Дикий феникс - Мельников Руслан

Руслан Мельников

Обращение к Мертвым Братствам

Как бы ему порой этого ни хотелось…

Пролог

На полигоне было необычайно многолюдно. Поставленные в круг черные «мерседесы», джипы охраны и машины сопровождения освещали фарами небольшой пустырь с примятой травой. Включенные мигалки озаряли ночь тревожными всполохами.

В ярком свете фар и нервных вспышках проблесковых маячков суетились вооруженные люди в форме и в штатском. Чуть в стороне за происходящим наблюдало начальство. Наблюдатели перекидывались редкими фразами и отдавали скупые приказы подчиненным.

По окрестностям было выставлено двойное оцепление. Все подъезды к полигону – перекрыты. В небе кружилась вертушка. В небольшой рощице неподалеку виднелись пожарная машина и бульдозер. Там же, среди деревьев, угадывались силуэты двух бэтээров. Пожалуй, единственное, чего здесь не хватало для полного комплекта, – так это кареты «Скорой помощи». Но она сейчас была не нужна.

В самом центре освещенного фарами пространства возвышался костер. Большой. Огромный. Сухие березовые поленья и целые бревна, сложенные аккуратным «шалашиком». Хворостяные завалы внутри и снаружи…

Из дровяной кучи торчал врытый в землю столб. К столбу был прикован наручниками и привязан проволокой человек. Один. Хотя на таком костре людей при желании можно жечь десятками.

Человек был молчалив и задумчив. Он стоял на приподнятом, но скрытом дровами дощатом помосте и угрюмо взирал на копошившихся внизу людей. Человек никого ни о чем не просил и никому не угрожал – это было бесполезно.

Он все понимал, он просто смотрел…

* * *

Вокруг пустыря на одинаковом расстоянии друг от друга живым кольцом выстроились несколько офицеров с погонами разных ведомств и несколько штатских, в которых тоже, впрочем, угадывалась отнюдь не гражданская выправка. И те, и другие бормотали заклинания.

Это было еще одно – страховочное – оцепление, поставленное на тот случай, если кому-нибудь каким-то чудом удастся просочиться сквозь внешние кордоны. Такое, конечно, маловероятно, почти немыслимо, но следовало предусмотреть все. Слишком важное намечалось событие. Важное и не предназначенное для взглядов посторонних.

Звучащие в унисон голоса снова и снова повторяли магические формулы. Древние заклинания накрывали пустырь плотной «маской» – иллюзорным куполом морока, способным отвести глаза любому, кто не посвящен в истинную суть вещей. Случайный свидетель, откуда бы он ни посмотрел сейчас на пустырь, увидел бы здесь масштабные работы по уничтожению старых боеприпасов.

Собственно, именно такой и была официальная версия происходящего.

Человека на костре не увидел бы никто.

Никто из тех, кому видеть его не положено.

* * *

– В этом действительно есть необходимость? – спросил один из начальников-наблюдателей, руководивших процессом. Он был в дорогом костюме, в дорогих туфлях и с дорогими часами на холеной руке. Красный галстук на его груди был похож на струйку крови, стекавшей из перерезанного горла.

– Мы ведь уже все обсудили и не по одному разу, – недовольно поморщился другой наблюдатель, с генеральскими погонами и лампасами. – Зачем начинать по новой?

– Незачем… – Тяжелый вздох. Пауза. – Просто жалко. Трудно смириться с мыслью, что придется сжигать того, кто мог бы принести столько пользы.

– Кому принести – вот в чем вопрос. Этого бедолагу мог бы использовать в своих интересах каждый из нас в отдельности, но все мы – нет. Сами знаете: на этот счет мы никогда не договоримся и не уступим его друг другу. Его и наша беда заключается в том, что слишком многим стало известно о нем. Так что…

Генерал с сожалением смотрел на костер и на человека на костре. Дрова уже поливали из канистр.

– Вспомните, сколько неприятностей он доставил всем нам одним лишь своим существованием, – продолжил генерал. – Скольких людей мы потеряли, охотясь за ним и стараясь отбить его друг у друга. В борьбе за его силу мы непозволительно ослабили себя. Теперь только костер решит нашу проблему.

– Временно решит, – заметил обладатель красного галстука.

– Пусть так. Сейчас всем нам нужно время для передышки.

– Передышка? – Красный Галстук издал негромкий смешок, напоминавший шипение пробитой шины. – Уже завтра у нас может появиться новый повод для вражды, разве не так?

– Может, – согласился генерал. – Может, завтра, может, через неделю, может, через месяц. Но давайте не будем говорить об этом хотя бы в ночь перемирия.

Красный Галстук отвечать не стал, однако молчание длилось недолго.

– Почему бы не воспользоваться крематорием? – прозвучал еще чей-то голос из группы наблюдателей. – Как в прошлый раз?

– В прошлый раз сломалась печь, – напомнил генерал. – И вообще после всего… всего этого остается слишком много следов. Камеры крематория не рассчитаны на то, что попадающее в них тело будет сгорать так долго и биться внутри так сильно. Если опять произойдет поломка, придется придумывать правдоподобные объяснения. К тому же процесс кремирования в закрытом и недоступном для визуального наблюдения пространстве труднее контролировать. Есть и еще одна проблема. По пути к крематорию и возле него нужно постоянно укрывать «маской» весь наш кортеж. А если какая-то машина выедет за пределы морока? Если ее кто-нибудь увидит? Могут возникнуть нежелательные слухи. Нет, лучше уж действовать по старинке. Так надежнее и безопаснее.

Красный Галстук огляделся и покачал головой:

– Это уже не по старинке. Раньше, в старину, не было нужды прятаться по ночам в безлюдных местах, чтобы сжечь человека.

– Да, времена публичных сожжений прошли, – согласно закивали вокруг. – Не те нынче времена, не те…

К группе наблюдателей подбежал широкоплечий крепыш в пятнистой форме и с пустой канистрой в руках. От канистры несло бензином и магией.

– Все готово, господин Магистр, – доложил крепыш.

– Приступайте, – кивнул генерал.

* * *

Костер вспыхнул, словно пороховая куча. Взметнулось к небу и весело заплясало пламя, отражающееся в полированных боках иномарок. Затрещал хворост. Закричал сжигаемый заживо человек.

Однако даже этих криков гипотетический случайный свидетель, окажись он рядом, услышать бы не смог. Магическая «маска», поставленная над пустырем, не только отводила глаза, но рвала, глушила и до неузнаваемости искажала звуки. Морок обращал пронзительные вопли несчастного в гулкие раскаты взрывов. А вместо бушующего огня сквозь пелену «маски» в лучшем случае можно было разглядеть лишь смутные вспышки в клубах дыма. На военном полигоне, где сжигали человека, создавалась убедительная иллюзия уничтожения боеприпасов с истекшим сроком годности. А пламя между тем разгоралось поистине адское. Волна жара от костра шла такая, что пришлось отгонять автомобили. Но человек в огне умирать не желал. Дико воя и сыпля проклятиями, он бился на столбе, к которому был прикован. Живая кукла, объятая пламенем, дергалась и разбрасывала вокруг себя снопы искр. Однако огонь постепенно сгрызал несчастного.

Наблюдатели наблюдали. Молча и внимательно.

Вскоре человек на костре замолчал, но вовсе не потому, что умер. Просто нечем стало кричать: сгорели мягкие ткани глотки. Тем не менее сквозь языки пламени еще можно было видеть, как обуглившаяся головешка, недавно бывшая человеческим телом, еще трепыхается на обгоревшем столбе.