— Отпустите, или я закричу.
— Не закричишь. Ты для этого слишком гордая, девочка.
— Вы ничего обо мне не знаете, — выдохнула в стекло.
В отражении на город наступал его кабинет. Стены, дипломы, награды и благодарственные письма застыли в воздухе вместе со стеллажами. И точно так же застыли мы, касаясь своих двойников. Халлоран смотрел в глаза моему зеркальному близнецу, и от гипнотического звериного взгляда по коже бежали мурашки. Его запах — горьковато-терпкий, как вымоченный в крепком алкоголе миндаль, властность и низкие рокочущие интонации творили что-то странное. Иначе как объяснить, что мне хотелось податься назад, сильнее прижаться к иртхану?
— Давай проверим. — Пальцы поглаживали ставшую чувствительной кожу запястий. От этих прикосновений по телу будоражащим теплом разливалось томительно-сладкое напряжение. — Бриаль Бетрой, настоящее имя Леона Ладэ. Двадцать три года. Окончила обычную и высшую вокальную школу, потому что мечтала петь в опере. Но с оперой не сложилось, и ты решила попытать счастья попроще. Певица в престижном клубе — самый легкий вариант, если хочется быстрых денег. Для своих лет ты весьма популярна.
— Читать умеете, — хмыкнула я. — Все это можно найти в моем личном деле.
Ну разве что про оперу нельзя. Но не думаю, что с его связями это проблема.
— Тогда продолжим. Мать — эмигрантка, бежала из Раграна после смены власти, которая привела к налету и последовавшему за ним голоду. Долгое время вы жили в столице, где еле сводили концы с концами, после чего перебрались в Мэйстон. Здесь ей удалось устроиться в отель горничной и встретить твоего отчима, который работал на производстве аккумуляторов для флайсов. У них задалось.
Невинные поглаживания и дрожь по телу. Я закусила губу, чтобы сохранить остатки самообладания, но оно давно приказало долго жить. Все тело превратилось в оголенный нерв, по которому бежали яркие всполохи предвкушения. От солнца уже болели глаза, поэтому я зажмурилась. Исключительно поэтому, а не потому что не было больше сил выносить его взгляд. Тяжелый и затягивающий, как вода на глубине.
— Ты его любила, как родного отца. И все бы хорошо, но после смерти матери этот парень решил, что даже родная дочь ему не нужна, и нашел себе другую семью. — Он резко отступил назад. — В результате твоя сестра трудный подросток, а ты сама, девочка из низов, не понаслышке знакома с тем, что такое нужда. Бралась за любую работу, чтобы накопить деньги на обучение. Поклялась, что никогда и ни от кого не станешь больше зависеть. Ни от мужчин, ни от обстоятельств.
Свобода оказалась горькой и отрезвляющей — в точности как его слова. Оставшись одна на безумной высоте, я глядела, как блестят вспененные волны Гельеры. Хотя, может, блестели не только волны. Глаза горели, а дышать было нечем, поэтому я не оборачивалась. Замерла, глядя на бесконечное движение внизу, дожидаясь, пока уймется сердце.
На самом деле отчим был неплохим человеком. Он безумно любил маму и справлялся с ее смертью по-своему, с другой женщиной. Хотя первые месяцы после ухода я отчаянно его ненавидела, потом это прошло. Надеюсь, Танни тоже сумеет простить.
— Хорошо подготовились, местр Халлоран. — Голос даже не дрожал. — Но вы по-прежнему ничего обо мне не знаете.
— До завтра, Леона.
Слезы уже не грозили затопить кабинет по самый плазменный монитор на стене, зато в груди горело от ненависти. Горело так, что я с трудом подавила желание потереть ее ладонью, разгоняя кровь и восстанавливая дыхание. Еще немного, и я его убью. Или мне сломают руку, что вероятнее. Поэтому быстрым шагом направилась к дверям, остановилась, только чтобы подхватить массивную золотую статуэтку в виде дерева. Размахнулась и от души запустила ею в монитор, висящий над столом. Черные брызги разлетелись в разные стороны, а я молнией вылетела из кабинета.
Пробежала мимо обалдевших секретарей, из приемной свернула наугад. Указатели привели к дальним лифтам — видимо, именно к ним меня отправлял охранник. Вдавила кнопку вызова и, когда двери распахнулись, буквально влетела в какого-то мужчину.
— Осторожней, милая! — Меня подхватили под локоть.
— Риинский дракон тебе милая! — рявкнула, вырываясь.
Успела только углядеть белоснежные волосы, аккуратно зачесанные назад, серые глаза и волевой подбородок — прежде чем двери отрезали меня от незнакомца. К счастью, в кабине я оказалась одна. Привалилась к стене, не обращая внимания на стремительно приближающийся город. Обхватила себя руками, пытаясь унять крупную, сотрясающую все тело дрожь. Несколько минут назад я была преступно близка к тому, чтобы позволить иртхану делать все, что ему вздумается. Поднажми он самую малость, воспользуйся своей магией, голосом, и я бы растеклась под ним прямо в его кабинете.
Интересно, можно ли считать извинение удавшимся? Потому что Халлоран только что знатно меня поимел.
ГЛАВА 3
В руках Лэмерти Долливан — массажистки-волшебницы и по совместительству моей лучшей подруги — способно расслабиться даже промерзшее бревно. Но сегодня именно им я себя и чувствовала: напряжение отказывалось покидать тело, словно меня перенабили перьями, как неудавшуюся подушку. Музыка для релаксации звучала приглушенным фоном, сильные руки уверенно растирали плечи и спину, но я никак не могла перестать думать о случившемся на сто двадцать третьем этаже центра Лаувайс. Надеюсь, Лэм ничего не заметит, не хочется ее во все это вмешивать. Вздохнула и попыталась растечься по кушетке, от которой приятно пахло фруктовым маслом, вместо этого сдавленно ойкнула, когда жесткие пальцы прошлись по зажатым мышцам.
— Лапонька, так не пойдет. А ну рассказывай, что у тебя случилось?
Не заметит она, как же.
— Ничего особенного.
— А если подумать?
— С чего ты вообще взяла, что у меня что-то произошло?
— С того, что тебя колотило, пока ты раздевалась!
И ничего меня не колотило. Так, потряхивало слегка.
— Я замерзла.
— Ага. Кому другому вешай драконью чешую на уши.
М-да. Не отстанет ведь, пока не расскажешь.
— На меня напал иртхан.
— Надеюсь, ты хотела сказать «запал».
— Можно и так выразиться.
— Давай-ка перевернемся.
Я легла на спину и стянула с лица невесомую маску, чтобы видеть Лэм.
— Ну и?
— Я его послала.
Выщипанные идеальным мостиком брови приподнялись. Лэмерти умеет быть очаровательной — миниатюрная, с шоколадным цветом кожи и миндалевидными карими глазами, напоминает коллекционную куколку из магазина «Детское счастье». Вот уже несколько лет работает в «Пряном волшебстве», достаточно дорогом салоне, чтобы обеспечить себе неплохую жизнь. Мы с ней познакомились здесь же, когда я искала себе массажистку. А потом они через меня познакомились с Дрэйком, и теперь у них роман. Который длится уже давно и плавно подбирается к новому уровню — обручальной росписи на груди, аккурат над сердцем.
— Что, настолько противный?
— Даже не представляешь насколько!
Вспомнила глаза Халлорана, его голос, и меня перекосило. Видимо, основательно, потому что Лэм нахмурилась и сочувственно покачала головой.
— В Ландстор-холле?
— Ага.
— Осторожней с иртханами, лапонька. У нас из эстетической косметологии одну девицу поперли только за то, что она на кого-то из них недовольно посмотрела.
Ну да. А я сегодня высшему визор расколотила.
Тяжело вздохнула и вернула маску на место.
— Все настолько ужасно? — Теперь Лэм массировала мягче.
Я прикрыла глаза, отдаваясь власти умелых рук. Ладно, получится или не получится отдохнуть — дело десятое. Но попробовать все-таки стоит.
— Как сказать.
— Что, вот так прямо взял и подкатил?
Более прямые только магистрали над мостами или металлические каркасы строящихся высоток.
— На улице караулил?
— В ложе.
— Но Эвель же такое не приветствует. Нет, я понимаю, иртханы и все такое, но правила Ландстор-холла достаточно четкие для всех. Никаких романов в клубе.