И оказывались в Тайном Городе, в месте, давным-давно выбранном в качестве идеального укрытия. В убежище, где старым врагам приходилось учиться уживаться друг с другом. В поселении, жители которого точно знали, откуда появились люди, а некоторые из них, возможно, лично наблюдали за становлением нынешних властителей Земли.
– Сегодня мы чтим память тех, кто не вернулся с полей сражений, тех, кто умер от ран и болезней, в честном бою или от удара в спину. Мы чтим память всех, чья жизнь была служением Ордену. Мы вспоминаем воинов, покрывших славой алые знамена Великого Дома Чудь. Мы вспоминаем магов, искусство которых умножало мощь Ордена. Мы вспоминаем всех, кого нет среди нас. Братьев и отцов, рыцарей и мыслителей, героев и вождей. Они сделали все, чтобы мы жили! И до тех пор, пока мы будем помнить! До тех пор, пока мы будем жить по их заветам! До тех пор, пока будем понимать, что сила наша – в единстве! Мы будем непобедимы!
– Чудь! – выдохнула толпа.
– Сила – в нас! Суть Ордена – в нас!
– Чудь!!
Франц де Гир воздел к небу руки:
– Каждый из нас умрет, но Орден – вечен!
– Чудь!!!
Великий магистр едва заметно улыбнулся.
Франц проводил не первую торжественную церемонию в жизни. Он умел завести подданных, умел заставить их дышать в унисон, проникаться гордостью, патриотизмом, чувствовать себя не просто чудами, а членами великой семьи – речи де Гира считались образцом ораторского искусства. Но День Памяти великий магистр выделял особо. Он знал, как дорог чудам этот праздник, а потому продумывал свои выступления особенно тщательно.
– Когда великий Цун ле Го встал на путь становления…
Штаб-квартира Великого Дома Чудь занимала три высокие башни на проспекте Вернадского. Стекло, бетон, тарелки спутниковых антенн – официально в зданиях размещалась транснациональная корпорация «Чудь Inc.», и внешний вид строений полностью соответствовал вывеске. Но если бы какой-нибудь чел случайно, благодаря необычайному везению или стечению обстоятельств, попал бы сейчас во внутренний дворик Замка, он был бы, мягко говоря, удивлен. Возможно, он бы решил, что оказался на карнавале или на съемочной площадке или сошел с ума.
Штандарты лож, штандарты гвардии, гербы мастерских. Огромный единорог встал на дыбы и грозит невидимому врагу. Знамена приспущены. Рыцари в традиционных одеждах Ордена: шитые золотом и серебром камзолы, плащи с гербами лож, церемониальные кинжалы. Цвета одежд, учитывая обстоятельства, приглушенные, преобладает бордовый. Снега нет и следа – несложная задача для умелых колдунов, и подковы сапог цокают по камням.
– В огне этой войны ковались каноны Великого Дома! Мы победили! Мир принадлежал нам!!
– Чудь!
День Памяти не являлся официальным праздником, тем не менее на нем всегда присутствовали представители остальных Великих Домов Тайного Города. Правила старинной вражды подразумевают взаимоуважение, а потому, несмотря на то что подавляющее большинство поминаемых рыцарей полегло в сражениях с навами и людами, посланцы Темного Двора и Зеленого Дома демонстрировали приличествующую случаю скорбь в отведенной для них ложе.
– Странный выбор дня для грусти, вы не находите?
– Зима, – скучающий в соседнем кресле Сантьяга пожал плечами и улыбнулся. – У всех минорное настроение. Кто-то усаживается у камина, листает книгу или смотрит на огонь, а кто-то идет грустить на улицу.
– Я имела в виду другое – день. – Подумала и пояснила: – Дату.
Жрица Зарина совсем недавно вошла в число избранных колдуний Зеленого Дома и еще не обладала достаточным опытом, чтобы беседовать с комиссаром Темного Двора. В смысле – беседовать без последствий. Себе самой молодая колдунья представлялась прожженной интриганкой, дремлющий нав казался мирным, да и к чему может привести брошенное вскользь замечание? Вызвать две-три ответные, ничего не значащие фразы?
– А что не так с датой?
Зарина покосилась на площадку: речь Франца продолжалась, и прошептала:
– Четырнадцатое декабря. Это день величайшей победы Великого Дома Чудь.
– Чуть громче, пожалуйста, – попросил Сантьяга. – И не беспокойтесь о приличиях: чуды слишком увлечены, чтобы обращать на нас внимание.
Молодая жрица не решилась повышать голос, она чуть подвинулась к собеседнику и повторила:
– Четырнадцатое декабря – это день величайшей победы Великого Дома Чудь.
– Я что-то слышал об этом, – не стал скрывать Сантьяга и тоже подвинул кресло. Теперь они едва не касались друг друга. – Занятное совпадение, не так ли?
– Грустить в день победы?
– Даже челы не устраивают праздники в честь поражений.
– Но зачем приурочивать День Памяти к какому-то событию? Выбрали бы нейтральную дату.
– Так сложилось.
Темные глаза нава были так близко, смотрели столь внимательно… Сантьяга всем своим видом показывал, что крайне заинтересовался беседой и с нетерпением ожидает следующей фразы.
– Да, разумеется… – Зарина вдруг подумала, что сопровождающие ее фаты наверняка донесут королеве о перешептывании с комиссаром. – Кажется, великий магистр закончил свою речь…
– Его сменит Гуго де Лаэрт, мастер войны. – Сантьяга тонко улыбнулся. – Чуды очень стараются внести в свои праздники хоть какое-то разнообразие, но, увы, безрезультатно.
– Зато торжественно, – невпопад заметила жрица.
– Им следовало бы нанять концов. На мой взгляд, церемонию не мешало бы несколько оживить.
– …они умирали, но не уходили с рубежа!
– Чудь!
– Да, концы умеют, – пробормотала жрица.
– И еще как.
Зарина, внезапно припомнившая некоторые эпизоды из своей биографии, потерялась окончательно. Ей стало казаться, что комиссар все знает о ней и… Конечно, в этом не было ничего зазорного, но неудобно, если нав…
– Кстати о концах. Вы слышали о новом шоу Птиция?
– Я не собиралась на премьеру. – «Пора заканчивать беседу!»
– Отчего?
– Меня ждет королева Всеслава, – весомо ответила жрица. – Я должна доложить…
– О том, как четыре часа слушали рыцарские сказки? – Сантьяга положил ладонь на руку покрасневшей Зарины и невинным тоном добавил: – Дорогая Зарина, поверьте, ее величество прекрасно понимает важность этого доклада и не станет тратить на него вечер.
– Королева Всеслава серьезно относится к своим обязанностям, – сообщила одна из фат.
Сантьяга, не снимая ладони с запястья жрицы, обернулся к ее спутницам:
– Так получилось, что в «Ящеррице» для меня зарезервирован столик на четверых… Неподалеку от сцены, разумеется.
– …штурм увенчался успехом!
– Чудь!
Колдуньи дружно сверкнули зелеными глазами.
* * *
Клуб «Ящеррица»
Москва, Измайловский парк, 15 декабря, среда, 00.37
Премьеру своего нового, потрясающего и грандиозного (а какого же еще?) шоу Птиций приурочил к празднику в Ордене, специально подгадал, рассудив, что грустившим в течение всего дня чудам к вечеру потребуется эмоциональная разрядка. А что может быть лучше нового представления от известного режиссера? Правда, первоначально лидеры Великого Дома Чудь отнеслись к затее хитроумного конца с сомнением, заметив, что устраивать в День Памяти веселенькое представление не совсем правильно. Но Птиций выкрутился. Во-первых, он перенес начало на час ночи («Это уже следующий день, господа!»), а во-вторых, клятвенно пообещал, что мероприятие будет менее фривольным, чем обычно («Чинное и даже торжественное шоу станет достойным продолжением величественного праздника!»). В случае необходимости конец умел быть весьма убедительным, и его пламенная речь привела к тому, что в «Ящеррицу» собрался сам де Гир. Новость мгновенно распространилась по каналам «Тиградком», и верноподданные чуды принялись в массовом порядке заказывать столики. Остальные любители развлечений не отставали, что гарантировало премьере аншлаг.