Капрал в сердцах плюнул на пол:
— Точно, герой! Ты хоть представляешь, что такое гоул в теле мага?
Нежить, получившая доступ к каналу Источника? Даже в теории знать о таком не желаю.
— А мертвому мне не пофиг?
Утилизацией моей ожившей тушки занялись бы спешащие на помощь чистильщики, а обитатели поместья были бы мертвы по-любому. Виноватым я себя не чувствовал. Заглянув в мои бесстыжие глаза, капрал еще раз плюнул (верблюд безгорбый!) и заключил:
— Заниматься будешь по особой программе!
Чего-то подобного я ожидал с самого начала. Главное, чтобы не бокс.
— И скажи Саталу, пусть сделает тебе хранитель.
Я истово закивал, четко осознавая, что даже слова этого в присутствии моего добрейшего наставника не произнесу. Хранитель — это такая примочка профессиональных чистильщиков, знаете, как в сказке: черного мага убивают, и он обращается в пепел. Без меня.
Капрал еще раз заковыристо выругался и велел мне убираться. Повторять ему не пришлось.
В Редстон я возвращался, размышляя о том, что контракт с НЗАМИПС заключен на пять лет, прошло меньше полугода, а ситуация только хуже и хуже. Причем мне ни кроны не заплатили, даже за ту возню с Ведьминой Плешью в Михандрове. Где справедливость? И потом кто-то удивляется, что черные маги не идут на государственную службу.
Пора бить Четвертушку. В конце концов, темная полоса моей жизни началась с предложения поработать на его благо. Вы не подумайте, я не верю во все эти краухардские россказни про похищенную удачу, но то, что череда неприятностей началась с моей работы в «Биокине», это ведь неспроста… Вдруг, получив с него сатисфакцию, я верну себе часть прежнего везения? Попробовать стоит.
ГЛАВА 2
Если черному в голову что-нибудь втемяшится — пиши пропало. В университет я пришел, надев шмотки попроще, — в трезвом виде Рон был сильным противником, а штопать рубашки у меня получается того, не очень.
Облом. На лекциях Четвертушка не появился. Ну что ж, первый день после выходных, с кем не бывает! Хотя раньше запойного пьянства за Роном не замечалось. Однако на следующий день Четвертушки в университете снова не было. Он что, издевается?!! Но предупредить его о моих намерениях мог разве что Шорох, а это было уже из разряда паранойи. Спрашивается, как мне теперь себя вести: начать злиться или вздохнуть с облегчением? И тут мои мысли словно корябнуло — лезть на рожон Шорох опасался, но мнение свое доносил, а заключалось оно в том, что Рон и без меня уже имеет достаточно неприятностей. Интересно каких? Когда нежить с моралью о ком-то беспокоится, это плохой признак.
Я немного подумал, а потом пошел и на большой перемене позвонил на старую квартиру Рона — ключей от своего нового жилья Четвертушка родственникам не давал, но, что с ним происходит, они знать обязаны.
— Будьте добры Рональда Реста, — очень светским тоном попросил я.
— А кто его спрашивает?
— Это староста его группы, из университета, — и попробуй не поверь.
— Что вам надо?
— Рональда Реста.
— Он заболел, и его сейчас нет дома. Что ему передать?
— Не трудитесь. Я перезвоню в конце недели.
Я повесил трубку и задумался: с некоторых пор мне не нравились разговоры о лечении вне дома. К тому же Рон намекал на знакомство своей матери с сектанткой Мелонс, а идиотизм в позднем возрасте не лечится. У кого бы выяснить, что происходит? И тут я понял, что есть кое-кто, кому может задать парочку вопросов сердитый черный маг.
Найти Сэма было несложно: вечером во вторник заседал исторический клуб, а мелкий гном считался одним из его завсегдатаев. Помнится, узнав об этом, я стал регулярно ходить на собрания и безжалостно критиковать его доклады (сам виноват, нечего зачитывать вслух такие шизофренические тексты), а чтобы меня не поняли превратно, пришлось самому выступить там, рассказав обществу о Белом Халаке, с иллюстрациями и выкладками из теории белой (!) магии. Я ввернул фразу про булку и изюм и имел уважение.
Клуб заседал после окончания занятий в одном из главных лекториев, меня узнали и даже были рады видеть. Темой сегодняшних дебатов было правление короля Гирейна — краткий период расцвета инквизиции, впоследствии дорого обошедшийся Ингернике. Первокурсница с факультета фармацевтики излагала сильно упрощенную версию событий и искренне не понимала, как идею добра можно обратить во зло (девочка была из белых). Я краем глаза наблюдал за Сэмом — мелкий гном был напряжен больше обычного и почти не слушал доклад. Тогда зачем он пришел? Оказалось — ни за чем. Как только началась дискуссия, Сэм встал и направился к двери. Осталось решить, где мне будет удобнее его перехватить. Варианта было два: мужской туалет в правом конце коридора и кладовка в левом (ее дверь я предусмотрительно отпер). Если появятся свидетели, придется идти за ним на улицу, а там народу еще больше…
Сэм повернул налево. Как только несчастный поравнялся с неприметной дверцей, я рывком догнал его и сгреб за плечи. Со страху он даже не сопротивлялся.
— Привет! — Воспользовавшись нервным параличом, я втолкнул его в кладовку и закрыл дверь. Бедняга придушенно взвизгивал. — Я хочу знать, что случилось с нашим общим знакомым, прямо сейчас.
— Не понимаю, о чем вы!
Но глазки-то бегали. Я улыбнулся ему, ласково-ласково. Тусклая лампочка не давала в точности определить цвет его лица, но мне показалось, что он стал зеленым.
— А они предупредили тебя, что невозможно солгать черному магу? — Эти доверительные, мурлыкающие интонации удаются мне лучше всего. — Я имею в виду, настоящему черному магу.
Ну два раза точно невозможно. Сэм попытался спрятаться за швабрами, и это у него почти получилось. Это еще что! Он у меня от черных магов шарахаться будет до конца дней и при этом жидко пачкать.
— Где он?
— Я ничего не знаю!
А ведь и вправду не знает, никто не станет посвящать шестерку в такие серьезные дела. Однако у меня были кое-какие мысли на этот счет… Я очень гадко усмехнулся:
— Ты думал, мне нужны твои откровения? У тебя будет возможность понять, как далеки внушенные тебе идеи от реальности. Сегодня же до исхода дня я верну Рона домой, а у тебя будет шанс подумать, готов ли ты бросить вызов стихии, которая терпит тебя чисто из снисхождения.
Вот так! Я оставил его офигевать в подсобке, уж не знаю, что уж там.
Нет, все-таки не зря капрал возил меня мордой об пол — какой-то недорезанный герой в мою родню определенно затесался. Иначе откуда этот дурной раж? По всему выходило, что Рон угодил в переплет, причем по собственной глупости. Поделом! Нужно ли мне вмешиваться в его терки с Искусниками? (То, что здесь замешаны они, — к гадалке не ходи, мелкий Сэм мне с первого взгляда не понравился.) Шепнуть кому надо, и пусть надзор с ними разбирается. С другой стороны, неужели я упущу такую картину: «Четвертушке наваляли»?! Тем более что найти Рона мне и вправду несложно, другое дело, что для этого в очередной раз придется переступить через собственную гордость, хорошо хоть свидетелей не будет.
Я забросил удочку туда, где обычно обитал Шорох. «Вылезай, страшилище!» Не выходит, обиделся. «Обещаю не пугать, я сегодня добрый». Кажется, пытается сообразить, что сможет вытянуть из меня в обмен на услугу. «Значит, так, предлагаю первый и последний раз: поможешь найти Рона — я тебя прощу и больше шпынять не буду. Дальнейшее будет зависеть от твоего поведения. Откажешься — пеняй на себя, лучше тебе тогда забыть обо мне». Не знаю, что из моей речи Шорох понял, но выбор я постарался обозначить четко. В моем сознании появилась трудноразличимая еще картинка. Конечно, нежить не имел глаз, а потому «видеть» мог только чисто условно, представленное им изображение было в известной мере реконструкцией, и выглядеть то место могло совсем иначе. Но ориентиры были: опять — река, опять — склады. «Этот берег или другой?» — «Другой». — «Выше или ниже по течению?» — «Ниже». Я постарался воскресить в уме карту города и предместий. «Перед мусорным причалом или после?» — «Перед».