Ктая
Первая встреча
Я не любил выбираться в город. Вернее, не так. Я не любил выбираться на торговые улицы, на которых практически независимо от времени суток бурлил людской водоворот. И дело даже не в том, что в своем поместье я привык к уединению – слуги достаточно вышколены, чтобы не мозолить глаза, да и кодекс самурая предписывает ограничиваться малым. Правда, в последнее время меня преследует ощущение чужого взгляда, но его не сравнить с шумом и толкотней городских улиц. В этом людском потоке почти невозможно соблюсти личное пространство. И это даже учитывая то, что меня, как самурая, стараются все же обходить. Никому не хочется нарваться на оскорбление воина дайме или же случайно коснуться меча – за такое и убить могут.
Но отсутствие желания не всегда влияет на реальность. Роскошно одетый юнец с печатью высокомерия на лице запнулся обо что-то и едва не сбил меня с ног. А главное – пытаясь удержать равновесие, он ухватился за мою катану!
Нет, я не собирался убивать его на месте – хотя и имел полное право. Но кровь, разбирательства... День был бы окончательно испорчен. Поэтому пришлось ограничиться взглядом, но достаточно выразительным, чтобы наглец покрылся холодным потом и только остатками силы воли не стек на мостовую в обмороке. От меня отпрянул так, словно его отбросило хорошим ударом. Я небрежно отряхнул рукав хаори и шагнул дальше. Людской поток отхлынул, как волны в море перед императорским кораблём. Окружающие как-то внезапно вспомнили, что власть у того, кто держит в руках оружие, и поспешили убраться с дороги. До узкого, всегда безлюдного переулка оставалось всего десяток шагов, но я не ускорился. Бежать от толпы? Глупость. Но да, контактировать хотелось бы меньше. С торговым людом, что о чести не слышали. С крестьянами, что двигаются неуклюже, как беременные чайки по земле. Оскорбление для взгляда истинного воина!
И уж совсем я не ожидал, что кто-то из них схватит меня за рукав.
– Привет. Можешь на меня посмотреть, как на того беднягу? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Очень надо.
Я обернулся, посмотреть на этого... Скорбного разумом. Вот так хватать за рукав, тем более – после недавнего происшествия?
Лицо этого умалишенного было скрыто глубоко надвинутым капюшоном, оставляя на виду лишь подбородок и губы – слишком яркие, словно их обладатель только что общался с гейшами. Общался более тесно, чем предполагает обычный визит. Интересно, он действительно думает, что скрытое лицо поможет ему в случае чего? Правда, гнева я почти не чувствовал – слишком велико было изумление от просьбы. Зато еще не успевшие разойтись прохожие смотрели на него, как на самоубийцу.
Я думал, больше удивиться в данной ситуации уже нельзя. Но незнакомец не спешил отпускать мой рукав, а еще – улыбался. Вежливо и дружелюбно. И веяло от него чем-то таким... Знакомым. Полнотою присутствия. Не удивлюсь, если в этой толпе его ни разу не толкнули.
Неужели?..
– Нет, не так. Отвисшая челюсть – это не совсем то, что я хотел. Так вот высокомерно и гневно, чтоб кровь в жилах застыла и сердечко ёкало так трепетно. Давай ещё раз, я тебя хватаю за рукав, ты оборачиваешься и...
– Ты!..
Вот теперь ярости в моем взгляде хватало, я уверен. Пришлось даже сделать несколько вздохов, чтобы обуздать всплеск эмоций. Вернув себе хотя бы некое подобие привычной невозмутимости, я освободил наконец-то свой рукав и холодно сообщил:
– Я не отношусь к тем, кто любит развлекать чернь.
– Утю-тю-тю-тю! – незнакомец чуть ли не подпрыгнул от радости. – Почти, почти. Только слишком жарко, добавь немного холодного презрения, а то заметно, что ты меня чернью не считаешь. Давай ещё разок, и я умру самой счастливой лужей на свете!
– Почему лужей? – он снова выбил меня из только-только обретенного равновесия. Настолько, что я даже забыл, что мы стоим посреди людной улицы, а любопытствующая толпа ждет развязки ситуации. Зарублю я этого... Ненормального или не зарублю?
– Счастливой лужей, – наставительно заметил он. – От счастья руки-ноги становятся слабыми, почти жидкими. Ну, пожалуйста, великий самурай. Чего вам стоит осчастливить презренного раба своим ледяным презрением?..
Он подался вперёд, почти касаясь меня. Меня словно толкнуло волной сухого жара. Это был не крестьянин. Незнакомец вроде как стоял ровно, но на самом деле – невероятно плавно переступал с ноги на ногу, двигал плечами и головой. Не знаю, какая техника при долгом изучении приводит к таким... Привычкам, но он точно воин. Однако, зачем он ко мне пристаёт?.. Хочет вызвать на поединок? Но зачем такие сложности?
Я непроизвольно отступил от него на пару шагов, стремясь восстановить душевное равновесие и личное пространство. Кто это такой? Почему мне кажется, что мы уже встречались, ведь это не так – я бы его запомнил. Такую манеру двигаться невозможно забыть, если ты воин. Слишком необычная, слишком плавная – словно перетекает капелька ртути. Слишком... Слишком нечеловеческая.
Последняя мысль словно толкнула меня изнутри, заставив невольно расширить глаза. А если это действительно так? Если он – не человек? Тогда становится понятно и его странное поведение, и это снисходительное пренебрежение человеческими нормами – что они для ёкая? И даже капюшон, скрывающий большую часть лица, находит объяснение. Я на миг прикрыл глаза ресницами, успокаиваясь. Как бы то ни было, устраивать представление я не собирался. И прыгать послушной собачкой по его указке – тоже.
– У меня нет ни времени, ни желания устраивать здесь балаган. К тому же, я спешу, – я предпринял попытку обойти предполагаемого ёкая и скрыться, наконец, в том самом переулке, до которого я не дошел несколько шагов.
Но всё же... Всё же я не удержался, чуть повернул голову и скосил глаза. Совсем немного, чтобы никто не подумал, что я оглядываюсь, но... Наблюдать за мной было уже некому. Люди деловито шли по своим делам, словно никакого представления не было.
И никакой закапюшоненной фигуры в толпе.
Укэн* – резкий выдох – Сакэн – щелчок захлопнувшегося веера – Дзанкэн – тэссэн вычерчивает сложную фигуру... Движениям не хватает привычной плавности, словно я новичок, который едва освоился с боевым веером. Все же, странная встреча в городе слишком сильно вывела меня из равновесия. Настолько, что даже тренировке не под силу сразу привести меня в безмятежно-созерцательное состояние, в котором и положено отрабатывать ката. Но я достаточно хорошо владею тэссэном, чтобы выполнять ката вот так – более резко, отрывисто, более опасно. Такое исполнение требует большей сосредоточенности, позволяет увести мысли от ненужной темы. Но из-за сосредоточенности на себе я едва успеваю остановить веер, когда на переходе в Кэагэкэн он едва не рассекает отточенной кромкой внезапно возникшую на тренировочном поле фигуру.
– Привет! Ну что, теперь у тебя больше времени? – радостно спросила фигура, нисколько не испугавшись смертельных лезвий в опасной близости от себя.