Налив в свою любимую кружечку чай, пошла к себе. Кстати, надо ее тоже забрать. Итак, что все это может означать? Отец сказал, что с ним нельзя будет связаться. И он не продает квартиру, а отписывает на нее дарственную, пусть и хитрую, согласно которой право собственности перейдет к новому владельцу лишь через пятнадцать лет. Да еще и десять процентов акций их компании отлистал своему компаньону с кажущейся легкостью. То есть там, куда мы едем, деньги вообще не нужны будут?
До утра так и прокрутилась в кровати, думая, думая и еще раз думая, но так ничего и не поняла. В итоге самочувствие было препротивнейшее: голова болит, все бесит, еще и осознание того, что вот-вот узнаю нечто очень важное, не дает покоя.
– Лиска, – позвала заглянувшая в мою комнату мама. – Все свои вещи в гостевую переноси.
Вообще-то меня Алесей зовут, вернее, по паспорту Алесандрой, но мама с детства кличет меня Лисенком на разные лады. Так и хочется съязвить на тему: «Зачем тащить чемоданы в гостевую, если потом придется их обратно в коридор волочить?» Но ругаться не хотелось, да и просто-напросто не было сил. Ну и ладно, надеюсь, скоро все непонятки, от которых мозг уже закипать начинает, закончатся и все встанет на свои места.
И вот все наше немногочисленное семейство в сборе. Отец, несмотря на ночную попойку, абсолютно трезв, но по-прежнему не особо-то реагирует на что-либо, явно пребывая в крайней степени растерянности, странно, что с ночными посетителями он общался вполне нормально. Мама мечется от чемодана к чемодану, прицепляя к ним картонные бирки с нарисованными на них фломастером буквами, судя по всему, обозначающими наши имена.
Когда стрелки на часах достигли ровно девяти часов, в комнате раздался хлопок, и… я протерла глаза, надеясь избавиться от наваждения, но, увы, ничего не изменилось: посреди гостевой стоял тот самый мужик, что вчера лобызал мамины ручки.
– Вы готовы, фаам Иола? – бросив мимолетный взгляд на нас с отцом и слегка поклонившись матери, поинтересовался неведомо откуда появившийся гость, а я озадаченно уставилась на маму.
– Фаам? – повторила я непонятное для меня обращение.
– Да, – так же слегка склонив голову в ответ, молвила мать, и было видно, что она сгорает от нетерпения, в мою сторону она лишь махнула рукой, мол, все потом.
Незнакомец произнес какое-то странное слово, щелкнул пальцами, и… весь мир пришел в движение. Перед глазами вспыхнули, ослепив, миллиарды разноцветных искр. Я потеряла равновесие, начав куда-то падать, и вдруг пришло ощущение невесомости. Кажется, я кричала. Да и кто бы на моем месте молчал? Это только в кино все, в кого пальцем ни ткни, – герои, способные любые неожиданные повороты в своей судьбе переносить скрепя сердце и стиснув зубы.
Казалось, эта неимоверная круговерть никогда не закончится. Пришлось зажмуриться, чтобы не видеть всего этого. Жаль, что все остальные ощущения отключить нельзя. Сколько времени прошло: миг или час? На это я ответить при всем желании не смогла бы. Меня откровенно мутило, голова кружилась, еще мгновение, и завтрак нашел бы выход, но… чья-то рука заботливо подхватила мое неожиданно ставшее весомым тело, и я наконец-то решилась открыть глаза.
Мы, всей семьей, ну и поддерживающий меня под руку незнакомец, который, конечно же, никуда не делся, очутились в просторном зале… какого-то замка. Почему замка? Да потому, что ничем иным это не могло быть: огромное помещение, квадратов на сто, наверное, покрытые изящной лепниной потолки, уходящие метров на десять в высоту, свисающие оттуда канделябры с хрустальными подвесками, картины и гобелены на стенах и полное отсутствие какой-либо мебели. Этакий бальный зал. По крайней мере, памятуя о посещенных некогда музеях, я именно так их и представляла.
Не успела я осмотреться, как створки высоких дверей распахнулись, и в зал буквально впорхнула… мамина копия! Вот только одета она была, мягко говоря, непривычно: в длинное пурпурное платье в пол с довольно откровенным декольте и, судя по осиной талии, с корсетом. Шикарная грива каштановых волос собрана в обычный конский хвост, изящные ручки прижаты к губам, в ярко-зеленых глазах светится счастье и поблескивают слезы… странное сочетание, но здесь вообще все странное, как и наше появление. Я даже ущипнула себя, стараясь убедиться в том, что не сплю.
– Мама! – воскликнула моя мать, бросаясь навстречу столь похожей на нее незнакомке.
– Упс… – только и смогла выдавить я.
Вот эта девушка – моя бабуля?! Мамины слова о наследственности – не пустой звук…
Женщины, ничего и никого вокруг не замечая, обнимаются, плачут, что-то приглушенно рассказывая друг другу. Очевидно, они рады воссоединению. Но, черт побери, где мы? Почему мама никогда не рассказывала о бабушке, о замке, где бабуля ведет себя как хозяйка. И… вообще, это явно не Земля. Значит, рассказы фантастов не вымысел? Иные миры существуют?..
Мы с растерянно озирающимся по сторонам отцом были предоставлены сами себе. Словно ища поддержки, я отошла от незнакомца и вцепилась в папину руку. Все было слишком нереально, а он… такой привычный, такой родной в своем безупречном деловом костюме и до блеска начищенных ботинках.
– Ах… – наконец-то отстранившись от хозяйки замка, воскликнула мама и, словно бы только сейчас вспомнив о том, что они здесь не одни, повернулась к нам: – Познакомься, это мой супруг Константин Ливонский…
– Очень приятно, – слегка склонила голову женщина. – Мой дом – ваш дом. Ваша фамилия говорит о благородстве рода, и я рада, что моя дочь нашла достойного избранника. Хотелось бы узнать ваш титул…
Стоит сказать, отец был явно смущен и растерялся, не найдясь, что ответить в подобной ситуации. Непривычно было видеть его в таком состоянии.
– Матушка, в том мире титулы уже давно канули в Лету, – беззаботно отмахнулась мама. – А это наша дочь, Алеся, вернее – Алесандра, – продолжила представлять свое семейство она.
– Что же ты стоишь как неродная? Подойди поближе, мое очаровательное дитя, – грациозно протянув в мою сторону руки, словно приглашая в объятия, молвила женщина.
– Ну, а это моя мама, герцогиня Руана Лорентайн… – завершила знакомство мама.
И да, к этому моменту я уже очутилась в объятиях неимоверно молодой бабули. Ее прикосновения были полны нежности, а приятный цветочный аромат духов слегка кружил голову.
Моя мама из другого мира, а бабушка ни много ни мало герцогиня! Кому рассказать – не поверят же! И тут же стало грустно. Наконец-то до меня дошел смысл слов: «Мы обратно никогда не вернемся…» Нет, о поездке в Испанию я не то чтобы напрочь позабыла, просто теперь прекрасно осознала, что здесь меня ждет куда большее количество интересных и увлекательных открытий. Благо в личной жизни у меня был полный штиль, хотя бы от расставания с любимым не придется убиваться, а вот подруги… О них теперь осталась лишь память в виде тех самых вещичек, которые я забрала с собой.
– Леон, – обратилась бабуля к стоящему в сторонке мужчине, который и привел нас сюда. – Распорядитесь, чтобы вещи доставили в отведенные нашим гостям комнаты. А вы, мои дорогие, наверное, хотели бы осмотреться? – окинув взглядом нашу семейку, предположила она.
Ну что тут скажешь? Интересно – да. Вот только папа по-прежнему ни на что не реагирует. Видимо, мой мозг, с самого детства впитавший в себя тысячи фильмов и книг о попаданцах в параллельные и прочие миры, оказался более подготовлен, нежели сознание консервативного и прагматичного отца, который никак не мог прийти в себя от шока.
Мимо нас, суетясь, сновала прислуга, а мы следовали за гостеприимной хозяйкой, устроившей нам экскурсию по замку. Ну что тут скажешь? Она оказалась превосходной рассказчицей. По сравнению с ней экскурсоводы земных музеев нервно курили в сторонке. Я, затаив дыхание, слушала о самых разных событиях из жизни представителей их… тьфу ты, нашего рода. И да, теперь я узнала, что «фаам» – это местный аналог наших земных «госпожа», «сеньора», «мадам», в общем, так обращаются к замужним или явно пожилым женщинам, к девушкам же – «фиета».