Ни одной. Такой точно ни одной, приглушив голос, ответил жрец и задумался.
Все мы живём в двух мирах. Мир реальности и мир духов. Адам знал это с самого рождения и был уверен, что увидит эту девушку и скоро произойдёт непоправимое. Паршивое предчувствие, ощущение неизбежности и начало фатального цикла сконцентрировалось в голове и никак не хотело пропадать.
Мужчина погрузился в осознанное сновидение с запросом к незнакомке. Увидел её со спины, опять без лица.
Что я должен сделать? спросил мужчина после раздумий.
Бокор, не оставляй меня на горе, певучий голос эхом распространялся в пустоте.
На какой горе? Скажи больше, воскликнул Адам.
Я боюсь замкнутых пространств, я не хочу в капище, не оставляй меня. Поклянись в этом, отозвался женский голос.
Кто ты? Я тебя не знаю.
Знаешь, жрец, ты прожил за меня жизнь, ты построил мне храм, ты нашёл меня, девушка развернулась и толкнула его в грудь так быстро, что он опять не успел увидеть лица.
Сон перенёс его на вершину горы рядом с разрушенным храмом. Адам осмотрел свои руки и понял, что стал глубоким стариком, сморщенные изъеденные солнцем и работой пальцы еле сгибались в суставах. Он чувствовал жажду и радость, предвкушение сладкой смерти. Солнце взошло, и его душа унеслась из измученного тела. Медитация эндура3 вот чем закончилась жизнь старца, которого увидел жрец.
В этом мире в другом доме проснулся мужчина. Его звали Сафир. Раньше он был неприметным мальчишкой, странным замкнутым парнем, а повзрослев, ничуть не изменился. Вот только последние два месяца он словно проснулся. Начал видеть тени, которые пугали его, и даже пошёл к местной ведунье, которая посмеялась над ним и содрала двести тысяч рупий. Сафир работал распорядителем в музее, устраивал аукционы и выставки, разбирался в антиквариате Юго-Восточной Азии. Это отбирало у него всё время. Ни жены, ни детей у него не было, только дело всей жизни. Думал, что время ещё придёт, но уже приближался к порогу старости, когда увидел барельеф женщины XVIII века из Нусантары. Длинные кудрявые волосы, чёрные глаза, черты лица такие дикие и живые. Он рассматривал её часами и представлял, как она жила тогда, в своём веке, как проводила время, как одевалась и как раздевалась.
А потом женщина пришла к нему во сне и показала скрытые силы его души, её звали Зарена. Сафир так ждал ночи и ненавидел утро, ведь приходилось расставаться с ней. В одно из полуночных свиданий она открыла ему тайну, что в прошлой жизни они были вместе и могли воссоединиться вновь. Дух женщины раскрыл Сафиру, как он может её воскресить в этот мир. Цена была высока чужие жизни. Он их платил строго по её указке, и пролитая кровь пробудила силу чёрного шамана внутри мужчины. Его последней жертвой стал кенийский антиквар, у которого он искал редкий оникс. Зарена сказала Сафиру, что камень необходим для её воскрешения, и он старался как мог, чтобы вживую увидеть любимую.
2. Аукцион
Утренний свет влился сквозь шторы и остановился на лице Адама.
Долбанное утро. Ненавижу спать в гостиницах.
Мужчина вышел из комнаты и обнаружил своего помощника, спящего в обуви на диване.
Капец, Сэм, красавчик. Пусть дрыхнет. Поеду один. Душ. Кофе. Машина.
Шумная дорога помогла окончательно проснуться. Белое величественное здание колониальной эпохи, в котором располагался Национальный музей, открывало свои двери для ежегодных антикварных торгов, и Адаму нельзя было упустить ни одной реликвии из своего списка.
Под открытие отвели правый корпус. Пройдя фонтан центрального вестибюля, Адам обогнул рифлёные колонны и попал внутрь. В холле было много народа, мебель носили из коридоров в зал, расставляли столы. В нос ударили тысячи еле уловимых запахов: сандал, корица, аммиак, железо и даже хлор. Увлажнители, осушители и изящные устройства ароматизации воздуха обрамляли входную группу. Туда-сюда носили яркие указатели, ставили металлоискатели и сооружали информационные стойки. Вестибюль был поделён на зоны: центральную проходную и несколько островков с удобными диванами для продавцов и покупателей. Группы по интересам уже сидели и делились впечатлениями и секретами. Музей наполнился особой жизнью, атмосфера приобрела волнующую наэлектризованность. Адам хотел найти распорядителя Сафира, забронировать нужное место и получить доступ в комнату с оборудованием для спектрального анализа, чтобы проверить экспонаты на месте. Он обвёл помещение взглядом, разглядывая уже собравшихся участников. Яркие босоножки, длинные распущенные волосы. Незнакомка из вчерашнего вечера. Она опять стояла спиной, на этот раз в белых струящихся шароварах и топике на лямках.
Это она или нет?
Она стояла рядом с русской группой руководителей алмазоперерабатывающего концерна «Искры Сибири». Яков Борисович их представитель на торгах в Азии был её родным дядей. Алмазный серый кардинал, который разбирался не только в торговле уникальными ювелирными камнями, но и как рыба в воде чувствовал себя в антикварном бизнесе. Несмотря на свой преклонный возраст, эти ребята всегда непредсказуемы в своих делах и связях. Это Адам знал не понаслышке.
Если она славянка, значит, у неё голубые кукольные глаза и надутые губки. Или нет. Может быть, глаза карие. Она же брюнетка. Хотя она может быть и европейкой или гречанкой. Или эскортницей, бред какой. Нет, возможно, она переводчик. Хочу увидеть её.
Девушка размахивала руками, когда к ней обратился упитанный пожилой мужчина с мясистым приятным лицом. Это и был Яков Борисович. Она повернулась и широко улыбнулась ему.
Её лицо. Лисьи распахнутые глаза, высокие скулы, прямой нос. Строгие черты лица сглаживал сияющий лёгкий загар, и даже с ним она была слишком бледная для местных. Зелёные. Глаза были зелёные. Она двигалась плавно, немного пританцовывая.
Кто ты такая? И почему я не могу оторвать взгляд? Прекрати пялиться. Это наваждение. Надо отвлечься. В конце концов я никому не мешаю и не спешу. Откуда я её знаю?
В левом ухе незнакомки висело большое кольцо и цепочка, а по правой ушной раковине поднимался завиток из листьев с россыпью бриллиантов, в которых запуталась прядь волос. Девушка не замечала его взгляда. Она порхала вокруг подноса турмалинов, который лежал в центре мягкой группы кожаных диванов как блюдо с закусками. Каскад тяжёлых волос мешал ей, она взмахнула головой, крупные кудри перетекли на одно плечо и замерли. Смех, громкий раскрепощённый смех и быстрая русская речь, в которой почти нет пауз. Адам понимал не все слова. Незнакомка тараторила термины, пытаясь убедить в чём-то собеседника. Мягко и по-родственному коснулась плеча пожилого Якова Борисовича. Он согласился и кивнул. Весело закатил глаза, положил открытую ладонь на грудь и замотал головой. Брюнетка не выходила из его поля зрения.
Она громкая и чуть выше, среди снующего туда-сюда персонала девушка выделялась, но никого не замечала. Её одежда на груди украшена треугольником из перламутрового стекляруса, на шее плоское жёсткое колье в этническом стиле. Руку выше локтя сжимал браслет с белым рисунком из глазури. Много украшений. Её образ похож на рассыпанные морские раковины, сверкающие на песке. Гармоничные и переливающиеся, созданные природой. Она могла бы быть мелодией, насыщенной звуками, в которую добавлен шум дождя и звук ветра. Воздух застыл и загустел вокруг Адама. Дежавю острое и плотное начало крутить его сознание. Когда бывают такие мгновенья, от которых ткань реальности плывёт, как в трансе. Адам лучше других разбирался в реальностях, но мозг подводил его. Обрывки фильмов не то, клипы, перебор мест и ситуаций, в которых он был, проносились в его голове и не находили совпадений с её лицом. Только с её голосом, с её образом.