Имя мне — Легион - Желязны Роджер

1. ПРОЕКТ «РУМОКО»

Я был в пультовой, когда из агрегата Джи-9 на нас посыпались искры. Помимо всего прочего, находился я там потому, что надо было провернуть одно порученное мне идиотское дельце.

Двое ребят были внизу, в капсуле; шла проверка Шоссе в Преисподнюю, шахты, вгрызавшейся в дно океана в тысячах морских саженях под нами; близился час, когда они заработают. Обычно авария не встревожила бы меня — в штате было двое техников для обслуживания Джи-9. Но вот как раз сегодня один из них был в отпуске на Шпицбергене, а другой болел. Неожиданно ветер и волны тряхнули «Аквину»; я вспомнил, что проект «Румоко» близится к завершению, и принял решение. Я пересек каюту и снял боковую панель.

— Швейтцер! Не смейте трогать прибор, не валяйте дурака! — сказал доктор Асквит.

Я изучал цепи.

— Вы решили заняться им сами? — спросил я доктора.

— Конечно, нет. Я и знать не знаю, с чего начать… Но…

— Хотите, чтобы Мартин и Димми погибли?

— Вы же знаете, что нет. Но вы не имеете права…

— Тогда скажите, кто им займется? — продолжал я. — Капсула управляется отсюда, а мы только что на что-то налетели. Если у вас есть на примете кто-то более подходящий — лучше пошлите за ним. В противном случае я попробую исправить это сам.

Тогда он заткнулся, а я стал выяснять, где какое повреждение. Все было достаточно очевидно. Это связано с теми четырьмя цепями.

Я занялся делом. Асквит был океанографом и мало что понимал в электронике. Думаю, он не смог бы отличить, если бы я занялся не ремонтом, а подготовкой диверсии. Я проработал минут десять, и дрейфующая в океанских пучинах капсула снова начала функционировать.

За работой я пытался представить себе мощь той силы, которая вскоре будет разбужена, заполнит на мгновение Шоссе в Преисподнюю, а затем, словно дьявольское отродье — а то и сам дьявол — сорвался с цепи в центре Атлантики. Пасмурная погода, господствующая в это время года в здешних широтах, мало меня утешала. Тут будут применяться смертоносные силы: атомная энергия освободит еще более могущественную из стихий — живую магму, кипящую пока глубоко под океаном. И то, что люди решились затевать бессмысленные игры с такими вещами, было выше моего разумения. Корабль снова задрожал на волнах.

— Ну вот, — сказал я, — там было несколько коротких замыканий, и я их ликвидировал. Я поставил панель на место. Больше беспокоится не о чем.

Асквит посмотрел на монитор:

— Похоже, теперь работает нормально. Давайте-ка проверим. — Он щелкнул переключателем и сказал: — «Аквина» вызывает капсулу. Вы слышите меня?

— Да, — донеслось в ответ. — Что случилось?

— Короткое замыкание в Джи-9, — ответил он. — Все исправлено. А как у вас?

— Все системы пришли в норму. Будут какие-нибудь инструкции?

— Продолжайте выполнять задание, — сказал доктор и повернулся ко мне.

— Я тут мешал вам, — сказал он, — и был резок с вами. Простите. Я не знал, что вы в состоянии обслуживать Джи-9.

— Я — инженер-электрик, — заметил я, — и эти штуки мне знакомы. Но разбираюсь в такой аппаратуре слабовато. Если бы я не смог определить неисправность, я бы и пальцем к схемам не прикоснулся.

— То есть ваше правило — не соваться куда попало?

— Верно.

— Тогда и я не стану этого делать.

Как раз сейчас было очень хорошо, что он никуда не станет совать свой нос, так как я только что извлек из Джи-9 маленькую бомбу. Она пока лежала в левом кармане моей куртки, и мне предстояло вышвырнуть ее за борт. В следующие пятьдесят минут неплохо бы найти и испортить видеозапись. По правде говоря, я не проявлял никакого желания фигурировать в записях, но если ничего не поделаешь — что ж, пусть на них лучше буду я, чем противник.

Я извинился и вышел. Рассортировав улики, я обдумывал события дня.

Кто-то пытался сорвать проект. Итак, Дон Вэлш был прав. Предполагаемая угроза была реальной. Значит, тут замешано что-то большее. И главный вопрос — что именно. Ну и второй вопрос — что же дальше?

Я закурил и навалился на поручни «Аквины». Я осматривал холодное северное море, атакующее нашу скорлупку. Руки тряслись… Это был обычный проект. Конечно, рискованный. Но несмотря на его рискованность, я не мог обнаружить достаточно веских возражений против него. Тем не менее, противники были — это очевидно.

Сообщит ли Асквит о моих действиях? Вряд ли он представляет, что делалось… Он объяснит, как я ему сказал, и внесет это в судовой журнал. Он может лишь записать, что я ликвидировал короткое замыкание. И это все.

Этого было достаточно.

Я решил, что враг имеет доступ к судовому журналу. Он узнает, что там нет ни слова об обезвреженной бомбе. Он узнает и то, кто помешал ему; и он вполне может заинтересоваться — кто же в критический момент смог принять экстренные меры. Хорошо. Как раз этого-то мне и хотелось.

…Потому что я потратил уже целый месяц, ожидая подобной возможности. Надеюсь, что он объявится достаточно быстро и попытается разобраться со мной. Глубоко затянувшись, я разглядел маленький айсберг, сверкающий на солнце. Приближалось нечто довольно странное, это чувствовалось. Небо было серым, океан — темным. Где-то находился кто-то, не одобрявший тех событий, что вскоре произойдут здесь, но клянусь жизнью, я не мог догадаться — почему.

Ну и черт с ними всеми. Люблю пасмурные дни. В один из таких дней я и родился. И получаю от этого наивысшую радость.

Я вернулся в каюту и смешал себе пойло, поскольку дежурство мое официально кончилось.

Немного погодя в дверь постучали.

— Поверните ручку и толкните — сказал я.

Дверь открылась, вошел молодой человек по имени Раулингс.

— Мистер Швейтцер, — сказал он, — Кэрол Дейт хотела бы поговорить с вами.

— Скажите ей, что я иду.

— Хорошо, — ответил он и вышел.

Я причесал свои выцветшие волосы и сменил рубашку, потому что Кэрол была молода и привлекательна. Она являлась офицером службы безопасности на корабле, хотя, подумал я, кто знает, кем она была в действительности.

Я подошел к ее каюте и дважды стукнул в дверь.

Входя, я подумал, что приглашение могло быть вызвано случаем с Джи-9 и моей работой полчаса назад. Это означало бы, что она великолепно справляется со своими обязанностями.