Рука, коснувшаяся его локтя, заставляет его вздрогнуть, прервав приступ саможалости, развернувшись, Торвальд видит принца Стефана собственной персоной. Короткий взгляд говорит ему, что король с королевой куда-то пропали.
Придворных принца тоже не видно. Либо они очень немногочисленны, либо он от них ускользнул. Принц радостно улыбается Торвальду.
- Как вам столица?
Торвальд тщится ответить на эту улыбку. Принц Стефан – стройный блондин. Не субтильный, но вряд ли когда-нибудь станет громилой. Его лицо еще не до конца утратило детскую округлость, несмотря на то что он немногим младше Торвальда. От этого он кажется беззащитным. Мягким. До неприятного хрупким.
Добавьте к этому беспричинно солнечное настроение, и Торвальд вдруг думает, что принц Стефан, не-совсем-наследник, его нареченный, будущий муж — вероятность чего стремительно уменьшалась с каждым часом — немного с приветом.
- Отлично, - говорит он. - Здесь очень... ярко.
Улыбка остается на лице принца.
- Да, очень. Это бывает тяжело. С непривычки. - Принц Стефан оглядывается на снующих придворных. - Иногда даже если ты привык. - Это что, тоска промелькнула у него в лице? Всего на секунду?
Торвальд озадаченно хмурится, но тут принц берет его под руку.
- Здесь слишком душно, да? Не хотите прогуляться по галерее?
- Это было бы... очень славно, - отзывается Торвальд удивленно, но искренне, потому что здесь и правда жарко.
Даже хотя окна широко распахнуты навстречу летнему ветерку, здесь не хватает воздуха, потому что людей слишком много. Стефан ведет его наверх по витой лестнице.
Галерея — это широкий балкон прямо над бальным залом. Здесь не намного прохладнее, но гораздо больше места, а шторы создают иллюзию уединения. Не то чтобы их нельзя было увидеть, но все же они не стоят как на ладони.
- Простите, что не смогли выйти на улицу, - говорит принц Стефан, - здесь вряд ли многим лучше, но прием устроен в нашу честь. Если мы оба уйдем, всем остальным тоже придется последовать нашему примеру. - Он садится на низкую кушетку. На мгновение Торвальд читает в его лице усталость, но как и в прошлый раз через секунду все исчезает. - Не люблю портить людям праздник.
После секундного колебания Торвальд тоже садится.
- Сомневаюсь, что они заметят мое отсутствие.
- Вы шутите? Они здесь, чтобы увидеть как раз вас, не меня же? Подумать только, жених принца — настоящий человек-волк! Не бросится ли он на кого-нибудь из гостей? Не превратится ли в четырехногого прямо посреди бального зала? А нет ли у него собачьей головы или больших лохматых ушей? Они ни за что такого не пропустят.
Улыбка принца становится кривой и насмешливой — но смеется он не над Торвальдом, скорее, над толпой внизу — и от этого не так обидно, хотя, пожалуй, все это правда. При этой мысли Торвальд стискивает зубы. Человек-волк при дворе — да уж. Какое зрелище он собой представляет. Все это лишь интермедия, и он чертовски рад, что на двух ногах почти человек.
- Почему просто не отослать меня обратно?
Принц выглядит искренне изумленным.
- Что?
Сейчас, сорвавшись, Торвальд уже не может остановиться.
- Зачем этот спектакль? Эта игра?.. Я вовсе не искупительная жертва, я не подхожу на роль невесты. Я — оскорбление, издевка и приглашение разорвать мирный договор одновременно, вы ведь должны понимать. Нет смысла в... во всем этом, - Торвальд рассерженно обводит рукой зал внизу, - когда вам так же, как и мне, известно, что вы отправите меня назад. Дело в том, что я абсолютно, абсолютно неподходящая кандидатура!
Во время его вспышки принц лишь смотрит на него, и Торвальд чувствует, как его лицо заливает краска стыда за эту почти истерику. Да он и сам хорош. Может, его теперь просто казнят, думает он с отчаяньем, и избавят его альфу от хлопот.
- …Торвальд, - говорит принц, и его голос необычайно мягок. - Мы не станем отсылать вас обратно.
Что... Что?
- Что?
Принц Стефан бросает короткий взгляд через плечо, но поблизости никого нет, и их окружают плотные бархатные шторы. Он наклоняется вперед и говорит серьезным низким голосом, совершенно не похожим на его радостное щебетание:
- Конечно, вы неподходящая кандидатура, причем неподходящая нарочно. Вашей стороне не нужен мир, так же как и некоторым с моей, если уж на то пошло. Но это мирное соглашение досталось нам слишком дорого, и мне плевать, что наши стороны его не желают. Я не хочу больше пачкать свои руки в крови, посылая невинных людей на смерть.
Мимо проходит лакей с подносом, полным тарталеток, и принц выпрямляет спину. Глупая улыбка снова на его лице, и он тянется к подносу, тщательно изображая благодарность. Торвальд смотрит, как он ест, и понимает, что явно недооценил принца. Лакей уходит, а Торвальд продолжает изучающе разглядывать Стефана. Пытаясь его раскусить.
А потом до него вдруг доходит, во-первых, что никто не собирается выставлять его из столицы, во-вторых, что ему больше не нужно думать о своей возможной казни, и в-третьих, что ему теперь, похоже, придется привыкать к подобным балам. Последний пункт почти сводит на нет плюсы первых двух.
- Но я же мужчина.
- В самом деле? – Принц скашивает на него глаза. – А я и не догадался. Ну, тогда все отменяется.
Торвальд рассерженно булькает.
- Вы можете разговаривать серьезно? Да это все вообще законно? Мой альфа хочет одного – сделать из вас посмешище. Вы должны это понимать. У вас не будет наследников, нет смысла...
- Торвальд. Успокойтесь. Конечно, я понимаю. - Теперь принц смотрит прямо на него. - Это не имеет значения. Мы к этому готовы. Мирный договор не будет разорван. - Он немного откидывается на подушки. - Это политический брак. Он нужен для того, чтобы не пришлось проливать кровь, его даже не обязательно консуммировать. Наследники не имеют значения. У меня есть братья, вы ведь знаете, и я даже не первый в очереди на трон.
Принц бросает взгляд на бальный зал и вздыхает. Он встает, расправляет невидимую складку на мантии и отворачивается.
- Мы здесь уже достаточно долго. Скоро нас начнут искать, - говорит он, с этими словами на его лицо возвращается радостная улыбка, и он выглядит таким же беззаботным, как и все придворные.
Торвальду интересно, сколько лет ему понадобилось, чтобы довести до совершенства эту маску и насколько выгодно ему казаться безобидным.
Стефан протягивает ему руку.
- Ну что, изобразим счастливую супружескую пару?
После секундных колебаний Торвальд соглашается.
оставить свою "спасибу"
Рядом с принцем Стефаном намного легче, он весело чирикает, пока Торвальд молчит, еще в шоке оттого что, похоже, он все-таки останется здесь.
Они в самом деле собираются пройти через этот фарс.
Торвальд все еще оглушен и почти пьян, когда ему наконец удается сбежать с этого приема к себе, в выделенные ему комнаты, и повалиться на кровать, не озаботившись тем, чтобы снять с себя что-то, кроме тяжелых доспехов. Даже стащить сапоги – слишком нелегкая задача.
Он лежит на спине в постели, слишком мягкой и слишком широкой, а потолок медленно кружится над его головой. Принц умнее, чем кажется, и пускай уважение между ними только зарождается, этого более чем достаточно.
Может, потом будет и больше, но лучше на это не рассчитывать.
Таковы политические браки, каковы бы ни были обстоятельства; вы оказываетесь привязаны друг к другу, и чувства обоих не важны. Но чтобы предотвратить падение обратно в кровавое пекло войны, которая, Торвальд почти уверен, продолжится, пока оба их народа не будут уничтожены, он с радостью пойдет на это.
Когда он просыпается на следующее утро, веки тяжелые, во рту привкус тухлятины и на языке вяжет. Он приоткрывает глаза, и в них бьет солнце, Торвальд стонет и заслоняется рукой. Прошлая ночь в каком-то отвратительном тумане. И по головной боли легко догадаться отчего.