Постепенно мне стало тесно в двух комнатах, и я подыскал двухэтажный особняк с прислугой, чтобы не отвлекаться даже на поход в харчевню.
Я весь пропах книжной пылью и реактивами, кожа ввалилась, а глаза приобрели нездоровый блеск. Когда я приперся в таком состоянии к магистру Илою, то вместо урока по клерикальной энергетике он устроил мне жуткий разнос с угрозой вышвырнуть из Академии, если я еще раз появлюсь в таком виде.
Обороты пришлось сбавить. Я снова стал посещать спортзал и совместные посиделки. В конце концов все встало на свои места. Две трети суток я посвящал учебе, а еще треть тренировкам, развлечениям и отдыху. Чаще в компании Сайти.
Естественно, весь мой график, нацеленный на сверхускоренное прохождение курса, полетел к черту. В два года я никак не вписывался. К моему немалому удивлению, постепенно мозги тоже пришли в норму. Естественно, учеба не превратилась в сплошной праздник, но во всяком случае не приходилось насиловать себя, загоняя очередную порцию премудростей.
По некоторым предметам пошел неожиданный для меня прорыв. Так случилось на занятии по магии стихий, когда я просто увидел пламя как облако крошечных вихрей на стыке огня и воздуха. В этом заключалась главная тонкость. Чистых магий стихий практически не существует. Точнее, это безумно затратно. Для того чтобы вызвать поток воздуха, совершенно необязательно махать руками. Достаточно разжечь огонь. Большой силой можно управлять с помощью малого количества другой силы. Тогда на уроке я слегка подстегнул вращение вихрей, и кусок угля исчез в ослепительной вспышке, оплавившей лабораторный куб до полной потери формы.
Второй прорыв получился на предмете, который я называл клерикальной энергетикой. По сути, это было умение фокусировать, накапливать и использовать силу человеческих желаний и страстей. Что-то похожее я умел. Мог, например, превратить большую площадь в мертвую пустыню, полностью исчерпав всю пирамиду жизни и рассеянную энергию стихий превратив в разрушительный импульс огромной силы. Но вот тихо и спокойно не выходило никак.
Я уже смирился с тем, что у меня в листе напротив курса будет стоять «теоретически», когда, тщательно перебирая по кусочкам всю цепочку клерикального «ключа», почувствовал огромной силы вихрь, что ворвался в меня, сметя все барьеры. Чем-то это было похоже на тот вихрь, которым был разрушен портал в мире Алонис. Только в этот раз все было гораздо… тоньше. Вихрь насыщал каждую клеточку тела какой-то новой силой и совершенно неземной радостью, словно мне снова было семь лет и папа подарил мне велосипед. В тот день я ехал, неумело держась в седле и крутя непослушные педали, а тело словно летело над дорогой. Тогда я здорово ударился, не сумев удержать равновесие на повороте, но точно помню, что больно не было. Сейчас я понял, что сумел сложить свою радость от обладания великом с радостью и гордостью отца, смотрящего на меня.
Новая сила бурлила в теле и рождала целую бурю эмоций и ощущений.
И еще я словно слышал звуки. Прислушавшись, смог различить голоса жриц Бикху, моих жен, и где-то совсем на грани восприятия торопливый шепот приговоренного, выпрашивающего у меня легкой смерти.
Легко, словно не через тысячи световых лет, я потянулся, коснувшись его руки. Арси Тай, бывший командир третьей роты пятого полка дивизии Небесных Стражей, опять что-то не поделил с законом. И теперь молился, обращаясь ко мне, прося освобождения от бесчестия. Я погасил огонек его жизни, даря освобождение от позорной казни. Переключился на другой жгут и выбросил в воздух ворох цветочных лепестков над жрицами.
А потом стоял столбом, рассматривая свои руки, которые сияли мягким, чуть голубоватым свечением.
После того дня в меня словно вдохнули новую жизнь. Книги запоминались, стоило их пролистать в быстром темпе, формулы плетения складывались словно сами собой, но стоило мне хоть слегка потерять контроль, я начинал слегка светиться, что, к счастью, было почти незаметно днем, но служило почвой для бесконечных шуток Сайти по ночам.
Таким темпом я догнал ушедшего вперед однокурсника и возобновил наше дружеское соревнование. Но все равно в график мы не уложились. Без малого четыре года было потрачено на освоение комплекса второй ступени.
Но кроме приятных, были еще и неприятные неожиданности, главной из которых стала новость, что магия меня все же брала. Правда лишь более или менее высокого уровня, но с магическим иммунитетом пришлось распрощаться.
Потом была скучнейшая практика в мире Десойво, где я неделю боролся с оккупировавшей мир межзвездной саранчой, а оставшиеся пару дней отбивался от упакованных в разнообразную, иногда очень привлекательную форму предложений остаться. Странные люди. Когда перед нами лежал даже в теории бескрайний мир, нам предлагали власть, титулы и земли одной планеты.
Глава 8
Еще пять лет грыз третий курс, проводил уезжавшую в отпуск в свой мир Сайти, сошелся на почве боевых искусств с первокурсницей и пару раз пересекся с оборотнями.
Финалом нашего противостояния стал турнир оборотней, в котором я тоже решил поучаствовать. Сила оборотня определена несколькими ограничениями. Во-первых, это скорость трансформации и регенерации, во-вторых, количество резервной массы. То есть можно обернуться в нечто огромное, но восполнять потери будет не из чего. Поэтому точный выбор формы — одна из важнейших стратегий боя. Квалифицированные перевертыши могут иметь в запасе несколько тысяч готовых и сколько угодно комбинационных форм, менять биохимию организма почти в бесконечно широких пределах и даже переносить сознание в верхние энергосферы без потерь. Это иногда требуется для превращения в формы, чьи размеры просто физически не в состоянии вместить сознание в полном объеме.
Идею поучаствовать в турнире мне подал один из моих новых приятелей, сам обучающийся на отделении оборотней.
Я и сам понимал, что застарелый конфликт надо прекращать. Ком взаимных претензий имел стойкую тенденцию к увеличению, и конца-края этой войне не предвиделось. И с некоторых пор меня стало это весьма напрягать. Особенно после того, как трое перевертышей спасли одного из младших учеников моего отделения, чуть не лишившись при этом жизни.
Несмотря на то что турнир проходил на самом дальнем полигоне Академии, освещать его собирались почти все вещательные корпорации Сопряжения. Когда я предъявил разрешение ректора на участие и подтвердил его своей личной печатью, в руководстве турнира возникла легкая паника. Дилемму разрешил магистр Илой, который после своего неожиданного появления пообещал лично присмотреть за соблюдением правил с моей стороны. А правила были просты. Никакой магии, кроме примитивных плетений нулевого уровня. Никакого смертоубийства. Клыки против клыков, когти против когтей.
Форму я специально не разрабатывал. Помня о своем единственном удачном опыте трансформации, решил ничего нового не изобретать и воплотиться в реликтового зверя своей родины — черного дракона.
Единственное, чего не могли знать мои соперники, что я почти три месяца обживал новую форму, отрабатывая все тонкости движения.
Несмотря на впечатляющую форму и подготовку, турнир проиграл, заняв лишь четвертое место. Да и не ставил себе задачу выиграть. Гораздо важнее, что оборотни увидели во мне пусть и не совсем своего, но где-то равного им. Любви всенародной не снискал, но стычки как отрезало. Зато поступило несколько предложений трудоустройства. Одного из крупнейших магнатов Сопряжения заинтересовал маг-универсал, владеющий техникой полиморфизма на таком высоком уровне.
К четвертому циклу нас осталось около четырехсот на всех факультетах. Большинство ушло из-за невозможности продвинуться в обучении или на основании выводов комиссии по отсеву. Были и те, что сложили голову на многочисленных практиках. Но, в общем, к четвертому курсу дошли не самые резкие, а скорее рассудительные, осторожные и усидчивые. Предметов стало немного, но все они требовали максимальной отдачи и предельной концентрации. Времени и сил на кабаки с девочками не оставалось совершенно. Но были и радости совершенно неожиданного свойства.