– Вау, человечки с палочками! – послышался обрадованный голос Сёриша. – Сур-р-ровые! Люблю таких. На обед - особенно.
Он сделал плавный шаг вперёд, растопыривая руки. Я не знал, какое оружие в них должно появиться, но допустить этого было нельзя.
– Сёриша, – даже голос звучал как-то блекло и устало. – Не надо.
Он обернулся, приподнимая брови в легком недоумении – о чем ты? Они мне не соперники... Я встретил его взгляд прямо и уверено, чуть заметно покачал головой.
– Не надо. Это моя вина, и мой долг – принять наказание.
Он бросил задумчивый взгляд на окно, вздохнул.
– Моя вина, недоглядел. Мог бы их заметить раньше, они же топали, как стадо слонов. Но увлёкся, увлёкся. Видишь, какое ты влияние на меня оказываешь! Совсем голову потерял, – он ткнул в мою сторону пальцем. Ни сенсей, ни солдаты почему-то не двигались. – Пойдём посмотрим, что у вас тут за наказания... Связывать будете?
– Самураю не нужны оковы, его оковы – его честь, – спокойно ответил сенсей, глядя мимо меня. – Но предавший однажды предаст и снова. А тебе, чужеземец, и вовсе никакой веры нет. Верёвки!..
Я вздрогнул от слов сэнсея, как от удара, бросил короткий взгляд на Сёрише, безмолвно прося прощения... И закрыл все чувства глубоко внутри себя. Спокойное лицо, равнодушный взгляд, чуть презрительная усмешка в уголках губ – в спину мне упирались острия двух мечей, словно я был так уж опасен, что одного клинка мне мало.
Я сам протянул запястья под веревки. Не отвел глаз и от взгляда учителя. Я не отрицаю своей вины. Но ни о чем не жалею.
Связывали меня старательно, затягивая узлы до предела. Я надеялся только, что Сёриша не воспримут всерьёз, и он сможет уйти – позже. А что до меня...
Оковы самурая – его честь.
– Эх... – Сёриша мечтательно вздохнул. – Обычно, когда меня берут в плен, это плохо заканчивается. Для пленителей.
– Прикройся, лучше, распутник, – покачал головой сенсей. Его угрозами не проймёшь.
– А вас что-то смущает? – ёкай подался вперёд, округляя глаза.
– Мы не будем оскорблять взгляд горожан вашей отвратительной плотью, – строго сказал сенсей.
– Так уж и отвратительной, – пробурчал Сёриша, но всё-таки сам завязал оби. Какие-то границы у него всё же были, хотя и не похоже. Руки ему связали с меньшей тщательностью, что утешало.
Нас вывели из дома, вокруг уже собралась толпа. Все видели, как в мой дом вбегает отряд солдат, никто не смог сдержать любопытства, как так, благородный лорд... Слышались боязливые шепотки, на нас показывали пальцем.
Я расправил плечи и вскинул голову, глядя на зевак с веселой снисходительностью. Их взгляды были разными – любопытными, жадными, жалостливыми. Но я стряхивал их все чуть заметным движением плеч. Им ли сравниться с ёкаем?
Вот уж от чьего взгляда мне никогда не хотелось отряхнуться.
Сёриша беспечно улыбался и вертел головой, его ткнули мечом, чтоб успокоился, сердце кольнуло... Но острейшее лезвие не смогло прорезать даже кимоно. Стало немного легче – стоило ли сомневаться, что для ёкая это лишь игра? Наверняка ему ничего не стоит испариться из оков, словно и не было его там никогда. Я вновь улыбнулся уголками губ. Путь до темницы, который должен был стать для меня дорогой позора, запомнился лишь насмешливым фырканьем Сёриша, да отведенным в сторону взглядом сэнсея. Всех прочих для меня просто не существовало.
* * *
Мастер Хан отвел глаза в сторону. Даэ... Ученик, предавший принципы, впустивший в дом чужака и разделивший с ним ложе... Тот, на кого следовало взирать с презрением. Но Хан не мог сейчас не гордиться им. То, как он шел, как смотрел... Веревки не выглядели знаком позора и недоверия. Он казался императором среди новобранцев. Его лучший ученик... Лучший, но отныне потерянный.
И это тоже вина сэнсея.
* * *
Я спокойно смотрел, как движется пыль в лучике света закатного солнца. На руках – кандалы от запястья до локтя. Цепь уходила в стену, не позволяя лечь или даже присесть. На дне каменного мешка – остатки соломы, что стелили военным пленникам, а не предателям. Слева – железная дверь. Справа, под потолком – небольшое окошко. В голове было удивительно пусто. Я должен был терзаться муками совести или же досадовать на глупую случайность, приведшую случайного наблюдателя под мои окна именно сегодня... Но ничего этого не было. Я просто смотрел на пылинки, пляшущие в солнечном луче и совершенно ни о чем не думал.
– Эй... Даэ... С тобой все в порядке? – голос Сёриша звучал слегка встревоженно.
Я перевел взгляд на него, мягко улыбнулся – к чему теперь таиться?
– Да. Сёриша... Ты должен уходить.
– С чего бы это? – он наклонил голову, разглядывая меня с любопытством. Я чувствовал, как его взгляд жадно целует каждый изгиб моих губ, каждую складочку в уголках глаз. Он наконец-то добился от меня эмоций.
– Я не хочу, чтобы ты пострадал, – оказывается, говорить правду бывает просто.
– А что будет? Какой ассортимент наказаний?
– Смерть.
Это прозвучало слишком холодно. По всегда весёлому лицу Сёриша пробежала тень, но тут же исчезла.
– На костре будут жечь? – спросил он деловито.
– Почему на костре?.. – удивился я.
– Всегда мечтал, чтоб меня на костре сожгли. И чтоб ярко, торжественно, с шумом и плясками. Народный праздник моего имени. Что скажешь?
Будь у меня свободны руки – я бы закрыл лицо ладонью. Ёкай... Даже из собственной казни умудрится сделать балаган.
– Сёриша, это не шутки.
– А кто здесь шутит? – он весело вскинул брови, потирая запястья, освобожденные от веревок. – Но я-то аутодафе переживу, а ты - вряд ли, так что... Идем?
Я покачал головой.
– Оковы самурая – его честь.
– М-да... Как-то не подумал, – он почесал в затылке, – шо упрямые самоубийцы у меня нынче не только во врагах, но и в союзниках. Хм... Без тебя я, конечно, не уйду. Да и вообще, сбежать сейчас - это беспардонно убить тебя и всех местных охранников. Их тоже казнят, знаю я вас... Их, конечно, не жалко, но с тебя... Эх, самый простой путь закрыли. Ну да ладно.
Он подошёл вплотную, касаясь грудью груди, но при этом – не делая никаких попыток обнять.
– Так за что, говоришь, нас схватили?
– Тебе процитировать весь "Путь воина" или только избранные места? – я не смог сдержать невольную язвительность. – Недостойно позволять страстям возобладать над разумом. Не должно идти на поводу у своих желаний. Воин должен быть чист, как клинок его меча... И служить так же верно, как родовая катана служит самураю, – я прикрыл глаза, чтобы не видеть его так мучительно близко, помолчал пару секунд. – Укрыть в своем доме чужака – предательство. За него только одна кара.