- Миш, не надо больше! – прокричал мальчик, заливаясь слезами, - Я понял, больше не буду пить!
- Ну-ка, тихо! – шикнул на него Миша, вновь возвращая под прохладные струи воды.
Парень сам уже промок насквозь, на полу тоже разлилось маленькое море, а Глеб все брыкался. Наконец, пытка кончилась, Миша закрутил краны и оставил мальчика дрожать в ванной. Зато его сознание значительно прояснилось, и мир занял положенные ему места и перестал вращаться вокруг его фигуры. Миша вернулся через пару минут, за которые зубы Глеба успели отбить разные мелодии. В руках парня было огромное полотенце.
- Сними трусы, - сказал Миша, протягивая мягкую ткань.
Глеб смутился, не зная, какой стороной повернуться к Мише, чтобы остаться перед ним абсолютно обнаженным. В итоге, мальчик сначала замотался в полотенце, а потом извернулся стянуть с себя мокрый клочок ткани. Миша только ухмыльнулся, наблюдая за его действиями, искренне не понимая, почему мальчишка стесняется. Можно подумать у него там два члена, вместо одного.
- Пошли, - Миша взял парня под руку и отвел в свою спальню, - Залезай, - кивнул он на большую кровать.
Глеб не заставил себя долго упрашивать, а быстро скользнул под одеяло и протянул мокрое полотенце. Мальчик свернулся уютным клубочком под одеялом и уснул в мгновение ока. Миша повесил полотенце, постоял несколько минут, наблюдая за парнем в своей постели, провел рукой по затылку, скинул мокрые вещи и забрался к Глебу. Прижал худое тело к себе, мгновенно чувствуя тепло и спокойствие. Миша никогда не обременял себя одеждой во время сна и сейчас каждой клеточкой чувствовал тело мальчика. Выдохнул Глебу в затылок и закрыл глаза. Его накрыл крепкий спокойный сон, Миша давно уже так сладко не спал.
Глава 4.
Утро Глеба начиналось тяжело. Мальчика разбудила тупая ноющая головная боль, сильная сухость во рту и ощущение черной дыры вместо желудка. Он открыл глаза. Обвел комнату, в которой находился непонимающим взглядом и резко сел на чужой постели. Это была не его комната! Синий яркий цвет стен сменился на спокойный бежевый тон, окна в разы уменьшились и на них появились тяжелые темно-зеленые занавески. Парень повернул голову в сторону и наткнулся взглядом на угловой шкаф, этой махины уж точно не было в его родной комнате. От осознания того, что он проснулся не дома, стало страшно. Глеб напряг память, силясь вспомнить хоть что-то из событий прошлого вечера, но тщетно. Все ускользало, словно вода сквозь пальцы, а голова начала болеть еще сильнее. Мутный туман, царящий в его сознании, сбивался в тугие комья, приобретающие яркие цвета и пульсирующие острыми вспышками. Он схватился за волосы и застонал. Этого просто не могло быть.
- Вижу, ты проснулся! – громкий веселый голос Миши заставил оставить разноцветные пряди в покое и посмотреть на хозяина квартиры.
- Как я здесь…? – прошептал мальчик.
- Пить надо было меньше, чтобы помнить, как попадаешь в гости к друзьям своего брата, - недовольно отозвался Михаил и протянул мученику стакан с водой, в которой пузырились две таблетки шипучего аспирина.
Глеб осушил стакан залпом, вытер влажный рот и снова посмотрел на любимого человека. Осознание того, что он находится у Миши дома, мазнуло дикой радостью по сердцу. Глеб улыбнулся.
- Чему ты радуешься? – Миша не разделял веселья мальчика, понимая, какие того ждут проблемы дома.
- Не знаю, - Глеб смутился и опустил глаза.
Голос разума звучал с каждой секундой все громче. Парень тоже начинал осознавать, что совершил непростительный поступок. Дома будет пиздец, в лучшем случае, в худшем, отец из него всю душу вытрясет.
- Миш, мне надо позвонить, - выпалил подросток, стремительно бледнея, страх перебирал липкими лапками, ползая по позвоночнику.
- Родителям? – Миша сел на кровать и провел рукой по голове гостя, ероша его волосы.
- Да.
- Я уже позвонил, - парень скривился, вспоминая холодный тон Сладкова Алексея, не сулящий младшему сыну ничего хорошего.
- Спасибо, я тогда домой поеду, - Глеб стал выпутываться из большого одеяла, но вовремя понял, что полностью обнажен.
Мальчик замер, покрываясь густой краской. Он не знал, как попросить Мишу принести ему самую важную деталь гардероба, поэтому быстро вернулся на кровать и прикрылся одеялом. Мишу в очередной раз рассмешило смущение гостя. Но сам парень неосознанно наслаждался голой фигуркой подростка. Еще не до конца оформившаяся, не до конца развитая, но такая стройная, гибкая, вызывающая тепло в груди, которое медленным потоком стекало к низу живота, чтобы свернуться там в комок и ныть, вызывая возбуждение. Миша моргнул несколько раз и принес мальчику его вещи. Глеб начал быстро одеваться, повернувшись к другу Саши спиной. Его щеки горели и покрылись нежным румянцем.
- Глеб, а что значит эта надпись? - Миша не удержался и провел указательным пальцем по словам, выбитым на нежной коже спины.
Мальчик вздрогнул от его прикосновения, повернул голову и грустно улыбнулся.
- Это значит, что я принял очень важное для себя решение, - уклончиво ответил тот, не решаясь перевести надпись на латыне.
- Ясно.
Миша проводил Глеба в ванну и отправился на кухню, чтобы приготовить легкий завтрак. Глеб, смыв с себя остатки похмелья, вышел и решил пройтись по квартире. Спальню он уже видел. Кроме этой комнаты в квартире Михаила была еще одна, приспособленная под небольшой домашний спортзал. Стены этой комнаты были выкрашены в светлый серый тон, на полу серый ковер с коротким и жестким ворсом, беговая дорожка и еще какой-то тренажер, угловой диван с мутной зеленой обивкой, стол, большой телевизор на стене и офисное кресло. Глеб не нашел для себя ничего интересного, поэтому закрыл дверь и вернулся к Мише. Парень крутился возле плиты. Кухня в квартире Михаила была соединена с гостиной, и места здесь было очень много. Миша не стал захламлять гостиную мебелью. В уютной просторной комнате стоял только квадратный стол в углу и телевизор перед белым диваном, на полу белый ковер, хоть какой-то родной островок. Глеб улыбнулся, ковер в его комнате, так же, как и этот, отличался белизной. Кухонная зона была отделена барной стойкой и черного дерева, наполированной до глянцевого блеска. За ней стояли три высоких барных стула, на один из которых, опустился Глеб.
- Миш, я только кофе выпью, - тихо произнес мальчик, укладывая все еще тяжелую голову на руки.
- Нет, Глеб, - Миша повернулся к нему, размахивая в воздухе лопаткой от сковороды, - поешь нормально, чувствую, что дома тебе будет не до завтрака, - грустно закончил он и тепло улыбнулся, чтобы подбодрить подростка.
Глеб только тихо вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Он даже думать не хотел о том, что ждет его за порогом родной квартиры. Мальчик совершил непростительную вещь, не придя домой ночевать. Отец всегда держал их с братом в ежовых рукавицах, и появляться дома позже двенадцати до совершеннолетия строго настрого запрещалось. Глеб тихо вздохнул. Под шкворчание яичницы на сковородке, под возню Миши и под тихий звон посуды, его мысли медленно перетекли на объект его первой светлой любви, который стоял к нему спиной, плотно обтянутой коричневой футболкой. Мише вообще очень шел именно этот цвет. Только подумать, каким идиотом надо быть, чтобы первую ночь в обществе того, от чьего вида екает сердце и сбивается дыхание, провести в бессознательном состоянии?! Глеб тихо-тихо простонал, ругая себя, на чем свет стоит.