— Простят?
— А куда денутся? Я же простил.
— Ты простил?
— А чего тогда я к тебе пришел?
— Спасибо.
— Ладно уж…
— А виконт в самом деле такой знаменитый?
— Конечно! Весь Ларск им восхищается.
— А солдаты?
— В первую очередь.
— Альвер, а можно я спрошу, только ты не ругайся. Я ведь ничего не знаю, лучше тебя спрошу, а то смолочу глупость снова какую.
— Спрашивай.
— Виконт и граф они как, дружные?
— Конечно.
— У вас здесь в семьях аристократов все такие?
— Нет, конечно. У всех по — разному.
— А… только не ругайся… А почему виконт не граф?
— Это как?
— Ну, как… Он же знаменитый и популярный. Мог бы графом стать. Только не ругайся!
— Вот оно что… Ты хочешь сказать, что он мог бы свергнуть графа?
Лешка кивнул головой.
— Этого никогда не будет. Ты не первый, кто это говорит. Милорд Ксандр сам лично казнит таких говорунов.
— Как казнит? — испуганно спросил Лешка.
— Испугался? Не бойся, я не доносчик. Но и ты в следующий раз не болтай такое. А казнит, не в смысле убивает, а плетьми порет. Сам лично. По полной.
— А граф, правда, ему власть отдал? Ну, поделился, в смысле.
— Это правда. С самого первого дня, как милорд появился в Ларске.
— А почему? Почему так доверяет?
— Они друг другу не раз жизнь спасали. Ценой своей собственной жизни. Это как на поле боя, когда подставляют грудь, спасая жизнь друга. Тебе не понять. Ты этого не видел. Я тоже… пока не видел, но знаю… Отец мне рассказал случай, который он видел в замке графа. Там ведь придворные. Лисы еще те. Милорд виконт не всем им по душе. Как же, удастся им его светлость графа в чем — то убедить, тот указ издаст, а милорд виконт свой, другой. Граф свой и отменяет. Или мой виконт что — то прикажет, а это ошибкой будет. Он же тоже человек. Вот те лисы к графу и пошли нашептывать о том, что милорд виконт ошибся. Да еще как преподнесли, отец говорил, что с таким придворным искусством подали! Как раз его светлость граф был разгневан на одного из них за похожую, только совсем мелочную ошибку. Вот они и подгадали. И что же ты думаешь было дальше? Нашего графа отец никогда не видел в таком гневе. Он думал, что граф их там всех поубивает. А граф крикнул следующее: «Никогда, слышите, никогда никто не смеет даже выразить малейшего неудовольствия действиями виконта, что бы тот ни делал. Все, что он сделает, это сделал я!». Понял?
— Кажись, понял.
— И вот еще что. Завтра в замок прибывают ларские солдаты. Шестьсот человек! Их разместить ведь надо. У нас даже в казарме готовятся потесниться. А у тебя целая комната. Одним словом, завтра тебе надо переселиться на половину, где слуги. К ним тоже подселят часть солдат. Хотели сегодня тебя переселить, но пожалели. Болит?
— Болит.
— За ночь пройдет.
— Так уж и пройдет…
— Чай не плети. И ты не девчонка. Или девчонка?.. Чего молчишь?.. Отвечай, когда тебя баронет спрашивает!
— Нет, не девчонка.
— Тогда за ночь пройдет. Понял?
— Понял.
— Тогда, как пройдет, заходи в нам в казарму. Сам знаешь зачем…
На следующий день в замке можно было наблюдать настоящее столпотворение. Шестьсот человек солдат и столько же лошадей, а замок — то не резиновый. Правда, больше половины коней увели назад, разумно посчитав, что фуража на всех не хватит при условии длительной осады. Хотя здесь в военном совете мнения разделились. Часть баронов считала, что если осада и будет, но недолгая. Лоэрнцев будет не более двух тысяч человек. А их в замке шестьсот плюс ополченцы. Штурм отобьют. А там подоспеет остальное ларское войско, которое быстро насобирают по правобережным замкам.
— А если не успеют быстро? — спросил Сашка. — Вдруг лоэрнцы какую — нибудь гадость придумают и как — то перекроют дорогу с того берега Барейна? А почти семьсот коней, да еще и крестьянская живность — нам запасов фуража для них не хватит и на две недели. Коней резать?
— А вылазку сделать?
— Против двухтысячного войска?
— Их, может, всего тысяча будет? Да с глупу полезут на стены. Потеряют половину, а мы им вылазку.
— То есть, будет штурм? Значит, и у наших часть погибнет или будет ранена. Часть солдат должна остаться в замке для его охраны. Больше двухсот для вылазки не найдем. Двести коней, да моих полсотни — хватит.
Последнее слово, конечно, за виконтом. Четыре сотни коней отправили обратно в сторону Ларска. Несколько дней ушло на окончание подготовки замка к возможной осаде. Только будет ли она, а если будет, то когда? Скорее всего, осенью. Времени еще много. Но дальние заставы все же поставили. Через неделю оттуда пришло сообщение: движутся лоэрнцы. Хорошо, что с той стороны трудно конному пройти, а то не успели бы крестьянам сообщить. Вскоре в замок потянулись крестьянские подводы с нехитрым скарбом и скотиной. Хмурые все были. Мало того, что опять враг идет, прятаться надо, так их сорвали в самый разгар полевых работ. Сено не скосишь, чем скотина зимой питаться будет? А если осада долго продлится, то и урожай не собрать. Значит, жди зимой голод.
Лешка, попросив прощения у солдат, вновь, хоть и не так часто, стал появляться в их казарме. Некоторая отчужденность еще чувствовалась, иногда он ощущал на себе настороженные взгляды, но внешне все было почти, как прежде.
Глядя на мычащих, блеющих и хрюкающих новых обитателей замка, один из солдат виконта сказал вслух:
— Мясом мы теперь обеспечены надолго. Свининка — это хорошо.
— Как, у крестьян отберут их животных? Зарежут? — Удивился Лешка.
— Ага. Где на них сена запастись?
— А как им тогда жить? Без урожая, без коров?
— Насчет урожая, не знаю. До осени еще далеко. Соберут! А скотину резать сами в очередь встанут. Даже драться будут.
— Как? Почему?
— Сена уже не успеть собрать. Если и будет, то не хватит на прокорм зимой. А за зарезанную скотину крестьяне получат звонкую монету. За нее весной купят то, что потеряли, да еще и останется. Выгодно им, чтобы мы их скотину зарезали. Тем более наш виконт не жадный, платит хорошо. Другие меньше своим крестьянам компенсируют. Но тоже им выгодно. А почему, знаешь?
— Нет.
— Если враг, не дай боги, замок возьмет, то всю скотину порежет и зажарит. И никаких денег не получат. Потому что военный трофей. А с денежкой крестьянам проще. Положил в рот и держи, не роняй только. Поговорка даже есть: что со рта упало, то пропало.
— А так отобрать не могут? Не военный трофей?
— Если смогут — отберут. Но командиры победителей не жалуют такое. Им это в убыток.
— Почему?
— Эх, глупый ты. Деньги — то крестьяне во рту держат. И не знаешь ведь, у кого именно во рту.
— Проверить рты у всех, разве не так?
— Проглотят. С дерьмом все выйдет, а где выйдет, кто будет знать? И денег ни солдатам, ни баронам, ни самим крестьянам не достанется. Крестьян ведь победители отправят на свои земли. Без скотины, без денег, какой с них оброк получишь? Перемрут от голода. Или корми за счет хозяина. Одни убытки. А так, если с деньгами крестьяне, то на новом месте обустроятся, скотину купят, опять же пошлину за это новому хозяину заплатят. И оброк с первого года платить будут. Теперь понял?
— Понял. А наш замок могут захватить?
— Боишься?
— Нет… А если захватят, что со всеми обычно делают?
— Крестьян на свои земли переселят. Крестьяне везде крестьяне. Без них никуда. А вот солдат на выкуп оставят.
— А кто будет выкупать?
— Сюзерен, если деньги найдет.
— А если не найдет?
— Тогда тот, кто захватил, может взять их к себе на службу. Платить не будет, пока не окупят стоимость выкупа и роста от выкупа. А рост хозяин может любой сделать. Некоторые четверть назначают.
— А что это значит — четверть?
— Если выкуп стоит один золотой, то через год сумма будет на десять серебрянок больше.
— А если хозяин не возьмет к себе на службу?
— Тогда в рабы продадут. Вот тебя сразу продадут.