Он не хотел уезжать, хотя здесь над ним вились тучи мошкары, с него градом лил пот, вокруг торчали обугленные после лесного пожара кусты и стояла звенящая средиземноморская жара. «Погоди, ты еще не все видел, – говорил Жан Мерсье, и в его голосе звучала гордость бывалого, многоопытного человека, которому и яростное солнце нипочем. – Сейчас еще только июнь».
А еще он тянул с отъездом из‑за Камиллы.
Как тут говорили, он «прижился».
«Это вовсе не в упрек тебе, – с серьезным видом объяснял ему Жан Мерсье. – Лучше, если я все же скажу: ты здесь прижился». – «Да ладно, я и сам знаю», – ответил ему тогда Лоуренс.
Он выключил камеру, бережно опустил ее на рюкзак, прикрыл куском белой ткани. Молодой волк Маркус мгновение назад скрылся из виду где‑то в северном направлении.
– На охоту пошел, пока еще нет настоящей жары, – прокомментировал Жан.
Лоуренс побрызгал на лицо водой из фляги, смочил кепку и отпил десяток глотков. Господи, какое здесь жаркое солнце! Никогда еще ему не приходилось бывать в таком аду.
– У них не меньше трех волчат, – прошептал Жан.
– Сейчас поджарюсь, – сообщил Лоуренс, сморщившись и потрогав спину.
– Погоди, ты еще не все видел.
Адамберг, по‑прежнему с тарелкой в руке, тихонько, на цыпочках приблизился к телевизору, словно стараясь не спугнуть диктора. Одно неосторожное движение – и этот робкий тип вспорхнет и улетит с экрана, так и не закончив интереснейшую историю про волков, которую только что начал рассказывать. Комиссар добавил громкость, отступил назад. Адамберга многое связывало с волками, как мы связаны со своими ночными кошмарами. Все годы детства он, уроженец Пиренеев, слышал, как старики рассказывают ужасные истории о последних волках во Франции. Ему случалось ночью бродить в горах, когда он был еще совсем маленьким, лет девяти‑десяти: отец, не желая слушать никаких возражений, посылал его собирать хворост по обочинам дорог, и Жан‑Батисту чудились желтые светящиеся глаза, следящие за ним из темноты. «Волчьи глаза в ночи горят, как уголья, малыш, горят, как уголья».
И сейчас, когда он стал взрослым, его сны возвращали его по ночам туда, в горы, на те же знакомые тропинки. До чего же человек – отвратительное создание, вечно‑то он норовит привязаться к худшему, что было в его жизни.
Несколько лет назад он действительно слышал, что стая волков из Абруццких гор в Италии перебралась через Альпы и обосновалась где‑то на территории Франции. Безответственное зверье, что с них взять! Бродят, как беззаботные пьянчужки, не ведая, куда их ноги занесут. Милая прогулка, символическое возвращение на родину, добро пожаловать, наши дорогие облезлые гости из Абруцци! Привет, товарищи! А потом он узнал, что какие‑то ненормальные носятся с этими волками, как с несравненным сокровищем, устроив им надежное убежище в скалистом Меркантуре.