— Задача перемещения из первичного мира тех, кто потенциально опасен, это лишь малая часть замысла. Уверен, если вы подумаете хорошенько, то увидите и многие другие возможности.
— На глубокие размышления у меня пока не было времени, — сказал Лэтимер. — Да вообще-то ни на что времени не было. Послушайте, вы намекаете, что эти миры можно эксплуатировать, разрабатывая их?
— Совершенно точно. Это же так очевидно и так логично. Ресурсы первичного мира почти исчерпаны. А здесь все лежит нетронутым. Разработка альтернативных миров не только откроет новые источники сырья, но и обеспечит занятость, новые земли для освоения, новое жизненное пространство. Во всяком случае, это куда более плодотворная идея, нежели навязшие в зубах благоглупости о том, что миры для колонизации следует искать в космосе.
— Но к чему тогда вся эта канитель с использованием альтернативных миров для избавления от потенциальных врагов?
— Вы, по-видимому, очень неодобрительно относитесь к этой части проекта.
— Вы, кажется, забываете, что я один из тех, кого выбрали и вытолкнули из жизни. Все это отчетливо отдает паранойей. Да, большой бизнес в первичном мире уже вцепился во все земные дела такой мертвой хваткой, так закабалил большинство народов, что невозможно поверить, чтобы кто-то мог ему угрожать…
— Однако боссы принимают в расчет и тот вариант, что опасность возникнет в будущем, исходя из каких-то событий, имеющих место сегодня. Они наняли целые полки психологов, исследующих все мыслимые угрозы, армии экономистов и политологов, отслеживающих тенденции, которые в будущем могут привести к возникновению в обществе реакций, враждебных Большому Бизнесу. Как вам известно, они выделили специфические профессии и людей, способствующих, подчас помимо собственной воли, зарождению и закреплению подобных реакций. И, насколько я понимаю, есть надежда, что, если нежелательные тенденции удастся отсрочить хотя бы на несколько столетий, политический, экономический и социальный климат Земли безоговорочно изменится в пользу Большого Бизнеса. Тогда можно будет начать эксплуатацию первых альтернативных миров. Авторы проекта хотят иметь уверенность, что, когда дойдет до массового переселения, им не придется поминутно оглядываться через плечо.
— Но ведь несколько столетий — срок нешуточный. Все вовлеченные в этот проект будут давным-давно мертвы!
— Не забывайте, что корпорации способны жить в течение многих веков. А именно корпорации — движущая сила всего проекта. К тому же участники проекта получают немалые выгоды, вполне оправдывающие их усилия.
— Но эти участники не могут вернуться на Землю. То есть в первичный мир…
— И что вас заклинило на этом первичном мире! — воскликнул Саттон. — Занятые в проекте обеспечены такими льготами, о каких в первичном мире не могли и мечтать. Например, через двадцать лет службы, то есть годам к пятидесяти, а подчас и раньше, вам предоставляется широкий выбор вариантов отставки — имение в мире бескрылых гагарок, вилла в другом мире, во всех отношениях похожем на рай, охотничий домик в третьем мире, где разнообразие дичи и зверья просто не поддается описанию. Разумеется, вместе с семьей, если вы человек семейный, со слугами, с гарантированным исполнением любых ваших желаний. Скажите, мистер Лэтимер, разве в первичном мире можно претендовать на что-либо подобное? А ведь я перечислил далеко не все, есть и другие возможности.
— Гейл говорил мне, что технически несложно перебросить меня обратно в дом на берегу. Значат, между альтернативными мирами передвигаться можно, нельзя только вернуться в первичный мир?
— Совершенно верно. Припасы для всех миров доставляются сюда, в центр, а уж отсюда рассылаются по всем другим станциям.
— Но как? Как это делается?
— Не имею представления. Видимо, совершенно новый технический принцип. Сперва я думал, что действуют какие-то передатчики материи, но потом узнал, что никаких передатчиков нет, зато существуют двери. Двери, помеченные определенным шифром. Наверное, есть доверенные инженеры, владеющие этими кодами, но, кроме них, этого не знает никто.
— Вы упомянули о семьях…
— Да, здесь есть и семейные.
— Но я что-то не вижу…
— Ребятишки в школе. И вообще в это время людей не встретишь. Вот наступит час коктейлей, тогда набегут. Здесь распорядок не меняется, почти как в загородном клубе. Потому-то я и люблю вставать пораньше. Ни на кого не напорешься. Весь парк в моем личном распоряжении.
— А ведь, похоже, вам здесь нравится…
— Скорее, я ничего не имею против. Во всяком случае, это лучше той работы, какая у меня была в первичном мире. Моя профессиональная репутация там серьезно пострадала в результате споров с коллегами, затеянных, признаться, по глупости. Жена умерла. В университете меня просто терпели, и то с трудом. И когда мне предложили пристойную работу…
— Не сообщая толком, что за работа?
— Да, в общем-то, не сообщая. Но условия предлагались хорошие, и мне было обещано, что надо мной не будет начальства и я буду вести исследования, как мне захочется. Честно говоря, я просто вцепился в такое предложение.
— А потом вас ожидал сюрприз.
— Что было, то было. Ушло изрядное время, прежде чем я хоть немного попривык к ситуации.
— Но зачем им понадобился палеонтолог?
— Вы намекаете, что алчным, циничным корпорациям палеонтология вовсе ни к чему?
— Да, примерно так.
— Послушайте, Лэтимер, руководители корпораций отнюдь не безмозглые чудища. Они сознают, что здесь открываются возможности для изучения поистине уникального мира, продолжающего меловой период, который ранее считался одной из самых загадочных вех в истории планеты. Они видят в таком изучении свой вклад в копилку знаний человечества. Моя книга, когда она будет опубликована, покажет, каким был этот мир, пока не подвергся воздействию человека.
— Когда же она будет опубликована?
— Когда можно будет объявить без опаски, что открыты альтернативные миры, готовые к колонизации. Я-то сам, конечно, книги не увижу, но тем не менее горжусь ею. Здесь я нашел подтверждение принципам, вызвавшим недовольство прежних моих коллег. Они назвали эти принципы ненаучными, а на деле это их взгляды не имеют ничего общего с наукой. Книга отомстит за меня.