Слушала и вспоминала Фису, Ритана, Мори, Циольфа. Их взгляды, намеки, отношение ко мне. Бедняжка Кэти. Тихая, боязливая мышка. Покорная, неконфликтная, безынициативная. Я не знала прежнюю хозяйку тела, но, судя по тому, что успела о ней выведать, именно такой она и была.
— Характеристика из обители, — пояснил не догадывающийся о моих мыслях император. Ну это я и сама уже поняла. — На протяжении всех лет обучения наставницы внимательно следят за будущими наидами. Подмечают малейшие мелочи. Составляют собственное мнение. Не было ни одного случая, чтобы в итоге они ошиблись.
Раиэсс внезапно остановился и стремительно развернулся, так что я буквально врезалась в широкую мужскую грудь. Твердые пальцы схватили подбородок, поднимая его вверх, и чужие глаза — искрящиеся, блестящие подобно белому золоту, вдруг оказались близко-близко.
— А теперь скажи, куда исчезла девочка, о которой писали воспитательницы обители? Где она?
Сердце замерло, пропустило удар, а потом заколотилось с удвоенной силой, громко, гулко, тупой болью отдаваясь в висках. Раиэсс будто почувствовал это.
— Боишься, — усмехнулся удовлетворенно. — Правильно делаешь.
— Не понимаю, о чем вы, По… саэр Айар.
— Значит, не понимаешь… — Император отпустил мой подбородок, но отстраняться не спешил. — Дело в том, что та Кателлина, расставшись с чистотой и невинностью в постели незнакомого мужчины, вела бы себя совершенно иначе. Помню, помню, — отмахнулся он, видя, что я собираюсь ответить, — домогательства опекуна, последний шанс, отчаяние, подкрепленное отваром корня линиха. Мне известно все: и что ты говорила на ритуале взыскания истины, и о чем на дознании поведал целитель Эктара. Но после отлучения от рода прежняя Катэль просто легла бы, сложила руки и в тоске ждала конца, рыдая, жалея себя, но ничего не предпринимая для собственного спасения. Вместо этого ты, встретившись с Савардом, почти уговорила его выбрать именно тебя. Потребовала проверки своей невиновности на родовом артефакте. Приняла участие в церемонии вручения даров. Выдержала формирование новой родовой связи — полной. А затем прошла ритуал взыскания истины. Все это само по себе невероятно. Может, наставницы ошиблись? Первый раз за всю историю обители не разглядели истинной сути воспитанницы? Ее воли, решительности, настойчивости… Что скажешь?
Не ошиблись эти почтенные дамы. Не ошиблись. Характер у меня, конечно, не нордический и даже не приближающийся к нему, но и размазней в отличие от настоящей Катэль я никогда не была. Да и любимые занятия явно другие. Рукоделием не увлекалась, а от чтения «рекомендованных» для наид брошюр меня откровенно воротит. Но вот императору об этом точно знать не стоит.
— Не знаю, саэр Айар, — отвела глаза в сторону.
— А я знаю.
Раиэсс наконец-то отошел. Сделал несколько шагов и остановился на краю крошечной полянки, усеянной голубоватыми валунами и мелкими душистыми цветами.
— Учителя внимательны к будущим наидам, но особенно пристально они наблюдают за теми, кого называют между собой «особенными». За такими, как ты, Кателлина. За девочками, в чьих жилах течет отравленная кровь жриц Проклятой.
Ощущение ужаса, безысходности накрыло темной удушливой волной. Во рту мгновенно пересохло, перед глазами поплыли разноцветные круги, голова стала тяжелой, словно чугунной. На дне сознания ядовитой змеей забилась-закружилась навязчивая мысль: «Он знает! Знает!!!» Усилием воли заставила себя сосредоточиться на дыхании, погасить панику, успокоиться.
Вовремя.
Император — когда только успел вернуться? — вновь стоял рядом, цепко вглядываясь мне в лицо, и острые осколки солнца в его глазах обжигали ледяным мертвенным светом. Создавалось впечатление, что он затеял какую-то одному ему понятную жутковатую игру. Отвернуться, дать собеседнику расслабиться, бросить многозначительную фразу, шокировать, а потом, внезапно приблизившись, ловить первую непроизвольную реакцию на свои слова.
— Не удивлена, — констатировал Айар. — Я так и думал. Когда Кариффа сообщила о вашем родстве и открыла грязные семейные секреты? В первый же день? — Твердые губы дернулись в брезгливой пренебрежительной усмешке.
Надо же, и о старухе ему известно. Впрочем, на то он и самодержец, чтобы первым узнавать обо всем, что творится в государстве. Тем более если это связано с жизнью советника и друга. Да… Маленькая теплая компания приобщенных к «великой тайне» растет на глазах. Интересно, кто следующий?
Раиэсс ждал. Отрицать очевидное было глупо, впрочем, как и молчать дальше. Постаралась отделаться кратким вежливым ответом:
— Позже, Повелитель.
— Тварь, — зло выдохнул мужчина. — С каким удовольствием придушил бы эту гадину. Жаль, клятва не дает.
Исправлять мое «Повелитель» на этот раз он не стал. Роль «доброго родственника» владыку Эргора больше не устраивала, начался серьезный разговор.
— Когда ушел из жизни император Орнорд, мне не исполнилось и двадцати. — Айар быстро взял себя в руки, спрятался за маской отстраненного спокойствия. Лишь чуть заметная отрывистость речи выдавала истинные чувства. — Игерд к тому времени уже около пяти лет возглавлял род. Был удачно женат, имел маленького сына и красавицу-наиду. Он заменил мне отца, стал опекуном, наставником, помог подготовиться к инициации и успешно пройти ее. В двадцать лет! Обретение силы, государственные дела, требующие немедленного решения, поиски подходящей невесты, женитьба… В победной эйфории и круговерти повседневных забот я не сразу заметил странное отношение Крэаза к его наиде. А когда разглядел, было уже поздно. Кариффа прочно привязала к себе советника, сковала незримыми крепчайшими узами.
«Сковала», — передразнила мысленно. Что плохого может сделать господину полностью зависящая от его воли женщина?
Раиэсс точно услышал мой вопрос.
— Игерд не мог долго находиться вдали от нее, заниматься делами, сыном. Это даже не страсть. Разрушительная, мучительная зависимость, которая разъедает душу. Недаром предки безжалостно уничтожали подобных вам. — Быстрый яростный взгляд в мою сторону. — Вы как опасная ядовитая зараза. Неизлечимая болезнь, лекарство от которой одно — смерть.
Понятно. Если женщина начинает для тебя слишком много значить, убей ее и живи спокойно. Вот девиз всех высокородных Эргора. Агент Смит с его знаменитой речью «Люди — вирусы» рукоплескал бы стоя.
— Помочь опекуну и другу я был уже не в силах. Он никогда не отдал бы наиду, не позволил причинить ей вред. А вот что касается других… Игерд сам подсказал идею. Когда он осознал, кем является Кариффа, понял, что не все потомки жриц уничтожены, разыскал в имперском архиве старые записи. В них и прочитал о том, как распознать проклятую кровь. Старый надежный способ, забытый за ненадобностью. Как оказалось, зря. Разумеется, мы не проверяем всех сирр Эргора, ненужная огласка, разговоры, волнения ни к чему. Имперские маги, связанные личной клятвой, и так наблюдают за семьями саэров и немедленно докладывают обо всех странностях. А вот поступающих в обитель девочек настоятельница сразу же проводит через особый ритуал. Я давно знаю, что тебе достался семейный дар, Кателлина. Как и твоей матери, судя по поведению Эктара. Ваша гнилая кровь виновата в его одержимости, в том, как упорно этот саэр преследовал чужую жену и мстил ей, не остановившись даже перед убийством.
— Сирра… мама покончила с собой на следующий день после казни отца. — Голос плохо слушался, пришлось откашляться.
— Ты в это веришь? — Мужчина даже не пытался скрыть едкую насмешку в голосе.
— Таков был вердикт имперского дознавателя. — У меня хватило сил поднять глаза от яркого цветочного ковра и прямо встретить надменный колючий взгляд.
— Таков был мой приказ дознавателю, — парировал Раиэсс. — Подлинный отчет о происшествии видел лишь я. Глава одного из самых сильных родов империи и женщина, в чьих жилах течет кровь жриц Проклятой. Выбор очевиден. Так что дело замяли, и подозрения против твоего бывшего опекуна остались лишь на бумаге.