Лея сложила руки на коленях; широкие бархатные рукава и просторная юбка ее темно-красного платья, казалось, вбирали в себя мягкий свет скрытых ламп над головой и далеких звезд, висевших во тьме за изогнутым стеклом экрана. Даже пять лет назад она бы не преминула отметить, что он не упоминает о большей части населения планеты - не технологически развитых пост-имперских Новоприбывших и не оборванных фанатиков-теранцев, населявших холодные и безводные пустыни, но обычных фермеров. Пять лет назад горяч был молодой политик с косами, уложенными короной. Сейчас она молчала, выжидая, что он еще скажет.
- Я должен объяснить, - продолжал Ашгад; глубокий, сочный баритон собеседника напоминал Лее голос его отца, который она слышала в записях. - Нам Хориос - бесплодный и враждебный мир. Без современных технологий здесь в буквальном смысле невозможно жить.
- Заключенные, которых ссылали на Нам Хориос гриссматы, похоже, за последние семьсот лет как-то справились.
Ее собеседник на мгновение смутился. Потом улыбнулся широкой белозубой улыбкой.
- О, понимаю. Ее превосходительство изучала историю сектора, - он попытался сделать вид, что сей факт ему весьма приятен.
- Достаточно знать самые основы, - спокойно ответила Лея. - Мне известно, что гриссматы ссылали сюда политических заключенных, надеясь, что они умрут с голоду, и установили по всей планете автоматические орудийные башни, чтобы никто не мог их спасти. Мне известно, что заключенные не только не умерли, но их потомки - и потомки их охранников - до сих пор живут на этой планете, в то время как Меридиан, родной мир гриссматов, - не более чем обугленная радиоактивная пустыня.
Собственно, в Реестре относительно Нам Хориоса больше почти не было никаких сведений. В течение многих веков планета считалась глухим захолустьем. До нынешнего кризиса Лея лишь однажды слышала о ней: отец как-то раз заметил, что император Палпатин, похоже, использует Нам Хориос по его первоначальному назначению - как мир-тюрьму. Сорок лет назад ходили слухи, что старший Сети Ашгад был похищен и брошен на этой изолированной и неприступной планете агентами его политического врага, тогдашнего сенатора Палпатина. Слухи эти оставались неподтвержденными, пока младший Ашгад - копия старого политика, пропавшего без вести, только черноволосый, а не седой - не связался с Советом по следам раздоров на планете и не попросил, чтобы его выслушали.
Впрочем, нет никаких причин, подумала Лея, давать ему понять, насколько мало она или кто-либо другой знают об этой планете.
"Не встречайся с Ашгадом" - говорилось в сообщении, полученном буквально в тот самый момент, когда она собиралась подняться на борт челнока, который должен был доставить ее на флагман. "Не доверяй ему и не соглашайся ни с какими его требованиями. И ни в коем случае не лети в сектор Меридиана".
- Отлично! - усмехнулся Ашгад. - Но ситуация, конечно, отнюдь не столь проста.
Из угла холла, где темные листья лозы диантиса затеняли часть помещения возле обзорного экрана, послышался тихий голос:
- Но ведь она никогда и не бывает простои, не так ли?
- Что ж, мне дали понять, что единственными жителями планеты, прежде чем после падения Империи возобновилась колонизация, были потомки заключенных и охранников Меридиана.
В тенистом углу улыбнулся Дзим, секретарь
Ашгада.
Лея не могла понять, почему она испытывает невольное отвращение к Дзиму. Да, были чужие расы, которых человеческие народы Галактики - кореллиане, алдераанцы и другие - считали отталкивающими, обычно на подсознательном уровне, например, из-за феромонов или культурных различий. Но уроженцы Хориоса - старожилы, как их называли, независимо от того, принадлежали они к теранскому культу или нет, - происходили от того же самого человеческого корня.