все пытаюсь понять, почему именно так, почему именно ты, есть ли тут чья-то воля? И если есть, то для кого это все для нас или для тебя? Рафаэль задумался, подбирая слова. Я хочу взять с тебя слово. Если тебя не устроят условия и ты откажешься, то унесешь эту тайну с собой в могилу. Конечно, прожив долгую, счастливую и интересную жизнь.
Даю тебе это слово. Нарушив его, я буду согласен с любой участью.
Действительно, понимая, с чем я тогда имел дело, при иных обстоятельствах Рафаэль бы сразу получил безапелляционный отказ, но тут было другое: все указатели дороги под названием «судьба» вели к этому человеку.
Хорошо. Перейду к сути. Если ты соглашаешься, мы за пару лет сделаем из тебя известного художника, грамотно раскрутим. Твои картины будут печатать в глянце и газетах. Выставки, тусовки, телевидение твоя работа. Ходи с бокалом, в шарфике за плечом и умничай, эпатируй. Все просто. Дальше начнем продавать. Твои картины появятся на нескольких аукционах и сразу же уйдут за хорошую цену. Мы купим их у себя таким образом они получат стоимость. Ну а после череды громких покупок мы устроим выставку в старинном здании, памятнике архитектуры с деревянными перекрытиями, где в результате короткого замыкания почти все твои полотна сгорят. Те, что были куплены ранее на аукционах, подорожают, ох как подорожают. За погибшие картины получим хорошую страховку, по цене продажи на аукционах. Дело продумано до мелочей, в страховой компании есть свои люди, проверенные и надежные. Единственное ты должен будешь смириться с потерей своих картин. Я специально так говорю, чтобы ты понимал, на что идешь, нужно ли тебе это. Цену сделки мы обсудим позже, но то, что она будет не меньше двух миллионов долларов, это точно. И еще. По негласному контракту все написанные тобой в будущем картины будут принадлежать нам. Ты станешь богатым, купишь яхту и сможешь слоняться по всему миру, жить затворником или добропорядочным семьянином. Но никаких контактов с прессой. Трагедия с картинами навсегда изменит твою жизнь, ну якобы изменит. Сценарий придумают лучшие сценаристы, их выпишем из-за границы. Это всё в общих чертах, для понимания сути. Работы предстоит много, но поверь: через много лет, глубоким стариком, ты поймешь, что это предложение сделало твою жизнь в тысячу раз интересней, чем она могла быть.
Рафаэль посмотрел на меня, ожидая дальнейших вопросов.
Я же призадумался. Смущало одно, не очень приятное обстоятельство, история не даст соврать: чтобы художнику стать знаменитым, ему нужно всего-навсего умереть. За примером далеко ходить не нужно тот же Модильяни, на которого я так похож, стал известен только после своей смерти. Что если итогом операции должна быть трагическая смерть художника, который не захотел расставаться со своими полотнами и решил, что лучше сгореть в огне, чем жить, страдая от потери своих «детей»? А эти западные сценаристы и не такое способны накрутить. Да, логика говорит, а чутье подтверждает, что это и есть настоящий план
Я согласен.
Часть вторая. Усадьба
Глава 5. Шесть дней жизни с Кирой
Безмолвные люди в садовых перчатках бережно паковали картины и складывали их в фургоны черного цвета. Рафаэль отдавал приказы тоном, исключающим неподчинение. Пока шли сборы, кот был заперт в мансарде и громко орал. Бедное животное испугалось, что я его брошу. Но даже подумать об этом для меня было преступлением.
Я чувствовал себя узником средневековой тюрьмы, который вот-вот покинет её. Тюрьмы, ставшей ужасным испытанием, но сохранившей жизнь своему сидельцу. Новый этап жизненного пути нависал надо мной, словно огромный ледник над путешественником. Он медленно приходил в движение, был судьбой и временем, неумолимо сметающим надежды, мечты и планы. На его фоне жизнь одного человека была ничтожно мала и ничего не значила. Я боялся быть раздавленным ледником человеческих судеб, боялся затеряться в мире людей, среди бесполезности и бессмысленности их существования. Жизнь отшельника, с её мучениями и трудом над полотнами, показалась мне идеальной, ежедневные разговоры с котом увлекательными и интересными. Даже в страхе и отчаянии сражений с лесными божествами было что-то притягивающее, как в приключениях отважных исследователей из прошлого. В какой-то момент появилось стойкое желание остаться на даче и вернуться к ставшему таким привычным и родным одиночеству. Эти мысли почувствовал Рафаэль, он сканировал их с такой легкостью и прозорливостью, будто все, что творилось у меня в голове, транслировалось на лбу.
Не переживай, Модильяни. Дорога к славе будет прямой и короткой. В отличие от других у тебя персональный водитель. Все будет хорошо, ты под моей защитой. Он дружески похлопал меня по плечу и крикнул, чтоб все поторопились.
Два фургона и грозный «гелик» Рафаэля ожидали, пока я соберусь. Сборы были недолгими кроме Автобуса, забирать было нечего. Кот, привыкший к путешествиям, уселся у меня на коленях, и мы тронулись. Я мысленно прощался с одиноким домом, стоящим на краю вселенной, его воинами и мудрым деревом. Машина увозила меня из странного сказочного мира, который навсегда останется в моей душе.