– Она и не представляет, чего хочет себя лишить! – расхохоталась Кейт.
– Думаю, нужно просветить ее по поводу того, что происходит между мужчиной и женщиной, – ответила Мэри.
– Бесстыжие! – закричала на них Меготта. Джейн вспыхнула, но сдержала гнев.
– Все в порядке, Меготта. Я прекрасно знаю, что бывает между мужчиной и женщиной; просто мне это не интересно. Мужчины мне кажутся… – она хотела сказать «страшными», но вовремя спохватилась, подумав, что сестры еще больше будут смеяться, и закончила: – …грубыми.
Джейн никогда никому не рассказывала, что однажды на нее набросился прятавшийся в лесу человек – он скрывался там, чтобы не идти в солдаты. Ей удалось отбиться при помощи ножа для срезания целебных трав, но это нападение вселило в нее страх перед незнакомыми мужчинами.
– Грубыми могут быть и женщины, – заявила бабушка. – Отправляйтесь-ка по домам, пока ваши прекрасные мужья не задали вам трепку за то, что вы опоздали с обедом.
Сестры пожали плечами: побои были неотъемлемой частью замужества.
Джейн мечтала о другом. Меготта научила ее тому, что знали в древности кельтские жрицы, и девушка хотела посвятить свою жизнь приготовлению целебных снадобий из растений и лечению людей и животных Дамфриса.
В дверях показался младший из братьев, Кейси. Он был самым молодым мужчиной в клане Лесли, неженатым, поэтому еще жил дома и выполнял обязанности конюха. Он очень любил лошадей и умел обращаться с ними.
– У меня кобыла ожеребилась двойней. Один здоров, но без твоей помощи, Джейн, второго я потеряю.
Не говоря ни слова, Джейн последовала за любимым братом в обширные конюшни замка. Седьмой сын Джока Лесли тоже обладал необычными способностями. Между двумя младшими детьми в семье существовало особое взаимопонимание.
Жеребенок одиноко лежал на соломе. Джейн опустилась рядом с ним на колени и увидела, как по маленькому телу пробегает легкая дрожь. Девушка знала, что умелые прикосновения важны для жизни не меньше, чем еда. Она положила ладони на шею жеребенка и принялась гладить ее плавными и медленными движениями, сопровождая их ласковой речью. Пройдясь по спине и животу новорожденного, она вернулась к его морде и шее. Постепенно массаж становился энергичнее, а пальцы вдавливались в шкуру и захватывали ее, как это делал бы шершавый язык матери, если бы жеребенок подавал больше признаков жизни.
– Сегодня около пруда я повстречалась с рысью. Кейси уловил волнение в голосе сестры.
– Ты не испугалась?
– Я была в ужасе… сначала. Подумала, что рысь собирается убить выдру, с которой я играла, и попыталась спугнуть зверя, но обнаружила, что совсем не могу управлять его поведением. Рысь стала подкрадываться ко мне, и я испугалась, что она нападет на меня. – Джейн не хотела пока рассказывать Кейси о странном поведении хищника. – Наверное, меня спас талисман с изображением Бригантин.
Кейси нахмурился:
– В нашем лесу не водятся рыси. Они обитают в скалистых горах за лесом. Ты скажешь Симу и Бену?
Джейн покачала головой. Их братья Сим и Бен были пастухами и отвечали за принадлежавшие замку большие стада овец.
– Я знаю, что должна сказать им, но мне жаль, если они убьют такое прекрасное животное.
Она хотела бы понаблюдать за рысью, попытаться проникнуть в ее душу, но поскольку ситуацию контролировал хищник, Джейн была встревожена и сбита с толку.
– Думаешь, это предзнаменование? – спросила она, не переставая ласково гладить жеребенка.
Обычно озорное веснушчатое лицо Кейси стало серьезным, его рыжие волосы, после того как он провел по ним рукой, встали дыбом. Все дети в семье Лесли, кроме младшего сына и Джейн, были черноволосыми.
– Да, боюсь, нас ждут большие перемены. Издалека придут могущественные люди. Шотландия будет разодрана на части.
Джейн поняла, что рысь – это символ, зверь пришел с дальних гор. Он разрывает добычу своими могучими лапами.
– Ты рассказал отцу о своих предчувствиях?
Кейси кивнул:
– В жилах отца течет норманнская кровь, он предан своим хозяевам. Говорит, что Дамфрис является владением короля, поэтому замок на протяжении столетий много раз переходил из рук в руки. Весь Каррик и Аннандейл находились во владении Брюсов, пока королем не стал Балиоль. Затем эти земли были конфискованы Комином, коннетаблем Шотландии. Отец считает, что мы хранители замка, а не солдаты и перемены нас не коснутся. Но никакие изменения не проходят бесследно, Джейн.
Сестры и жены братьев проводили много времени в замке, прислуживая за столом и убирая комнаты, однако сама Джейн чаще бывала на конюшне и в кладовой. Она редко осмеливалась появляться в замке, где размещались всадники тяжелой конницы Комина. И хотя солдаты жили тут уже больше трех лет, их присутствие по-прежнему беспокоило девушку. Неожиданно мысль о заполнивших Дамфрис чужих людях очень встревожила ее.
Маленький жеребенок, уже делал неловкие попытки встать, и Джейн помогла ему подняться. Вместе с Кейси она подвела малыша к матери, и кобыла приняла его. Девушка смочила палец молоком кобылы и сунула его в рот жеребенка. Она проделала это еще несколько раз, пока малыш не стал сосать самостоятельно.
Размышляя над своим странным столкновением с рысью и пророчеством брата, Джейн подумала, что лучше тысячу раз встретить дикую рысь, чем мужчину.
Глава 2
– Вигтон? Это же на границе Шотландии! – в ужасе вскрикнула Алиса Болтон.
– Я же предлагаю не похоронить тебя заживо, а остановиться в моем замке, а я тем временем двинусь дальше на север, – сухо сказал Линкс де Уорен своей любовнице.
– Это одно и то же! Мы приехали на побережье, и я думала, скоро отплывем во Францию, но вот уже несколько месяцев жду, когда мы окажемся в Бордо.
– Ты говоришь о путешествии во Францию, как об увеселительной прогулке, а мы идем туда воевать, – напомнил ей Линкс.
– Война – это твоя жизнь! – раздраженно возразила Алиса, снимая чулок со своей длинной, стройной ноги, но вдруг опустила юбки. – Когда я вспоминаю о том, сколько времени по твоей милости провела в дебрях Уэльса, то хочу кричать, а ты предлагаешь мне новое заточение в еще более глухом и заброшенном месте.
– По сравнению с нагромождением голых скал в Уэльсе Честер не менее роскошен, чем замок Ньюкасл.
– Но это и не Виндзор! – бросила в ответ испорченная роскошью двора Плантагенетов фрейлина королевы Элеоноры.
– Поступай как знаешь, Алиса, – пожал плечами Линкс. – Выбор за тобой.
– Меня зовут Алисия. Ты нарочно называешь меня Алисой, чтобы позлить? Тебе все равно, поеду я или останусь. Тебе просто удобно со мной. Привычка!
Он смерил ее ледяным взглядом:
– Привычка, от которой легко отказаться.
– О! Тебе нравится жестоко обращаться со мной? И это после того, как я всем пожертвовала ради тебя?!
Линкс выпрямился во весь свой огромный рост. Терпение его истощилось.
– Я могу сказать, что мне не нравится: женские сцены. До свидания, мадам!
– Не уходи, Линкс. Пожалуйста, не покидай меня! – с жаром воскликнула любовница.
Линкс забыл об Алисе сразу же, как вышел из ее спальни. Он считал большинство женщин довольно эгоистичными и корыстными, часто не очень умными, хотя обычно смотрел на их недостатки с юмором.
В замке нашлось бы не менее тридцати женщин, которые с удовольствием затащили бы де Уорена к себе в постель, и Алиса безумно ревновала его ко всем без исключения. Линкс даже не хлопнул дверью. Это лишний раз доказывало его безразличие к ней!
Алиса в отчаянии бросилась к зеркалу и стала изучать свое отражение. Она была стройна и красива. Чего еще может желать мужчина? «Разумеется, я поеду, – сказала она себе. – Как еще я смогу помешать другой женщине завладеть моим мужчиной? Он и представить себе не может, какими хищными бывают эти сучки!»
Алиса подошла к шкафчику в углу комнаты, достала небольшую плоскую бутылочку, налила немного в стакан и с жадностью выпила. Алиса пила уксус, который помогал ей сохранять фигуру изящной, уже так давно, что полюбила его острый вкус. Она выпила бы и конскую мочу, используемую для обесцвечивания волос, если бы верила, что это средство не даст ей растолстеть. Королева Элеонора подарила эгоистичному Эдуарду Плантагенету пятнадцать детей, и ничто так не пугало Алису, как разрушительное старение женского тела после родов.