— Слава Богу, все позади, — пробормотал он. — Ну, старик, поздравляю! После этого интервью ты станешь знаменитым.
Пенелопа прошла по узкому коридору и свернула в гримерную. Захлопнув за собой дверь, она в изнеможении прислонилась к ней. Горячие горькие слезы душили ее. Уткнувшись лицом в халат, висевший возле двери, она закусила губу, сдерживая подступившие рыдания; плечи вздрагивали, на ресницах повисли две маленькие слезинки. Силы, казалось, оставили ее. За мгновение до этого она бодро улыбалась встреченным ею рабочим сцены, а теперь жгучее желание бросить что-нибудь на пол, разбить вдребезги с грозной силой истерического припадка охватило душу. Пенни опустилась на колени и, обхватив себя руками, в немом отчаянии стиснула зубы. Жаркие слезы брызнули из глаз. И сразу же на душе стало легче. Раздражение и злоба оставили ее. Она больше не испытывала того чувства тяжкой вины, что так мучило ее десять лет назад, после первого интервью. А ведь эта гнетущая сердечная боль преследовала Пенелопа с раннего детства.
— Ах, Тесс, что я наделала, — пробормотала она, с трудом поднимаясь на ноги и подходя к стоящему в углу гримерной столу. Тяжело опустившись на мягкое сиденье рядом с ним, она вытерла бегущие по щекам слезы и задумалась о происшествии, грозившем перевернуть всю ее карьеру.
Прошло уже три дня с момента исчезновения Тесс. И до сих пор о ней нет никаких известий. Это обстоятельство больше всего пугало Пенелопу. Знать все, пусть даже самое страшное, все же легче.
Пенни закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, затем медленно протянула руку к телефону. Набрав номер, она произнесла в трубку несколько слов и вновь положила ее на место, задумалась на секунду и снова набрала номер.
— Тони? Это Пенелопа, — слегка помедлив, произнесла она.
— О! Сколько лет, сколько зим! Рад слышать твой голос. Как поживаешь? Как твое интервью?
— Я готова разорвать тебя за то, что ты втравил меня в эту авантюру.
— Весьма признателен за столь горячую заботу о моей скромной персоне. — Он усмехнулся. — Что слышно о Тесс?
— Ничего, черт возьми! Я не могу больше бездействовать. Я надеюсь, Дэниэл приготовил «Лира»? Во всяком случае, я не намерена больше ждать. И еду сейчас же, сегодня же.
1989 год Багамские острова, Крукед-Айленд
Как только вращение винта замедлилось, лейтенант Багамской воздушно-морской спасательной ассоциации (БВМСА) Биндар поспешил навстречу вертолету. Зеленая овальная дверь распахнулась, и на ступеньках трапа показались две изящные, обтянутые светлыми чулками женские ножки. За ними, придерживая широкополую темную шляпу, последовала и их хозяйка. Медленно, словно никуда не торопясь, спустилась она на землю, и лейтенант галантно подал ей руку, помогая одолеть последнюю ступеньку. Увидев, что они отошли на достаточное расстояние, пилот махнул им на прощание рукой, и вертолет поднялся в воздух.
Молча прошли они по деревянному настилу пирса, лишь тонкие каблуки ее туфель звонко стучали по старому гулкому дереву. У края сходней, где их поджидал катер БВМСА, лейтенант вновь подал женщине руку, помогая подняться на борт, и, убедившись, что все в порядке, дал сигнал к отправлению. Мотор взревел, судно дрогнуло и медленно отошло от пирса.
И только тут Биндар впервые взглянул гостье в лицо. Он почувствовал, что сердце его замирает и трепещет, словно у школьника, представшего перед строгим экзаменатором. И недаром. Рядом с ним была сама Пенелопа Гамильтон. Даже в буйных ночных сновидениях он не мог представить себе подобную встречу.
— Скоро мы прибудем на место? — спросила она, почувствовав неприятную холодную дрожь при воспоминании о происшедшем.