Няня поставила медную ванночку Мики на угол каменной плиты перед камином. Добавила воды из чайника, чтобы добиться нужной температуры, взбила пену и посадила Мику в ванночку. Девочка радостно зашлепала ладошками по пене. Няня принесла полотенца и стала подогревать их у огня. Ганнибал снял детский браслет с руки Мики, окунул его в пену и принялся выдувать через браслет мыльные пузыри для сестренки. Влекомые каминной тягой, в своем недолгом полете пузыри отражали освещенные пламенем лица сидящих, пока не лопались над огнем. Мике нравилось тянуться за пузырями, она даже пыталась их ловить, но ей очень хотелось вернуть браслет, и она не успокоилась, пока он снова не оказался у нее на руке.
А мама Ганнибала наигрывала на пианино какую-то мелодию барокко.
Чуть слышная музыка, окна, занавешенные одеялами, как только спустилась ночь, темные крылья леса, сомкнувшиеся вокруг... Берндт вернулся совершенно изможденный, и музыка прекратилась. В глазах графа Лектера стояли слезы, когда он слушал рассказ Берндта. Мадам взяла руку Берндта и успокаивающе ее гладила.
* * *
Немцы сразу же стали называть Литву "Остланд" – "Восточной землей", колонией Третьего рейха, которую со временем, после того как низшие формы жизни, то есть славяне, будут ликвидированы, можно заселить арийцами. Колонны немецких солдат шли по обычным дорогам, немецкие поезда – по дорогам железным, неся на себе артиллерийские орудия – на восток, на восток.
Русские истребители-бомбардировщики бомбили немецкие колонны, атаковали их с бреющего полета. Огромные штурмовики "Илюшин", прилетая из России, наносили по немцам мощные удары, несмотря на интенсивный обстрел из зениток, установленных на поездных платформах.
* * *
Черные лебеди летели так высоко, как только могли, – четыре черных лебедя, один за другим, не гуськом, а как бы уступами. Они летели, вытянув шеи, стремясь к югу; занималась заря, высоко над ними ревели моторы самолетов.
Взрыв зенитного снаряда, и вожак уронил крылья на взмахе, начав долгое падение вниз. Другие птицы повернули назад, оглашая воздух криками, описывая широкие круги и постепенно теряя высоту. Раненый лебедь тяжело ударился о землю в открытом поле; он не шевелился. Его подруга опустилась рядом с ним, подтолкнула его клювом и стала ходить вокруг него, издавая тревожные клики.
Лебедь не двигался. На поле разорвался снаряд, среди деревьев на краю луга показались русские пехотинцы. Немецкий танк перевалил через канаву и двинулся по лугу, паля из пулемета в сторону деревьев. Он надвигался, надвигался... Лебедь-самка распростерла крылья и встала над погибшим, не сходя с места, хотя танк был гораздо шире, чем размах ее крыльев, а мотор стучал громче, чем ее дико бьющееся сердце. Она стояла над погибшим, шипя и нанося танку удары мощными крыльями до самого конца, а танк прошел над ними, так ничего и не заметив, унося на гусеницах месиво из птичьей плоти и перьев.
4
Семья Лектеров пережила в лесу три с половиной ужасных года гитлеровского похода на восток. Длинная лесная дорога к охотничьему домику зимой бывала завалена снегом, а весной зарастала зеленью, болотистая почва вокруг даже летом была слишком топкой для танков.
В домике хранились довольно большие запасы муки и сахара, позволившие им продержаться первую зиму, но важнее всего оказался запас соли, хранившейся в нескольких ящиках. Во вторую зиму они нашли в лесу убитую и промороженную лошадь. Им удалось разрубить ее на куски и засолить мясо. А еще они засолили куропаток и рыбу – форель.
Иногда по ночам из леса приходили люди в штатской одежде, тихие, словно тени.