Останься ассид стоять на том же месте, и меньше чем за пару секунд две или три стрелы пробили бы его насквозь. Но наш противник не был настолько глуп, чтобы позволить так легко себя убить.
Я уже натянул тетиву лука, когда наемный убийца сместился чуть вправо, так что стоящий ко мне спиной Лам полностью закрыл от меня это слегка мерцающее марево...
– Проклятье, – выругался я сквозь зубы, собираясь сделать шаг или два в сторону, чтобы противник опять попал в поле видимости.
Но именно в этот момент в воздухе мелькнула сверкающая молния, затем раздался лязг металла, а еще мгновение спустя мой телохранитель завалился на спину. Я успел сделать сразу две вещи – заметить, что из груди упавшего имура торчит рукоять ножа, и спустить тетиву, послав стрелу в то место, где только что находился ассид.
Однако выстрел не достиг цели. Этот убийца был чертовски быстр, обладая к тому же поистине волшебной реакцией. Я потянулся за второй стрелой, какой-то частью сознания понимая, что это ничего не даст, потому что мои рефлексы не сравнимы со скоростью противника, но тут Лам стремительно поднялся, словно кукла-неваляшка. Обычный человек никогда бы не смог совершить подобный маневр, но имур использовал хвост в качестве опорной точки. Нож должен был попасть в сердце, но в последний миг человек-кошка попытался отбить его своим коротким кинжалом, и в какой-то мере ему это удалось – острое как бритва лезвие слегка изменило направление полета, вонзившись чуть ниже ключицы.
Имур снова принял боевую стойку – низкий полуприсед с далеко вытянутыми вперед руками, сжимающими оружие, и только тут я запоздало понял, что упал он специально – чтобы дать мне возможность выстрелить.
«У этого имура необычно тонкий слух, к тому же стальные нервы», – отметил я про себя.
Находясь спиной к лучнику на расстоянии пятнадцати шагов, услышать тихий шелест натягиваемой тетивы, затем среагировать на брошенный с огромной скоростью и едва ли не в упор метательный нож (ассид держал оружие за спиной, так чтобы его почти сливающееся с воздухом тело загораживало кинжал, делая его абсолютно невидимым), а после этого так резко упасть – это мог только профессионал с большой буквы.
Вдобавок достаточно серьезное ранение, судя по всему, никак не повлияло на способность Лама продолжать поединок. Казалось, вонзившийся в тело нож не доставлял имуру никаких неудобств. Все было в точности как и до нападения – неподвижно застывшая статуя, готовая в любое мгновение взорваться чередой стремительных, как молния, ударов, каждый из которых может поставить финальную точку в поединке равных по силе противников.
Лам по-прежнему стоял в оборонительной стойке, не делая никаких попыток не только атаковать, но и вообще хоть как-то форсировать события. Разумеется, это было логично с точки зрения сложившейся ситуации – атаковать невидимку чревато серьезными последствиями. Однако время играло против нас. Скоро лагерь начнет просыпаться, и очень трудно будет объяснить людям, чтобы они не выходили из палаток, так как это может помешать охоте за невидимым убийцей.
Нет, отвлекаться на объяснения не было никакой возможности, потому что, когда против тебя играет настолько серьезный соперник, нужно быть предельно сконцентрированным на поединке. Иначе все может закончиться буквально за пару секунд...
Однако ассид тоже не мог затягивать схватку. Если бы вместо одного лучника, с линии огня которого можно постоянно уходить, прячась за имура, нас стало хотя бы двое, то укрыться уже не было бы никакой возможности. Поэтому он предпринял еще одну атаку – на этот раз более успешную, чем минутой раньше.
В лицо моего телохранителя был брошен шарик, который тот без особого труда разрубил прямо в воздухе. Лам сделал все правильно, но оказалось, что это ловушка – из шарика вырвалось облако слепящей пыли. По составу этот порошок был совершенно безвредным – невинная забава из разряда детских хлопушек. Пыль воздействовала таким образом, что глаза жертвы малолетних проказников на пару минут затуманивались, а перед внутренним взором проносились видения лесных фей, духов или просто призраков – все зависело от состава порошка. Но применительно к данной ситуации эти невинные детские шалости чуть было не стоили нам жизни.
Если бы на месте имура находился кто-то другой, наша судьба была бы решена в течение следующих нескольких секунд. Но Лам был не просто воином, а еще и первоклассным телохранителем. Поэтому, ослепнув на некоторое время, он не запаниковал, а, сделав едва заметный шаг в сторону (я тут же выпустил еще одну стрелу, но – безрезультатно, как и в первый раз), присел еще ниже и с поистине невероятной скоростью начал, вращать перед собой длинным изогнутым клинком.
Без всякого сомнения, это стоило ему невероятных усилий, особенно если принять во внимание, что он был ранен. Складывалось впечатление, что имур состоит не из плоти и крови, а из металла и мрамора, – казалось, ничто на свете не может сломить его волю и мужество. Судя по всему, ассид не рассчитывал на подобное развитие событий. Низкая, практически стелющаяся по земле стойка телохранителя теоретически сделала голову убийцы уязвимой для моих стрел. Наемник был почти невидим, но именно этого «почти» – легкого марева, колебавшегося в воздухе, – было достаточно, чтобы определить примерное положение убийцы. Вот почему полупрозрачный ящер был вынужден пригнуться, заняв неудобную стойку.
Прошло еще несколько томительных секунд, в течение которых ничего не происходило, а затем противоборствующие стороны обменялись выпадами. Сначала ассид попытался пробить защиту человека-кошки, бросив очередной метательный нож. Но на этот раз ему не повезло – вращающийся с бешеной скоростью клинок отбил в сторону летящую сталь. А затем сразу же, без всякого перерыва, Лам, ориентируясь лишь на звук, метнул свой кинжал.
Он не попал и даже не рассчитывал попасть – бросок был несильным. Со стороны могло показаться, что это был жест отчаяния уставшего от неимоверного напряжения бойца. Но это было не так, потому что бросок являлся частью плана – он заставил ассида слегка сместиться в сторону, чтобы тот вышел на линию моего огня. И на этот раз – с третьей попытки – я не упустил свой шанс...
Стальной наконечник стрелы, выпущенной с огромной скоростью, вонзился в ногу наемника, пробив кость у основания голени.
Нога подломилась, ассид потерял равновесие и, развернувшись в полете, упал на основание стоящей рядом палатки. Вероятно, кратковременный шок от дикой боли, пронзившей все его существо, лишил разум некогда хладнокровного убийцы контроля над телом, и теперь мы смогли увидеть его истинное обличье. Пытавшееся убить меня существо больше всего походило на огромную ящерицу грязно-серого цвета.
Я снова натянул тетиву лука, чтобы добить хотя и раненного, но очень опасного врага, однако в это мгновение произошло неожиданное – в руках ассида появился причудливо изогнутый кинжал, и он с силой вогнал его себе в горло. Тело наемника пару раз судорожно дернулось, потом глаза его закатились, а из уголка рта побежала тоненькая струйка крови. Все закончилось так же неожиданно, как и началось.
Я устало опустил ненужный более лук и сказал, обращаясь к все еще не восстановившему зрение телохранителю, продолжавшему с невероятной скоростью вращать сверкающий меч:
– Все. Он покончил с собой.
Не было никаких оснований сомневаться, что Лам слышал мои слова. Но он не прекратил свое занятие. Более того, ориентируясь на голос, он сделал два коротких шага вправо, так что в очередной раз заслонил меня своим телом, встав между уже мертвым убийцей и мной.
– Он вонзил себе нож в горло, – на этот раз еще громче произнес я. – Так что можешь оставить свои фехтовальные упражнения. Теперь они ни к чему. Если бы у убитого был напарник, он бы уже давно разделался с нами.
Это было совершенно нелогично, однако имур не только продолжал оставаться в боевой стойке, но, как и прежде, с бешеной скоростью вращал меч перед собой.