Дело в том, что огнебойную охоту в деревне Красноселье не больно жаловали. Занимались в основном разведением скотины, а если что и промышляли регулярно, то двухметровых осетров ниже по течению реки. Бить кабанов с косулями из огнестрела считалось занятием неправильным, недобрым. А вдруг матушка Земля и батюшка Лес обидятся на такую жадность? Обидятся – и ка-ак взыщут!
Однако горечь и досада от последних трапперских налетов, ополовинивших деревенское стадо, были такими сильными, что заставили сельских парней взяться за контрабандные карабины и пойти в ученики к ворчливому, нелюдимому Илье.
Каждый стрелок-"кукушка" располагал карабином-полуавтоматом "Соболь-4", рацией, безбликовым биноклем и десятью загодя снаряженными обоймами.
А Ветеран и Илья Беличья Гроза сверх того имели московитские лазерные дальномеры "Френель". Эти устройства были нужны, чтобы, как объяснял Ветеран, "измерить расстояние до важнейших целей с точностью до метра".
"Важнейшими целями" смекалистый Ветеран назначил автоматчиков, охраняющих флуггеры.
Их требовалось снять в первую очередь, чтобы ватага Воеводы, сидящая в камышах (Ветеран именовал ее мудрено, "группой захвата и удержания взлетно-посадочной полосы"), могла без фатальных потерь пробежать стометровку по открытой местности между зарослями и трапперскими флуггерами.
Ветеран снял расстояние до обоих часовых, вальяжно растянувшихся на песочке у носовой стойки шасси "Кассиопеи", и переслал информацию по рации Ратиславу, снайперу, что обосновался в соседнем гнезде.
По уговору, в это же время Илья Беличья Гроза должен был замерить дистанцию до автоматчиков возле "Малаги".
Илья, хоть и был из местных и никогда не покидал родной деревни, с заданием справился играючи. Но вот беда – доложиться по рации забыл.
Ветеран вызвал Илью и встревоженным полушепотом спросил:
– Ну что там у тебя, брат? Готов стрелять?
– Да отчего ж не стрелять-то? – искренне удивился Илья. – Условились же об том!
– А чего молчишь тогда? Ведь я просил!
– Да запамятовал я, не серчай, – извинительно пробасил Илья.
Ветеран вздохнул. Ну что с них взять? В армии никто не служил. Понятия о дисциплине имеют самые приблизительные. Хотя стараются, ничего не скажешь.
– Ну ты хоть не запамятовал расстояние в прицел ввести? – осведомился он на всякий случай у Ильи.
– Обижаешь. Грамоте ученый, цифры разбираю... Ввел!
– Хорошо, – Ветеран прижал на рации кнопку общего вызова и сказал уже совсем по-военному четко:
– Внимание всем. На счет "три" стреляем. Р-раз... Два... Три!
Выдохнув "три!", Ветеран помедлил еще полторы секунды, чтобы завершить цикл дыхания – его тело должно было слиться с винтовкой в единое целое, как когда-то учили.
Затем нажал на спусковой крючок.
Жизнерадостно урчали двигатели багги, гудели вспомогательные силовые установки флуггеров и звуков стрельбы поначалу никто не услышал.
Даже предсмертный вскрик часового, бдящего близ аппарели "Малаги", утонул в этом шуме.
Ветеран самолично убил двоих автоматчиков, истратив на них для верности всю обойму.
Еще одного автоматчика завалил умница Ратислав, лучший из учеников Ильи.
А вот с последним – аргентинцем по имени Альфонсо – вышла незадача. Он получил только легкое касательное ранение плеча и успел спрятаться за колесо шасси. Там, в укрытии, Альфонсо нашарил в кармане рацию и поднял тревогу.
Поначалу никто из парней не хотел верить якобы раненому часовому, который, к тому же, не в состоянии сообщить ничего внятного. "Какое "стреляют"? Кто?" "Я не знаю, мадонна рамера! У меня дыра в плече!" "В заднице у тебя дыра, брат."
Индус Зегдев вообще был убежден, что это – розыгрыш в исполнении записного весельчака с борта "Бульдога", Свистуна Хэнки. Тот любил всякие экстремальные приколы и голоса у них с раненым Альфонсо были почти неотличимы. И только когда Тото Красавчик, блюя алой кровью, как-то очень по-цирковому вывалился из кузова багги на землю с простреленной навылет грудью, до Зегдева дошло: не розыгрыш.
– Народ, они в камышах! Дикари в камышах! – закричал Свен по рации. – Бегут к нам, твари!
И впрямь, теперь не заметить "дикарей" было невозможно: толпа перепачканных грязью бородачей, одетых на охотничий манер, мчалась к флуггерам!
– Что у них, черт возьми, в руках?! – визгливым от страха голосом спросил Анатоль у Свена, который, хоть и был вожаком, сегодня исполнял обязанности пилота "Малаги" вместо слегшего от дизентерии Попрыгунчика Мэта. – Копья, что ли?
Вопрос Анатоля был непраздным. У аборигенов на вооружении состояли крайне странные штуки: трехметровые деревянные жерди с загадочными черными утолщениями на конце, а еще – вилы с добела наточенными зубьями.
Два самых рослых "дикаря" – а это были дюжий бортник по имени Млад и главный богатырь деревни Алеша – размахивали громадными деревянными молотками-киянками, казалось бы совершенно неуместными в век огнестрельного оружия.
Еще более необычными предметами экипировки дикарей являлись продолговатые штуковины, болтающиеся в заспинных кожаных чехлах.
Ну и наконец, загадку составляло содержимое вместительных деревянных ведер, которые волокли самые молодые бойцы отряда.
– Кажется, нас ждали. Это засада! – проявил сообразительность Анатоль.
В его голосе прозвучала неожиданная теплота. По правде сказать, и в предыдущие разы Анатолю, русскому по крови, было жаль наивных муромчан, остававшихся без стада, и он в каком-то смысле был даже рад, что в этот раз местные не сплоховали. К его счастью, эта теплота ускользнула от внимательного обычно Свена. Ему было не до тонкостей психологии.
– Какая, к дьяволу, засада! – зло прошипел Свен. – Мы позавчера сюда лететь решили. Откуда им знать то, чего мы сами не знали?!
Свен был уверен, что обнаглевшую деревенщину немедленно положат в четыре ствола часовые. Он еще не знал, какая судьба постигла несчастных стараниями "кукушек".
Вместо четырех стволов заговорил один – это был автомат Альфонсо, схоронившегося за колесом "Малаги".
Увы, даже его одного хватило, чтобы произвести в рядах нападающих заметное опустошение.
Вот упал на землю Влад Бычья Голова. Через секунду неестественно растянулся на песке его племянник, Гоемысл Златобрад. Будь на Таргитае современные реанимационные комбайны, умелые хирурги и лютые антибиотики, шансы пережить этот сумасшедший день у Гоемысла с Владом были бы.
Но всего этого на Таргитае не водилось.
Флуггеры были уже настолько близко, что многие из "дикарей", не сговариваясь, выхватили из заспинных чехлов четырехствольные самопалы и вжарили картечью по последнему уцелевшему часовому с автоматом – да так, что резину на колесе изорвало в лоскуты, а сам Альфонсо принял быструю, хотя и крайне болезненную смерть.
Если бы прямо в эту секунду Свен вместо того, чтобы лихорадочно тыкаться в панель управления "Малаги", спеша закрыть аппарель, схватил оба автомата "Алтай" (свой и положенный второму пилоту) и открыл огонь по дикарям, то, скорее всего, у него еще были бы виды на спасение.
Но драгоценные мгновения были упущены.
Волна атакующих на полной скорости расплескалась о шасси обоих флуггеров.
Самодельные дымовые гранаты легли под ветер. Вчера их полночи снаряжали деревенские бабы, макая связанное пучками сено в смесь селитры и древесной смолы (рецепт сообщил им всезнайка Ветеран).
Не все дымовухи занялись. Но тех, которые все-таки сработали, оказалось достаточно для нужного эффекта. Благо ветер был крепкий и удачный, его в деревне Красноселье называли ласково – "мордодуем".