— Ты считаешь, что я не в своем уме?.. Ты смеешься надо мной?
Хокхерст с улыбкой пожал плечами:
— А ты можешь посмеяться надо мной также, согласна?
— Но мне даже нечего надеть… — пробормотала Тори и тут же почувствовала, что краснеет.
Хокхерст рассмеялся и проговорил:
— О, не беспокойся… В замке есть гардероб, полный женского тряпья, прямо под этой комнатой. Все принадлежало моей метрессе. Но она сбежала, предпочла Суссексу Лондон. Что ж, ее можно понять. В Лондоне у нее любовников хватает… Так что же, ты осмотришь гардероб этой дамы?
Тори тотчас кивнула:
— Да, спасибо. Это очень великодушно с твоей стороны. А можно мне прямо сейчас накинуть на себя что-нибудь?
— Вот уж ни к чему. Я хочу, чтобы ты оставалась в таком виде до вечера. Твои панталоны приводят меня в восторг. Ты вся приводишь меня в восторг.
«Этот наглый дьявол понимает, что мне ужасно неловко в одном нижнем белье, — подумала Тори. — И он полагает, что так со мной легче справиться. Похоже, он все еще считает меня шпионкой. А сам наверняка что-то утаивает».
В этот момент послышался какой-то странный звук — словно в дверь с обратной стороны чем-то ударили.
— Должно быть, это Пандора, — сказал Хокхерст.
Он направился к двери.
— Пандора? — насторожилась Тори. — Это… леопард?
— Совершенно верно, — ответил лорд. — Только это не он, а она. Не волнуйся, Пандора ласковая, как кошка. Пока я рядом, конечно.
Тори в ужасе заметалась по комнате, потом забралась на кровать. Затаив дыхание, она смотрела, как Фэлкон открывает дверь. Через несколько мгновений в комнату неспешно вошла огромная хищная кошка, причем в зубах хищница что-то держала.
Фэлкон почесал свою любимицу за ухом, и та потерлась о его ногу.
— Что это у тебя? — спросил он, вынимая из пасти Пандоры маленькую шелковую сумочку.
— Это моя, — пискнула Тори.
— Пандора — самая надежная охрана, — заявил Фэлкон.
Он протянул девушке сумочку, предложил ей руку:
— Спускайся вниз. Я тебя с ней познакомлю.
Прижимая к груди сумочку, Тори вцепилась в руку лорда. Не упуская леопарда из виду, она спустилась на пол и замерла, когда хищница принялась ее обнюхивать. Пандора лизнула ее руку своим шершавым языком, и страх прошел. Но разумная осторожность все-таки осталась.
— Почему ты решил завести себе леопарда? — спросила Тори.
— Просто так получилось. Я открывал ящики с чаем — с грузом, который отнял у одного индуса. Когда же поднял крышку одного из ящиков, то обнаружил ее. Она тогда была еще совсем маленьким котенком. И я решил сделать из нее сторожевую кошку, если можно так выразиться. А имя Пандора пришло само собой — из-за ящика.
— Удивительная история… — пробормотала Тори.
— Твоя история не менее удивительная, — усмехнулся Фэлкон.
Тори заметила, как Пандора вытянулась на ковре во всю длину. Когда же хищница замурлыкала, ее последние опасения исчезли. Распустив шнурок на сумочке, она вытащила письмо с приглашением и протянула хозяину:
— Вот, посмотрите. Это приглашение от сэра Перегрина.
Взяв у нее листок, он прочитал послание. Оно было датировано 17-м числом месяца августа, 1837 года; адресовано же достопочтенной Виктории Карсуэлл в аббатство Хокхерст, Суссекс. В письме было приглашение для леди осмотреть замок в дневное время. И стояла подпись: «Сэр Перегрин Палмер Фуллер».
— Довольно странное приглашение, — пробормотал Фэлкон. — День и месяц — правильные, а вот в году — ошибка ровно на сто лет. Есть и любопытные совпадения. Мы сейчас действительно в замке Бодиам, а я Перегрин Палмер. То есть теперь уже не Перегрин, а Фэлкон. Я уже говорил об этом.
— Тогда ты, наверное, предок сэра Перегрина! — воскликнула Тори.
— Выходит, так.
Собеседник, судя по всему, был не очень-то рад такому родству, но Тори не стала придавать этому значения.
— Да-да, вы и похожи как две капли воды, — продолжила она. — Он тоже темноволосый, широкоплечий и красивый. То есть с мужественным лицом. И манеры у него точно такие же. Хотя ты, наверное, более циничен.
Последние слова девушки явно озадачили Фэлкона. Снова пожав плечами, он пробормотал:
— Да, я, вероятно, и в самом деле циник. А тот, другой, Палмер, он твой любовник?
— Ни в коем случае! — Тори в который уже раз почувствовала, что заливается краской. — Я ведь уже говорила, что у него самые благопристойные намерения.
— Тогда мы с ним совсем не похожи. Как мел и сыр, например.
Тори еще гуще покраснела.
— Да, верно. Ты ужасный грубиян.
— Да ты мне льстишь…
— Ты настоящий дьявол!
Хокхерст расплылся в улыбке:
— И это тебя возбуждает, не так ли, мисс Чопорность и Добродетель?
Тори с вызовом вскинула подбородок:
— Во мне нет ни чопорности, ни добродетели! Все лето я на рассвете плавала голышом в Ротере!
Хокхерст взглянул на нее, прищурившись:
— Плавала? Но ведь женщины не умеют плавать.
— Может, сто лет назад и не умели. Так было задолго до того, как принц-регент начал постоянно приезжать в Брайтон [1] и распорядился устроить там специальные домики для переодевания. Но ты, конечно, ничего об этом не знаешь, — добавила Тори с язвительной усмешкой.
— Если балахон, который был на тебе, когда ты тут объявилась, является образцом того, как продвинулась мода за минувшее столетие, то я счастлив, что ничего не знаю о твоем времени…
— Можете острить, сколько вам угодно, лорд Хокхерст… Проклятый. Но факт остается фактом, я перенеслась на сто лет назад.
— Что ж, если тебе нравится эта игра, я охотно поучаствую в ней.
Тори оставила намек без внимания. Немного помолчав, воскликнула:
— О, только что вспомнила!.. Ведь у меня в сумочке наверняка есть несколько монеток!
— Я большой специалист по монетам, — с усмешкой заявил лорд.
Тори выудила из сумочки три монетки по одному пенни и рассмотрела их. Чеканка двух относилась к правлению Вильгельма IV [2], а третью отчеканили совсем недавно — к коронации Виктории [3]. На монете был оттиснут профиль королевы и стояла дата — 1837.
— Вот доказательство!
Девушка протянула монету Фэлкону. Взяв монетку, он повертел ее в руках, с интересом рассматривая.
— Но она же медная… А пенни чеканят из серебра.
— Только не в моем веке, Посмотри на дату.
Фэлкон взглянул на дату и усмехнулся. Потом вдруг подбросил монетку, поймал на тыльную сторону ладони и прикрыл ее другой рукой.
— Говори — «орел» или «решка». Если «орел», будет по-твоему, я поверю тебе. — Он подмигнул ей. — А если «решка», будет по-моему.
— При Георге люди слишком много предавались… предаются азартным играм.
— Они много чему предаются. — Фэлкон хохотнул. — Ну, так что?
— «Орел», — решительно заявила Тори.
— Так и есть. — Фэлкон был явно разочарован проигрышем. — Кстати, насчет плавания. Теплыми летними вечерами, как сегодня, Пандора любит освежиться и поплавать во рву.
Огромная кошка потянулась и поднялась на ноги.
— Понимает, что время подошло. Пойдешь с нами?
— Она такая красавица… — пробормотала Тори. — Хочется посмотреть, как плавает. Но как же я…
Тори вдруг улыбнулась и заявила:
— Что ж, если уж этот век такой безнравственный, то почему бы мне не наплевать на приличия и не получить удовольствие?
Фэлкон взглянул на нее с усмешкой:
— Выходит, возвращение во времена похоти и распущенности тебя не возбуждают?
Тори снова улыбнулась:
— Похоже, похотливый и распущенный мужчина возбуждается еще больше, неожиданно встретив непорочную девушку.
— Непорочную? Удивительная новость! — воскликнул лорд.
Взглянув на Тори с явным одобрением, он добавил:
— К тому же ты очень неглупа.
Ей стало как-то по-особому приятно от этого его комплимента. Но все же она заметила: