Самое обидное: даже обматерить звонившего он не мог. По этому аппарату звонил один единственный человек и ругаться с ним — себе дороже.
Перепрыгивая через две-три ступени, Чип спустился в прихожую и подошёл к телефонному аппарату — огромному древнему чудовищу, для которого он специально выделил столь же архаичный столик у высокого, в человеческий рост, зеркала. Аппарат Чип нашёл в антикварной лавке, во время одного из своих, бесцельных путешествий по столице и тут же оказался очарован старинным приспособлением. Жаль, но тут не было ручки, которую нужно крутить перед звонком, так было бы совсем идеально.
Игнорируя пояснения крючконосого антиквара, парень тут же выложил нужную сумму и терпеливо дождался, пока рухлядь упакуют. Выйдя из магазина, Чип полчаса очищал нос от залежей старинной пыли и размышлял, как присоединить телефон к той самой линии. Собственно, с этой целью он его и купил.
Чип снял трубку, разом успокоив дребезжащую коробку и поднёс тяжёлую чёрную штуковину к уху. Что-то тихо щёлкнул и прорезался спокойный мужской голос.
— Чип? — спросил голос и не дожидаясь ответа, продолжил, — Это — я, Бруно.
Вновь щёлкнуло и трубка онемела. Не слышалось даже гудков. Впрочем, так и должно было быть. Чип подбросил трубку в руке и осторожно положил на блестящий рычаг. Осторожно, потому как, в каком-то смысле этот телефонный аппарат был опаснее любой, самой ядовитой, змеи. Ну что же, оставалось узнать, где находится жертва.
Всё это происходило далеко не в первый раз, но даже теперь парень ощущал лёгкую дрожь в кончиках пальцев и странное онемение в висках. Пытаясь успокоиться, Чип осмотрел собственное отражение в зеркале: мускулистый молодой человек, двадцати — двадцати пяти лет, коротко стриженый, с татуировкой дракона на груди и языками цветного пламени, опоясывающими левую руку. Голубые глаза холодно смотрели на мир из-под низкого широкого лба, а губы, как всегда, оказались плотно сжаты, из-за чего казалось, будто их обладатель презирает весь этот мир. Ничего нового, в общем.
Мгновение Чип размышлял: принять ли душ или сразу взглянуть, какая работа его ожидает. Любопытство взяло верх, тем более, что он отлично понимал: если его не утолить, то никакого удовольствия от водных процедур не получить. Поэтому, парень прошёл в кабинет и проверив почту, открыл присланный файл.
Ну и кто у нас тут? Ага, некий Евгений Самойлов, позиционирующий себя, как эксперт по информационным технологиям, а на деле — обычный блоггер — дармоед. Если судить по фотографиям и короткому видео — типичный хипстер, каких Чип откровенно недолюбливал, называя инфантильными придурками. Так или иначе, но образ Самойлова, его место проживания и некоторые привычки чётко опечатались в памяти Чипа. Парень ещё раз пробежался по файлу, убедившись в том, что ничего не пропустил и полностью уничтожил сообщение.
Потом он восстановил в памяти всю информацию, подивившись тому, как подобный червь мог обеспокоить его работодателя. Впрочем, случаи бывают разные, да и вообще, всё это — не его дело.
А вот контрастный душ, это — тема! Чип тщательно вымылся под горячей водой, почти кипятком, уничтожая все следы пота и усталости, а потом принялся бичевать тело ледяными струями, представляя себя едва ли не пингвином. Повторить и повторить, пока кожа не начала протестовать. Ф-вух, хорошо! Парень вытерся большим жёстким полотенцем, ощущая себя, как нельзя живым. Ну что же, для доведения до нужной кондиции, оставалось побриться и расчесаться.
Чип чувствовал себя просто великолепно.
Когда парень покинул ванную, часы показывали ровно двенадцать, полдень. Из открытого окна донёсся слабый отзвук колокольного звона. Колокол часовни, которая находилась за пределами Лисичанска. А дом Чипа располагался ещё дальше — в полутора километрах, за городом, посреди старой берёзовой рощи. Никого рядом — ни единого любопытного, кто мог бы задаться вопросом: почему молодой человек поселился настоящим анахоретом и чем он, вообще занимается.
О, чем он занимается!
Кому-то другому это могло показаться романтичным, кому-то — мерзким и отвратительным, а кто-то помянул бы времена и нравы. Самому Чипу всё это тоже не нравилось, но приносило неплохую прибыль и позволяло жить вдалеке от шумной толпы. Только ради этого можно было простить тёмную сторону его деятельности. Если бы ещё не родители, которые считали, будто их чадо занимается некими финансовыми махинациями и часто пытались наставить на путь истинный и объяснить, что это — не работа, для из талантливого сына. К счастью, появлялись они редко, а в остальное время Чип был совершенно один, во всём огромном доме.
И это его совершенно не беспокоило, напротив. Парень терпеть не мог большие скопления людей, которые вызывали у него смутную тревогу и неприязнь. Даже во времена своей студенческой жизни Чип, в миру — Алексей Чиграков, сторонился шумных вечеринок и прочих людных мероприятий. Один на один с девушкой — куда ни шло, но крупная туса в клубе…Увольте! А девицы, как одна, подбирались общительные, жизнелюбивые и весёлые, поэтому ни с кем подолгу он не встречался, а теперь так и вовсе предпочитал встречи с профессионалками на их территории. Куратор строго настрого регламентировал посетителей пряничного домика, где наслаждался одиночеством Чип.
На завтрак он приготовил овсянку, фруктовый салат и запил всю эту ерунду коктейлем. Организм возмутился и парень успокоил его, напомнив, что вечером будет мясо. Овсяная каша и ланж из скрытых динамиков, напомнили Чипу гостиницу на Таити, где он неделю жил с красавицей-мулаткой, ни слова не понимающей ни по-русски, ни по-английски. Он тоже ни слова не понимал из её лопотания. Идиллия!
В детстве, из-за своей угрюмой нелюдимости, Алексей не имел товарищей и друзей, почему частенько получал от старших парней и местного хулиганья. Особенно старались вьетнамцы и почему-то, украинцы. Обнаружив беззащитную жертву, уроды принялись регулярно поколачивать мальчугана. Чип обливался слезами, но стиснув зубы, пытался самостоятельно дать отпор, не объясняя родителям, откуда берутся многочисленные синяки и шишки.
То ли вид сына, разукрашенного синими пятнами, надоел отцу, постоянно корпевшему над очередным проектом; то ли он просто решил занять отпрыска, «болтающегося без дела». Кто-то, из начальства фирмы, где работал папа, подсказал секретный адресок и тот повёз сына к старому японскому мастеру, невесть каким ветром занесённому в Химки.
Азиат, в девяностые, пытался организовать секцию восточных единоборств, но был дважды обманут; сначала бандитами, а потом — чиновниками и полностью оказался от былых амбиций. Как выяснилось, он был обязан человеку, давшему его адрес, поэтому согласился «посмотреть мальчика». Смотрины затянулись на целых девять лет, до самой смерти мастера.
Японец, имени которого Чип так и не узнал, называя просто Сенсеем, оказался доволен учеником, утверждая, что этот кусок белого мяса — лучшее, что ему удалось увидеть в этой холодной стране медведей и балалаек. Впрочем, иногда старик тяжело вздыхал и качал седой головой. Успехи ученика в физической сфере, никак не заслоняли его провала в области духовной подготовки.
Японец посвящал целые вечера древним легендам и притчам, приводил примеры просветления и заставлял часами медитировать. Чип не возражал, подчинялся, послушно выполняя волю сенсея, но смысл происходящего ускользал от парня, превращая высокое искусство в заурядную потасовку с использованием хитрых приёмов.
Отчаявшись, старик сосредоточился на шлифовке приёмов, превращая тело парня в совершенную машину. Однако он не полностью оставил надежды на успех и временами пытался открыть глаза ученика на истинный смысл боевого пути. К сожалению старое сердце остановилось раньше, чем мастер успел воплотить мысли в реальность.
Однако, произошло небольшое чудо: ожидая, пока закончится процесс кремации учителя, Чип внезапно осознал, в чём заключался смысл слов мастера. Сенсей всё же добился своего, но уже не мог порадоваться своей последней победе. А теперь Чип и вовсе не знал, как бы он мог смотреть в глаза учителю. И как бы тот отреагировал, узнав о предательстве ученика. Предательстве идеалов и самого пути.