– Сэр Сонхейд, – тоже угрожающе, да. – Еще раз: я женщина. Я свободная, независимая женщина, я не ваша ссс… женщина, не ваша рабыня и не гражданин вашего государства, чтобы уважать ваши законы. Так что можете говорить, петь, да хоть стихами изъясняться – подчиняться вам я не собираюсь.
Меня медленно поставили на траву.
– Вот и замечательно, – сказала я, принимая полную и безоговорочную капитуляцию психованного шотландского альфы.
– Ким… – Угроза теперь читалась в каждом его вздохе. – Я предупреждал.
Сказано было спокойно, но… ощущение, что воздух стал каким-то тяжелым и сумрачным, и нехороший такой холодок по спине.
– Знаете, – я почему-то отступила, – чисто формально – вы не предупреждали, вы заявляли о гипотетических правах и требовали ролевых игр. А еще, – я направила на него указательный палец, – вас боятся монстры… или мои галлюцинации.
Он молчал, просто глядя на меня, а я почему-то добавила:
– И я тоже вас боюсь… очень.
Усмешка, и спокойный приказ:
– Сними платье.
Кто-то говорил о страхе?
– Что? – заорала я на весь лес.
Где-то в ветвях недовольно вскрикнула птица, а потом снова наступила тишина. И едва стало тихо, альфа-псих медленно, четко разделяя не то что слова – слоги, произнес:
– Сни-ми пла-тье, жен-щи-на.
Ситуация: ночь, лес, рядом нет людей, от сэра психа разбегаются мои галлюцинации, а он от меня требует снять платье, под которым нет белья. И что мне делать? Отвлечь маньяка и сбежать – вот что.
Я, кокетливо похлопав ресничками, игриво спрашиваю:
– А вы отвернетесь? А то я стесняюсь.
В ответ ледяное:
– Нет.
– Совсем? – спрашиваю уже без улыбки.
– Совсем, – хриплый злой голос.
Я замерла, зябко обняла себя за плечи и сообщила:
– Холодно.
Сэр Сонхейд медленно подошел, взял меня за подбородок, заставляя запрокинуть голову, склонился к моим губам и выдохнул:
– Никогда не зли альфу!
В следующее мгновение лес огласил треск ткани разрываемого прямо на мне платья. Я заорала скорее от неожиданности, чем от холода. Затем, когда обрывки платья были отброшены куда-то в кусты, маньяк без усилий перекинул меня через плечо и понес дальше. Молча, грозно и не обращая внимания на мои попытки вырваться. А мне уже совсем не до шуток было.
Мне было страшно. Очень страшно. И весь оставшийся путь я просто молчала, дрожа от ужаса и стыда.
* * *
Я не заметила, когда мы подошли к замку, – поняла это, лишь увидев свет, падающий из окна на траву. Сонхейд миновал парк, прошел через выбитую калитку, ключ от которой остался в платье в одном из кармашков, но он тут и не понадобился бы – замок был выдран. Потом мы пересекли двор, вошли на кухню.
Здесь на полу валялась дверь… Выломанная вместе с косяком, а вот засов молодец, держался. И я с ужасом подумала о том, что больше не буду злить психа! Не буду! Я ему слова больше не скажу, я…
Мы вошли в гостиную. Подойдя к дивану, лорд молча усадил меня, направился к камину, присел перед ним, подбросил еще дров. Затем поднялся, повернулся ко мне и сложил руки на груди. Смотрелось угрожающе. Очень угрожающе.
А взгляд желтых немигающих злых до крайности глаз пугал больше, чем мысль о том, что я сижу совершенно голая. Полностью. Разве что не холодно было ни капли – дрова в камине пылали, несмотря на то, что их, по идее, только что бросили.
– Сядь ровнее, – последовал хриплый приказ.
Я не пошевелилась. Не то чтобы это было прямое сопротивление, я просто, застыв в ужасе, не сводила глаз с сэра Сонхейда.
Несколько напряженных секунд, и взбешенное:
– Сядь ровнее!
Фаза «я буйный»? Я не могла понять, что происходит. Зачем он орет?! Я и так голая… вообще без одежды. Полностью! Встревоженно огляделась, заметив покрывало, нервно потянула его на себя.
– Не смей, – раздался следующий приказ. А затем тихое, полное ярости: – Прекрати меня злить.
Одернула руку, зажмурила глаза и боялась даже пошевелиться.
– Уже лучше, – прокомментировал Сонхейд.
Его так бесит неподчинение? Хорошо, буду послушная, его лучше сейчас не раздражать.
– Раздвинь ноги.
Я вздрогнула, распахнула ресницы и поняла, что не могу. Нет, я боялась той мощи и той ярости, на которую оказался способен этот псих, образ выломанной двери маячил перед глазами, но в то же время я не могла вот так…
– Я приказал, Ким, – глухое рычание напоминает о звуковых галлюцинациях… и о платье… и о двери.
Тихо всхлипнув, я развела ноги… чуть-чуть.
– Еще.
Закрываю глаза снова, зажмуриваюсь изо всех сил и… сжимаю колени. Еще сильнее, чем глаза, почти до боли, до дрожи в напряженных мускулах, а после… одним вороватым движением хватаю покрывало и прикрываюсь. Все.
И будь что будет!
Я не слышала его шагов, осознала, что он совсем близко, лишь когда ощутила дыхание на своем лице.
Дыхание было хоть и пугающим, но приятным, а вот голос нет:
– Я пожалел тебя вчера, Ким. Я был предельно сдержан днем. Я дал тебе возможность прогуляться ночью… с меня хватит!
И покрывало, резким движением выдернутое из моих судорожно сжатых пальцев, летит прочь, а я падаю на спину, и когда сверху оказывается огромное мужское тело, осознаю, что подняться мне уже не дадут.
Вот только просить и плакать не буду, не знаю почему, не буду и все. И когда он резко раздвигает мои ноги, устраиваясь между ними, и когда рука властно сминает грудь, и даже когда его губы накрывают мои, я молчу. Зажмурившись и сжав зубы.
Он вошел одним резким движением, взрывая низ живота болью, и я, не сдержавшись, тихо всхлипнула. Сонхейд остановился, замер во мне, пульсируя там и тяжело дыша мне в лицо.
– Ким, – хриплый голос, – посмотри на меня.
Но я упрямо зажмуриваю глаза все сильнее, сильнее… сильнее и сильнее…
– Я приказал.
Вздрогнув, распахнула ресницы, взглянула в его жестокие янтарные глаза и поняла, что все… не могу больше.
– Я же вам ничего… – рыдания начали прорываться в голосе, – ничего плохого не сделала… За что?!
* * *
* * *
Я проснулась от собственного крика!
Подскочила с бешено колотящимся сердцем, чувствуя, как охрипло и саднит горло. Как болит все тело! Как пульсирует низ живота, почему-то тоже саднящий изнутри. А в темноте вдруг раздался голос:
– Все хорошо, Ким, я рядом.
Скрипнула кровать, принимая тело неведомого мне мужчины, но мне сейчас было все равно, знакомы мы или нет, я потянулась к нему, обняла, пряча лицо у него на груди и заплакала. Тихо, жалобно, как ребенок, и все цеплялась за незнакомого человека, боясь отпустить, боясь, что он сейчас уйдет, а я останусь совсем одна…
– Все хорошо, Ким. – Он осторожно погладил меня по спине. – Я никуда не уйду, я здесь… я рядом. Я всегда буду рядом.
* * *
В моей жизни редко бывали дни, когда я просыпалась совершенно разбитая. Но сегодня было именно такое утро. Я долго лежала на грани сна и реальности, вспоминая, где я и что я тут делаю.
Вспомнила.
Вчера у нас застряла машина на дороге, мы с Тэдом поднялись к замку, потом я вошла, а Тэд со смотрителем отправились за Стивом. Потом я ужинала, пила чай перед камином… кажется, там и заснула.