Число обнаруженных предметов обихода на кухне и в жилой комнате совсем незначительно.
Из найденных пенсионных документов было выяснено, что покойник – Карл Эдвин Свярд, 62 года, бывший складской рабочий, пенсия назначена по инвалидности шесть лет назад.
После осмотра квартиры следователем Гюставссоном тело было отправлено на судебно‑медицинскую экспертизу.
Предварительное заключение: самоубийство или смертный случай вследствие голода, болезни или иных естественных причин.
Мартин Бек порылся в карманах пиджака, тщетно пытаясь нащупать снятые с производства сигареты «Флорида».
Газеты ничего не писали о Свярде. Стишком банальная история. Стокгольм занимает одно из первых мест в мире по числу самоубийств, но об этом стараются не говорить, а когда уж очень прижмет, выкручиваются с помощью подтасованной и лживой статистики. Обычное и самое простое объяснение – в других странах со статистикой ловчат еще больше. Правда, в последние годы даже члены правительства не решаются официально прибегать к этому трюку. Должно быть, уразумели, что люди больше доверяют собственным глазам, чем уверткам политиканов.
Ну а если это не самоубийство, то и вовсе ни к чему шум поднимать… Дело в том, что так называемое общество всеобщего благоденствия изобилует больными, нищими и одинокими людьми, которые в лучшем случае питаются собачьим кормом и чахнут без всякого ухода в крысиных норах, громко именуемых человеческим жильем.
Словом, история явно не для широкой публики. Да и полиции как будто делать нечего.
Если бы повесть о пенсионере Карле Эдвине Свярде этим исчерпывалась. Однако у нее было продолжение.
Возможно, оттого и дело продвигалось не слишком быстро. Ибо в отдел насильственных преступлений, к Эйнару Рённу, документы, судя по всему, попали только через неделю. И только там, похоже, произвели надлежащее впечатление.
Мартин Бек пододвинул к себе телефон, чтобы впервые за много месяцев набрать служебный номер. Поднял трубку, положил правую руку на диск и задумался.
Он забыл номер морга. Пришлось заглянуть в справочник.
– Ну конечно, помню. – В голосе эксперта (это была женщина) звучало удивление. – Заключение отправлено нами две недели назад.
– Знаю.
– Там что‑нибудь неясно?
– Просто я тут кое‑чего не понимаю…
– Не понимаете? Как так?
Кажется, она оскорблена?
– Согласно вашему протоколу, исследуемый покончил с собой.
– Совершенно верно.
– Каким способом?
– Разве это не вытекает из заключения? Или я написала так невразумительно?
– Что вы, что вы.