Псайрес Верина Мария
Икши устало оперлась на посох. Чтобы там кто не говорил, а проторенный тракт давался труднее, чем лесные тропы. И что это за идиотские законы - по лесу можно пройти, только заплатив подать и согласовав свой маршрут с графским лесничим. Идиотство какое!
Путница тяжело вздохнула, словно жалуясь на несправедливость мира. Ах, как бы ей сейчас хотелось не спеша брести сквозь живой лес, чувствуя, как ласкают ноги мягкие травы или, устав с дороги, растянуться на уютной полянке, поиграть с белками и бурундуками, да просто прикорнуть под сенью добрых деревьев, ничуть не страшась за свою жизнь.
Спина немедленно заныла от усталости, а ноги налились свинцовой тяжестью, усталые глаза требовали отдыха, а кожа зудела от дорожной пыли. Даже мягкие завязки удобного плаща успели натереть шею.
Мда, планы планами, а сегодня обязательно придется остановиться на ночлег.
Девушка по-звериному повела носом. Сухой колючий ветер донес запахи дыма, скота и человеческого жилья. Похоже, до ближайшей деревни ходу оставалось не больше пары часов. Мысленно Икши прикинула, сколько с нее сдерут за постой "добрые" селяне и двинулась в путь. Денег было жалко, но дальше издеваться над собой просто не было сил.
Как и ожидалось, до деревни она добралась засветло. Перед воротами девушка изумленно остановилась. Небольшой частокол - видать не опасаются здесь набегов лихих людей, для виду поставили - был сплошь украшен гирляндами из белых и розовых цветов. Где-то в селе играла музыка.
Икши вежливо поклонилась воротам и осторожно ступила за ограду. Похоже, в селе что-то праздновали, потому как навстречу ей никто не попался. Примерно прикинув, где центральная улица, девушка двинулась на поиски харчевни.
Музыка становилась все громче, слышался смех, и Икши вышла на небольшую площадь. Тут было не продохнуть от народа, в середине возвышался небольшой помост, полностью усыпанный цветами. Чуть в стороне играли музыканты.
- Путница! - звонкий детский голосок мгновенно привлек внимание толпы.
- Путница! - радостно выдохнула толпа.
Икши уже почти решила рвануть в сторону, когда поняла, что в селе играли свадьбу. Если она правильно помнила уроки своего наставника, то по традициям, если на свадьбу является незнакомый одинокий путник - значит, молодых ждет долгая и счастливая жизнь, а если путница - то еще и скорое прибавление семейства, да всякая хворь будет обходить семью стороной. Зато, если на свадьбу заявится обоз или телега - нет хуже приметы. Потому-то чаще всего перед свадьбой дорогу в село заваливали ветками и срубленными деревьями, дабы не проехали повозки. Но девушка не заметила чего-либо подобного, видать ничего не боялись жители этого села.
Икши с любопытством взирала на подходящую к ней пару - красивый широкоплечий парень и ладная молодая девушка - им счастье напророчили им и гостью привечать. Молодые поклонились в пояс, Икши ответила тем же.
- Здравствуй добрая странница, - улыбнулся парень. Голос его показался Икши рыком горного льва.
- Мира тебе, - вторила ему девушка, - раздели с нами пир и позволь отблагодарить за добрые вести.
Какие добрые вести? - подумалось Икши. - Что за люд странный? А коли я со злом пришла? Что за котята доверчивые?
Икши внимательно разглядывала пару - на вид ладные и сильные, уверенные и радостные. Было еще что-то, но Икши, в силу своего юного возраста, не смогла понять что именно. А наставника не было рядом, чтобы понял и объяснил.
Повинуясь внезапному порыву, Икши сняла с шеи оберег древних богинь и протянула девушке. Толпа довольно зашепталась. Икши перевела взгляд на счастливого парня - еще бы путница жену одарила, да еще и оберегом древним, будет в доме вечная защита от порчи.
- Благодарствую, путница, - в пояс поклонилась девушка.
Икши, не говоря ни слова, отстегнула с пояса кинжал - красивый клинок, пусть и не старая работа, но очень хорошей стали - и протянула парню. Тот принял и тоже поклонился. Что делать дальше Икши решительно не знала. За то толпа на этот раз удивленно зашушукалась.
- Клинок подарила!
- Ох, везунчик же!
- Сто лет такого не бывало!
- Путница обоих молодых одарила!
- Не коснется зло села!
Обстановку разрядил громоподобный мужицкий рык:
- Эх, послали же боги великие сыночка бездаря! Его сама судьба одаривает, а он благодетельницу свою до сих пор голодной держит! Эх, зря вы меня старостой в свое-то время избрали! Как я за вас перед князем ответ держать буду, коли свое чадо жизни не научил? Люд честной, да за что же сын мои седины позорит-то?
Икши удивленно посмотрела на похожего на великана старосту. И чуть было не спросила, а где же его седина. Волосы старосты были темно-русыми и поразительно взлохмаченными. Люди покатились со смеху, а пристыженный молодожен залился румянцем до ушей и покрепче стиснул дареный кинжал.
- Эх, пойдем, путница, - огромная лапища старосты сжала ее плечо, - извинюсь я за сыночка своего непутевого!
Девушка скосила взгляд на плечо и мысленно прикинула, что еще разок перед ней так извиняться и ей придется лечить, если не перелом, то синяки точно.
Староста меж тем вел ее к нарытым столам. Икши заметила, что его просто-таки распирает от гордости и радости за сына. Правда, до столов они не дошли, мужик утянул ее в тень дома, и, прежде чем девушка успела обеспокоиться, поклонился в пояс.
- Благодарствую, путница, - она удивленно воззрилась на кучерявый старостин затылок, - за щедрые подарки и вести добрые, что сыну принесла. Как отблагодарить-то тебя?
- Что вы! - Икши беспомощно огляделась. - Не нужно ничего! - Мужик распрямился, и Икши моментально почувствовала себя маленькой девочкой. Боги, у него в роду, наверно, великаны были. - Баня, да кров на ночь. Вот бы мне чего хотелось, - вздохнула девушка с сожалением. - Да вижу не до меня вам сейчас. Сына жените. Пойду я, наверно.
- Глупая какая, - по-доброму хмыкнул староста. - Все сделаем, еще и напоим да накормим. Ты же мне теперь дочь названная!
- Что? - Икши даже на шаг отступила. Про такое она не слышала и никак не могла взять в толк, с чего этот староста решил с ней породниться? У нее даже возникли сомнения, не узнал ли он ее. Но это было попросту невозможно, слишком далеко она забрела от своих земель.
- Как же! Ты же и сына моего и жену его одарила. Своего добра на них не пожалела. Значит, дочь ты мне теперь. Нынче люди другие пошли, мало кто способен от сердца подарок сделать, вот и стал потихоньку забываться обычай.
Икши смутно припомнились уроки наставника. Действительно, как-то раз он говорил, что если обоим молодоженам преподнесены подарки, то их родители могут признать дарителя родственником. Хотя люди очень редко соглашались признать родство с посторонним.
- Прости, староста, но не торопись со словами. - Икши опустила глаза. Все было слишком хорошо, но люди терпеть не могут таких, как она. Девушка нисколько не считала себя и свой народ "нечистыми", но людей не переупрямишь. Стало немного обидно, ей хотелось запомнить жителей этой деревни именно такими - веселыми и хлебосольными. Не сознаться она не имела права, но так обидно было чувствовать, что ей сейчас укажут на дверь. - Я не принадлежу людскому роду. Я из апаксов.
Люди всегда ошибочно считали апаксов полуоборотнями и, если не выгоняли сразу, то сторонились. Какого же было ее удивление, когда она услышала раскатистый мужицкий смех.
- Девонька, - староста даже ладонями себя по ногам хлопнул. - Неужто ты решила, что я этого сразу не заметил? Я на то и старостой выбран, чтобы людей видеть да порядок в селе поддерживать. Ведь коли что, с меня спросят? Только тебя увидел, так сразу и понял кто ты. И не мни себя всезнающей! Да, это не только я, любой наблюдательный человек заметит. Вон у тебя волосы в низкий хвост собраны, чтобы уши заостренные прикрыть, а на шее татуировка к плечу спускается да под воротом скрывается, а узор-то апакский. В жару такую плащ на плечи накинут, чтобы хвост не заметен был. А сапожки со шнуровкой сзади, так только апаксы носят, сума бусинами и клыками животных украшена в виде апакских защитных рун. Вот так вот, девонька, если три единицы сложить, то тройка и выходит.