Ларисса Йон
Глава 1
Демон — это владыка воздушной стихии, и потому он умеет принимать разные формы и обманывать наши органы чувств на какое-то время, но власть демона ограниченна, он может напугать нас, но не в его силах причинить нам вред.
Бертон Роберт. Анатомия Меланхолии
Находись сейчас Эйдолон в любом другом месте, не считая госпиталя, он убил бы парня, который умолял его сохранить ему жизнь.
Но сейчас он вынужден спасать ублюдка.
— Как плохо порой быть доктором, — проворчал он и вколол демону в человеческом обличье шприц, полный гемоксацина.
Пациент взвыл, когда игла прошла сквозь мягкие ткани бедра и лекарство, обеззараживающее кровь, попало в рану.
— Ты даже не дал ему наркоз?
Эйдолон лишь фыркнул, услышав слова младшего брата.
— Чары Небесные не позволяют мне его убивать. Но это не значит, что я не должен воздать ему по заслугам во время лечения.
— Прежняя работа не дает тебе покоя, не так ли? — Шейд отдернул занавеску, разделявшую два из трех боксов перевязочной, и вошел. — Паршивец пожирает детей. Дай-ка я вытащу его наружу и уж там раскатаю по асфальту.
— Рейт уже предлагал.
— Рейт предлагает поступать подобным образом с каждым пациентом.
Эйдолон усмехнулся.
— Хорошо, что наш младший братец не пошел в медицинский институт.
— Я ведь тоже не стал врачом.
— У тебя были на то причины.
Шейд не хотел тратить так много времени на обучение, тем более что его целительский дар приносил больше пользы в той сфере деятельности, которую он избрал, а именно — в парамедицине. Он вечно соскребал своих пациентов с асфальта и поддерживал в них жизнь до тех пор, пока персонал центрального подземного госпиталя не подлечит их.
Кровь из самых серьезных ран, над которыми корпел Эйдолон, капала на пол из вулканического стекла. Самка амбер-демона (из той же породы, что и мать Шейда) застала пациента в своей сестринской палате и каким-то образом, причем несколько раз, проколола его щеткой для чистки туалета.
Амбер-демоны были невероятно сильны для своих миниатюрных размеров. Особенно особи женского пола. Эйдолону приходилось несколько раз испытать на себе все прелести их силы в постели. Когда он не мог больше противиться силе природы, когда завершился его цикл созревания, он решил избрать именно самку амбер-демона своей инфадрой. Из них получались отличные матери, и крайне редко они убивали нежелательное потомство от демонов-семинусов.
Отбросив в сторону мысли, которые посещали его еще чаще, чем раздумья о процессе видоизменения, Эйдолон заглянул пациенту в лицо. Кожа, которая в обычном состоянии отливала красно-коричневым, сейчас была бледной от боли и потери крови.
— Как тебя зовут?
Пациент застонал.
— Дерк.
— Слушай, Дерк, я собираюсь залатать эту неприглядную дырку в твоем теле, но тебе будет очень больно. Постарайся не шевелиться. Или кричи как трусливый чертенок.
— Дай мне обезболивающее, паразит чертов, — просипел пациент.
— Доктор-паразит. — Эйдолон кивнул в сторону лотка с инструментами, и Пейдж, одна из немногих медсестер-людей, подала ему зажим.
— Дерк, дружище, ты, случайно, не ел отпрысков амбер до того, как она тебя поймала?
Шейда передернуло от ненависти, когда Дерк покачал головой, показав клыки и сверкнув оранжевыми глазами.
— Тогда тебе дважды не повезло, приятель. Еды тебе не досталось, и обезболивающего ты тоже не получишь.
Мрачно усмехнувшись, Эйдолон скрепил зажимом разорванную артерию, а Дерк взвыл от боли, проклиная все на свете. Он извивался, но вязки крепко держали его на металлическом столе.
— Скальпель.
Пейдж подала ему инструмент, и Эйдолон умело надрезал рваный край около зажима. Он наклонился ближе, срезал второй край, стянул артерию и закрепил в месте надреза. Теплое покалывание скатилось по правой руке к кончику пальца и, пройдя сквозь тонкую резиновую перчатку, коснулась артерии, которая тут же запульсировала. Пожирателю младенцев больше можно было не волноваться по поводу кровотечения. Впрочем, судя по выражению лица Шейда, ему стоило волноваться о том, как выжить за пределами госпиталя.
Ему не раз приходилось спасать пациентам жизнь лишь для того, чтобы ее тут же отнял кто-то другой.
— Давление падает. — Шейд смотрел на монитор у койки. — Должно быть, это из-за шока.
— Значит, мы не до конца остановили кровотечение. Нужно поднять его давление.
Шейд положил широкую ладонь на гребневые отростки на лбу Дерка. Цифры на мониторе сперва упали, затем взлетели, после чего стабилизировались. Но ненадолго. Силы Шейда были не безграничны, и он не мог вернуть жизнь туда, где ее не было. Если Эйдолон не обнаружит, в чем дело, Шейд будет бессилен.
Быстрый осмотр других ран не разъяснил причину резкого падения артериального давления. Зато под двенадцатым ребром пациента Эйдолон заметил свежий надрез, под которым что-то пульсировало.
— Шейд…
— Адское пламя, — выдохнул Шейд, опустив взгляд туда, куда указывал Эйдолон. Он провел рукой по волосам, которые были такими же черными, как и у брата, но длинные, до плеч. — Может быть, мне просто кажется, но, по-моему, это дело рук вурдалака.
Вурдалаки. Эти монстры не имели ничего общего с теми каннибалами, которых представляли себе люди. Эти твари резали демонов, чтобы продавать части их тел на черном рынке.
Эйдолон не вчера родился и был согласен с братом. Он коснулся пальцами шрама на боку демона.
— Дерк, что с тобой случилось?
— Порезался.
— Это след от скальпеля.
Только здесь, в этом госпитале, демону могли оказать хирургическую помощь, но Дерка здесь раньше не видели. Эйдолона охватил страх.
— Нет. Это я случайно. — Дерк сжал кулаки, а его глаза, лишенные век, округлились. — Вы уж поверьте.
— Дерк, успокойся. Слышишь, Дерк?
Монитор предостерегающе запищал, а по телу пожирателя младенцев прошлись судороги.
— Пейдж, раздобудь каталку, а ты, Шейд, не дай ему умереть.
Дерк громко застонал. Маленькое помещение наполнилось зловонием. Пейджа вырвало в мусорную корзину.
Показатели сердцебиения на мониторе превратились в прямую линию. Шейд убрал руку со лба пациента.
— Ненавижу, когда они так делают. — Эйдолону стало любопытно: Дерк так напуган, что предпочел остановить все функции своего организма и вскрыл скальпелем свежий шрам? Он уже знал, что там найдет, но хотел в этом убедиться.
Шейд порылся в карманах и достал извечную жвачку.
— Чего не хватает?
— Кисты Пен Тай. Это орган, который перерабатывает пищу и продукты распада, так что этому виду не приходится мочиться и испражняться.
— Удобно, — пробормотал Шейд. — И зачем она кому-то понадобилась?
Пейдж закрыла рот и нос хирургической повязкой, ее лицо все еще было бледным, хотя вонь от только что скончавшегося пациента почти полностью исчезла.
— Она используется в некоторых проклятиях Вуду, чтобы навести порчу на внутренние органы человека.
Шейд покачал головой и протянул медсестре жвачку.
— Совсем ничего святого не осталось. — Он повернулся к Эйдолону. — А почему они его не убили? Других ведь убивают.
— Живой он стоит дороже. Эти демоны могут вырастить новый орган в течение нескольких недель.
— И все это время они активно охотятся. — Шейд разразился проклятиями, некоторые части которых Эйдолон слышал впервые за несколько сотен лет своей жизни. — Наверняка это эгисы. Больные ублюдки.
Кем бы ни были эти больные ублюдки, но последнее время у них было много работы. За прошедшие две недели санитары доставили в госпиталь двенадцать изуродованных тел. И конца этому насилию пока не видно. Некоторых, судя по всему, резали еще заживо.
Беда была в том, что демонам одного вида было наплевать на демонов другого. И расследование одного Консула никогда не касалось жертвы, происходившей не из его клана. Эйдолону было не наплевать не только в силу его профессии, но скорее потому, что он понимал: рано или поздно эти мясники доберутся до кого-нибудь из его знакомых.