Его кожа была так холодна, что Афродита с трудом заставила себя не отдернуть руку. Она закрыла глаза.
«Никс? Еще разочек, пожалуйста. Просто дай мне знать... пошли мне хоть что-то, что могло бы нам помочь, — она помолчала, а потом закончила свою беззвучную молитву словами, которые окончательно укрепили ее связь с Богиней и сделали настоящей Пророчицей: — Пожалуйста, сделай меня своим орудием, чтобы помочь нам бороться с тьмой и следовать по твоему пути».
Ее ладонь согрелась, но на этот раз Афродите не нужно было переселяться в тело Калоны, чтобы понять, что он ушел. Ей сказала об этом тьма — и Афродита вдруг со страхом поняла, что это слово следует произносить с большой буквы Т.
Эта Тьма существовала по своим законам — огромная, могущественная и живая. Она была везде. Она заполняла все тело Бессмертного.
Афродита с неожиданной ясностью увидела черную паутину, будто сплетенную огромным невидимым пауком. Липкие черные нити оплетали Бессмертного, обездвиживая, лаская и туго пеленая его, словно какую-то чудовищную бандероль, ибо для Афродиты было совершенно очевидно, что тело Калоны находилось в плену, а внутри этого тела царила мертвая пустота.
Громко ахнув, она отдернула руку и потерла ее о бедро в безотчетном желании стереть невидимую черную паутину. Потом ноги Афродиты подкосились, и Дарий едва успел ее подхватить.
— Все так же, как внутри Зои, — прошептала Афродита, когда Дарий поднял ее на руки. Она намеренно не стала говорить о том, что тело Калоны взято в заложники. — Его здесь тоже больше нет.
Глава 5
Зои
— Эй, Зо, просыпайся! Ну, пожалуйста! Просыпайся и поговори со мной.
У этого парня был приятный голос. Я знала, что он красавчик, еще до того, как открыла глаза. А когда, наконец, открыла, то сразу улыбнулась ему, потому что оказалась совершенно права. Это был один из тех парней, о которых моя лучшая подруга Кайла говорит: «классный мальчик под роскошным соусом». Вот круто, а? В голове стоял туман, но в остальном я чувствовала себя расчудесно. Поэтому улыбнулась еще шире.
— Я проснулась. Ты кто?
— Зои, прекрати валять дурака. Это совсем не смешно.
Парень хмуро посмотрел на меня, и только тут до меня вдруг дошло, что я лежу у него на коленях. Я поспешно села и отползла в сторону. Нет, он, конечно, красавчик и все такое, но, простите, я не из тех, кто чувствует себя комфортно на коленях незнакомого парня!
— М-м-м. Вообще-то я и не смеялась.
Его симпатичное лицо вдруг вытянулось от изумления.
— Постой, Зо... Ты хочешь сказать, что не узнаешь меня?
— Ну вот что, хватит! Ты отлично знаешь, что я не знаю, кто ты такой! Хотя мне кажется, что ты меня откуда-то знаешь.
Тут я замолчала, окончательно запутавшись во всех этих «знаешь».
— Зои, ты знаешь, кто ты такая? Я захлопала глазами.
— Глупый вопрос! Разумеется, я знаю, кто я такая! Я — Зои.
Все-таки хорошо, что этот парень такой симпатичный, потому что с мозгами у него явно беда. Как говорится, не самый яркий фломастер в коробке.
— Ты знаешь, где ты? — он задал этот вопрос очень осторожно, почти робко.
Я огляделась по сторонам. Мы сидели на чудесной мягкой травке у мостков, ведущих к озеру, которое блестело, как зеркало, под ослепительными лучами утреннего солнца.
Солнце? Ослепительные лучи?
Не может быть!
Что-то тут не так.
Проглотив ком в горле, я посмотрела в добрые глаза парня и попросила:
— Скажи мне, как тебя зовут.
— Хит. Я Хит. Ты меня знаешь, Зо. Ты никогда меня не забудешь.
Я его знала.
Вспышки воспоминаний замелькали у меня перед глазами, как фильм на ускоренной перемотке: вот в третьем классе Хит говорит мне, что мои обкромсанные волосы выглядят круто; вот Хит спасает меня от гигантского паука, шлепнувшегося на меня на глазах у всего нашего шестого класса; вот Хит впервые целует меня после футбольного матча в восьмом классе; вот Хит слишком много пьет и бесит меня до чертиков; вот я запечатлелась с Хитом... потом запечатлелась снова, а потом я вижу как Хит...
— О, Богиня! — все картины слились воедино, и я все вспомнила.
— Зо, — он поспешно обнял меня и прижал к себе, — все нормально. Все будет хорошо.
— Как все может быть хорошо? — прорыдала я. — Ты же умер!
— Зо, малыш, так уж получилось. Я даже испугаться не успел, да и больно особо не было, — говорил он своим спокойным, знакомым с детства голосом, тихонько укачивая меня и поглаживая по спине.
— Но я помню! Я все помню! — закричала я, не в силах удержаться от безобразных рыданий. — Калона тебя убил! Я все видела. Хит, я пыталась его остановить! Правда, честное слово.
— Шшшш, малыш, все... все... Я знаю, что ты пыталась. Но ты уже ничего не смогла сделать. Я позвал тебя к себе, и ты пришла. Ты все сделала правильно, Зо. А теперь ты должна вернуться, чтобы бороться с ним и с Неферет. Ты ведь помнишь? Неферет убила двух вампиров из твоей школы, преподавателя драматического искусства и этого... второго.
— Лорена Блейка? — ахнула я. У меня даже слезы высохли от страха, и я поспешно вытерла лицо. Хит, как обычно, вытащил из кармана джинсов упаковку бумажных носовых платков «Клинекс». Несколько секунд я молча смотрела на нее, а потом удивила нас обоих, согнувшись пополам от смеха.
— Ты притащил на небеса грязные, использованные бумажные платки? Нет, серьезно? — хохотала я.
Хит посмотрел на меня обиженно.
— Эй, Зо. Никакие они не использованные. То есть, использованные, но не очень...
Укоризненно покачав головой, я с опаской вытащила из упаковки один платок и вытерла лицо.
— Высморкайся хорошенько. У тебя нос распух. У тебя всегда сопли, когда ты плачешь. Поэтому я и ношу с собой платки.
— Я тебя умоляю! Можно подумать, я так часто плачу, — огрызнулась я, мгновенно забыв, что он умер и все прочее.
— Нечасто, но когда плачешь, то вечно хлюпаешь носом, поэтому я должен быть во всеоружии.
Я посмотрела на него, и реальность вновь оглушила меня.
— Что я буду делать, когда тебя не будет рядом, и некому будет подавать мне носовые платки? — рыдания вновь комом подступили к моему горлу. — И... и кто будет напоминать мне о том, что такое дом и что такое любовь? И что значит быть человеком? — я снова разрыдалась, только сильнее, чем раньше.
— Брось, Зо. Ты сама со всем этим разберешься. У тебя будет куча времени! Ты же у нас крутая верховная жрица, не забыла?
— Я не хочу быть верховной жрицей, — абсолютно искреннее сказала я. — Я хочу быть Зои и остаться здесь. С тобой.
— Этого хочет только часть тебя, Зо. И мне кажется, именно та часть, которой нужно поскорее повзрослеть, — он сказал это очень спокойно, но его голос вдруг показался мне слишком старым и слишком мудрым для моего Хита.
— Нет! — Не успела я произнести это, как краем зрения увидела промельк угольно-черной тьмы. У меня отчего-то засосало под ложечкой, и мне почудилось, будто я успела заметить очертания острых рогов.
— Ты не можешь изменить того, что случилось, Зо.
— Нет, — повторила я, не глядя на него. Я пристально вглядывалась в то, что всего несколько мгновений назад казалось мне прелестным лужком, обрамлявшим чудесное озеро. Теперь я совершенно отчетливо видела тени и фигуры в том месте, где совсем недавно не было ничего, кроме солнечного света и мотыльков.
Меня пугала притаившаяся в этих тенях тьма, Зато фигуры так и манили к себе, как яркие игрушки притягивают детишек. Вот в сгущающейся тьме мелькнули чьи-то глаза, и я поймала на себе взгляд, показавшийся мне знакомым. Он напомнил мне кого-то...
— Я кого-то здесь знаю...
Хит взял меня за подбородок и повернул к себе, заставив отвести взгляд от теней.
— Зо, не нужно глазеть тут по сторонам. Ты должна просто собраться и настроиться на возвращение домой. А потом попробуй щелкнуть каблуками или проделать еще какой-нибудь мега-фокус из арсенала Верховной жрицы и вернутся в реальный мир, где твое место.