Так кто ж ты, милый мальчик, а?
Я тайно произнесла заклинание, развеивающее морок, а также лишающее любого оборотня его личины. Не сработало. Псевдо-Ярослав увлеченно жевал принесенную горничной в номер овсянку. Я отошла за высокую развесистую пальму в углу комнаты и, загородившись широким перистым листом, посмотрела на мальчика истинным зрением. От моего пристального фиолетового взгляда лист пальмы задымился и скукожился, а сын ничего не заметил и принялся за запеканку, заедая ее бутербродами и запивая смородинным киселем (бр-р, мерзость!).
Тут муж, выбритый и настроенный по-деловому, принялся выспрашивать у меня совета, какой из сотни привезенных с собой галстуков ему надеть на предстоящую встречу. Я навскидку посоветовала золотистый с черными разводами.
– Я буду похож в нем на системного программиста, – сказал муж, подходя ко мне с висящим на запястье злосчастным галстуком. – Кстати, что ты сидишь тут, за пальмой?
– Чш-ш! – зашипела я. – Ты посмотри на этого мальчика!
– Вика, ты опять за свое. У тебя магик-психоз.
Магик-психозом мой дорогой супруг называл такое мое настроение или душевное состояние, при котором я начинала видеть нечто враждебно-оккультное даже в самых реалистических и вполне невинных вещах вроде вантуза либо электрогрелки.
– Нет у меня психоза. Ты видишь, что он ест? Наш сын когда-нибудь был на это способен?
– Ну и что. Может, он взрослеет и ему начинает нравиться даже такая еда. Я вот со временем привык есть пиццу, которую ты готовишь...
– Спасибо тебе, дорогой! – В качестве маленькой мести за комплимент моим поварским способностям я взглядом заставила мужнин галстук обвязаться вокруг его запястья кокетливым, но очень крепким бантиком.
– Вот так и иди на встречу со своими поклонниками!
– Дорогая, твои дурацкие шуточки...
– Погоди ты!
Я покинула пост наблюдения и подошла к лже-Ярославу. Послав в свою левую ладонь заряд обессиливания мага, я этой ладонью коснулась острого мальчишечьего плеча. Нулевой эффект. Разве что «сынок» посмотрел на меня и спросил:
– Я могу идти? Я ведь уже позавтракал. Спасибо за завтрак, мамочка.
– Иди, милый, – ангельским голоском пропела я. – А можно мне пойти с тобой?
Впервые лицо этого дитяти как-то неуловимо изменилось.
– Нет, мамочка, – ровным и твердым как бетонное покрытие голосом ответил мальчик. – Туда взрослых не пускают.
– Ну, нет так нет, – притворно вздохнула я и взъерошила волосы на макушке Ярослава. При этом прицепила к волосам волшебную невидимую ниточку, которая потянется за мальчиком и укажет мне его местонахождение. Никто, кроме меня, не сможет эту ниточку дезактивировать. – Беги в этот свой Приют, постреленок!
Когда дверь за псевдосыном захлопнулась, муж подошел ко мне и спросил удивленно:
– Что с тобой творится? То ты его ни в какую не хочешь отпускать, то наоборот... Кстати, развяжи этот чертов бант. Я же опоздаю на официальное мероприятие! И надо мной смеяться станут!
Я развязала бант и сказала:
– Ты, разумеется, мне не поверишь, но все-таки это не наш сын. Не настоящий Ярослав.
– Морок, что ли?
– Нет. И не оборотень. И не магический посланец. В нем нет ничего паранормального. Ничего волшебного. И все-таки он не наш...
Тут я вспомнила об увиденном ночью сне и незамедлительно пересказала мужу его содержание. Тот сначала внимательно слушал, а потом изумленно приподнял брови:
– Вика, знаешь, что ты сейчас мне пересказываешь?!
– Что?
– Содержание моего романа! Ну, вспомни! «Пристань последних кораблей»!
– Извини, я не читала. Не успела...
– Да? Странно.
– Я обязательно прочту.
– Не в этом дело, дорогая. Странно, что ты, не читая этой вещи, стопроцентно воспроизвела сюжет. Мальчик уходит гулять на море и всходит на борт «Летучего Голландца». А к родителям вместо этого мальчика приходит... он же, но другой.
– Это как? Он фантом, призрак?
– Нет, такой же человек из плоти и крови, только обладающий теми качествами, которых недостает своему... отражению, что ли. Понимаешь, это как в старой сказке про зеркало: отражение оживает и дополняет свою матрицу противоположными параметрами...
– Один не ест овсянку, другой ее обожает...
– Именно!
Я схватилась за голову.
– Авдей, одно дело – роман, а другое – реальная жизнь! Кому понадобилось менять нашего сына на двойника?!
– Да с чего ты взяла, что его вообще подменили?!
– Я мать! – гордо сказала я. – Материнское сердце не проведешь.
– Ну допустим. Тогда где же мы будем искать настоящего Яську? На борту «Летучего Голландца»?! Я сникла. Но потом воспрянула духом:
– Я могу проследить путь псевдосына! Выяснить, что это за Приют Забытых Капитанов, в который он так рвался!
– Будем следить вместе.
– А как же встреча с читателями?
– О чем ты говоришь, Вика? Тут сын пропал, а я пойду болтовней заниматься?!
– Ладно, – решилась я. – Постараемся никого не обидеть. Сколько примерно продлится твое мероприятие?
– Часа полтора, потом еще час на экскурсию в исторический центр города, час на фуршет, минут сорок на автографы...
– Я создам морока на четыре с половиной часа. Наговори ему все указания и можешь смело отправляться со мной навстречу очередным приключениям.
... Морок, кстати, получился даже более презентабельным, чем мой супруг. И речи о специфике современной литературной жизни произносил с большим пафосом и знанием вопроса.
– Сойдет, – решили мы.
Через двадцать минут элегантный морок отправился во Дворец культуры моряков на встречу с любителями фантастики. А мы с мужем покинули гостиничный номер через балкон, чтобы у дежурного администратора при виде вновь выходящего из номера Авдея Белинского не случилось deja vu. А через балкон, с четвертого этажа я, никого не беспокоя и наложив заклятие общей невидимости, слевитировала вниз, волоча мужа за ворот ковбойки (хорошо – крепкая ткань, качественная) как мешок с цементом.
– Раскормила я тебя, Белинский, на свою шею! – отдуваясь, произнесла я, едва мы ощутили под ногами твердую брусчатку. – Сел бы ты на диету, что ли...
– Теща вернется – посадит, – вернул мне колкость любящий супруг.
Впрочем, препираться нам было некогда, да и не хотелось, чтобы случайные прохожие услышали голоса ниоткуда.
– Куда мы теперь направляемся? – шепнул Авдей, едва мы вышли из зоны видимости гостиницы.
Я ликвидировала заклятие, потом пошептала на свою левую ладонь. Ладонь засветилась, и на ней, как стрелка в компасе, задрожала верткая алая полоска, почти невидимая в потоках солнечных лучей. Но если внимательно приглядеться, то можно увидеть, что полоска, выходя за край моей ладони, мелькает среди платанов и акаций широкого бульвара. Курортники, одесситы и те, кто пытался притвориться одесситами, проходили сквозь нить моего целеуказателя, не замечая ее. Только у меня ладонь щекотало, когда очередная дама в соломенной шляпке и шифоновом сарафане шла поперек намеченного мной пути.
Это только казалось, что по волшебной нити будет легко отыскать бесценного отпрыска. Мы бродили по городу до позднего вечера, при этом старательно изображая просто гуляющую семейную пару, которая никуда не торопится. Ноги гудели, хотелось сесть за столик летнего кафе и выпить сразу литра три ледяного апельсинового сока (свежеотжатого!)... Но коль взялся за нить – не изволь временить.
– Вика, а морок наверняка давно вернулся в гостиницу... – протянул Авдей, видимо уже завидуя своему фантому, пожавшему лавры славы и не обязанному бродить по городу в роли ищейки.
– Глупости. Я закляла его через пятнадцать минут после выполнения всех обязанностей зайти в мужской туалет и просто испариться над унитазом или раковиной.
– Спасибо, любимая. Поприличней ничего не могла придумать?
– Ой, какие мы гордые... Это же всего-навсего морок.
– Да, но это мой морок.
– Хорошо. В следующий раз, когда буду создавать твоего морока, прикажу ему развоплощаться в баре с мужским стриптизом. У шеста. И с постепенным снятием одежды. Ты сразишь всех!