Часть 1. Тогда и сейчас. // СЕЙЧАС. Обычная жизнь
Он грубо сжимает мою шею, прижимая к себе спиной, заставляя смотреть в зеркало. Странные мысли приходят в голову в такие моменты. За странные вещи цепляется внимание. Мои черные волнистые локоны растрепаны. В синих глазах горит страх. Темно. Его лицо позади меня, но я не различаю черт. Страх сжимает мое горло его пальцами.
— Смотри. Кого ты видишь?.. Отвечай! — пальцы сжались сильнее.
Я снова дернулась в сторону, но он лишь крепче сжал мою шею и запястья, скрученные веревкой за спиной.
— Я вижу там шлюху! — рыкнул он.
Он грубо швырнул меня на пол лицом вниз. Челюсть и плечо стукнулись о ковер. Обнаженное тело проехалось по ворсинкам. Немного больно и очень неприятно. Он буквально вытащил меня из-под моего почти мужа, и вот я лежу здесь совершенно без одежды со связанными руками. За странные вещи цепляется внимание. Я часто дышу. Ковер пахнет пылью. Перед глазами — ножка комода. Вокруг мрак. Я уже не дергаюсь, бесполезно, просто лежу на животе, как бросили. Запястья, неаккуратно и сильно скрученные веревкой, ноют.
Я услышала, как расстегивается ремень, и чуть не рассмеялась в истерике. Он собрался меня выпороть как ребенка за то, что я собиралась заняться любовью с тем, кто мне нравился? Это похоже на глупую шутку. Не задушит же он меня этим ремнем в самом деле. И я, собравшись с силами, повернулась, чтобы бросить ему это в лицо и бесстрашно рассмеяться. Как раз к этому моменту его штаны упали. Отброшенный в сторону ремень звякнул бляшкой о пол. Он стоял надо мной, и злые глаза сверкали в темноте. От осознания того, что он собирается сделать, перехватило дыхание, словно он снова вцепился мне в шею. Он не станет меня пороть. Изнасилует. Мысль была настолько неожиданной, что я не сразу поверила в нее, ведь я так давно его знала. Он не может так со мной поступить.
Он свалился на колени и схватил меня за бедра, поднимая до своего уровня, раздвинул коленями мои ноги. Кричать бесполезно: моего благоверного он убил, а больше здесь никого нет. Только сейчас до меня дошел весь ужас ситуации, и я в приступе нерациональной паники рванулась в сторону, но пальцы сжали бедра до синяков, не оставляя мне шансов..
— Нет. Не надо… Не надо, пожалуйста!
Он остался глух к моим мольбам. Он вошел, и я захлебнулась своим криком. Вскочила на кровати, села, сбросив одеяло. Пальцы дрожали.
— Дорогая? — раздался сонный голос мужа рядом.
Сон. Всего лишь сон. Почему он снова стал сниться мне?
— Опять кошмар? — сочувственно спросил Николай.
Его рука легла мне на бедро поверх ночной рубашки и стала успокаивающе поглаживать. Я, все еще под влиянием остатков сна, еле сдержалась, чтобы не сбросить его руку, и лишь кивнула в ответ на его слова.
— Да. Опять.
Он обнял меня немного неуклюже сбоку, подбородок поставил на плечо. Темные короткие волосы обрамляли его суховатое вытянутое лицо. Глаза смотрели обеспокоенно. Он не был уродцем, но и красивым я бы его не назвала. Обычный человек со своими плюсами и минусами.
— Что тебе снится?
— Чудовище, — не было никакого желания объяснять.
— Ну, Вероника, — он расстроенно скривился, — ты всегда так отвечаешь. Я спрашиваю не из праздного любопытства. Слышал, что если поделиться тем, что на душе, станет легче. А там, глядишь, и кошмар тебя мучить перестанет.
Я сидела в его руках не шевелясь, словно каменная. После этого сна я всегда долго приходила в себя.
— Мне снится безликое чудовище, — ответила я и добавила про себя…из моего прошлого. — Я пойду выпью кофе. Тебе налить чашку?
— Не нужно, спасибо, лучше чай, — он вздохнул и разжал объятия, устало откинулся назад на подушку. — Мне скоро на работу вставать. Буду собираться. Постарайся сегодня развлечься и выкинуть этот кошмар из головы.
— Хорошо, — покорно согласилась я и, накинув поверх рубашки халат, направилась на кухню.
Муж ничего не знал о моем прошлом, и знать ему не стоило. Николай был неплохим человеком и очень меня любил. Был честен. Не изменял. Но не могла же я ему сказать, что хоть и выгляжу, будто мне еще и тридцати нет, на самом деле мне сорок семь, и я заслуженный агент Отдела, обладающий сверхспособностями и отправленный в отставку почти десять лет назад. Николай считал, что я ничего не умею, кроме как играть на пианино. Отчасти так оно и было. Даже шитье мне не давалось, я умела только убивать. А еще, узнай он, очень бы удивился, насколько хорошим актером могла быть его жена. Но он не знал ничего.
Я поставила на огонь тяжелый чайник. Мысли сами текли в голове. Лениво, неторопливо. Все эти годы я жила будто в тумане. Пальцы сами открыли коробочку, взяли чайную ложку и насыпали кофе в чашку. Следом полетел кубик рафинада. Я села за стол в ожидании, пока согреется вода в чайнике. Стены небольшой кухни давили. После кошмара всегда казалось, будто воздуха — меньше, а помещения — теснее. Я опустила чайную ложку в чашку, и та звякнула о дно и край. Рядом начинала шуметь нагревающаяся вода. Мой взгляд бесцельно блуждал по белой тканевой скатерти чистого стола. Иногда в такие моменты мне казалось, что я медленно гнию заживо в этой такой нормальной жизни. Но я знала: это пройдет. К середине дня приду в себя. Прогуляюсь в парке под солнцем. Или пройдусь с подругами по магазинам и выберу себе новую шляпку. Жизнь текла размеренно и спокойно — так же, как и все последние годы. И мне это нравилось. Несмотря на такие дни, как сегодня, в остальные я даже искренне бывала рада. Сегодня же надо было лишь дотерпеть до полудня, когда мы с подругами встретимся и пойдем гулять. Снова пообсуждаем вышивку, скабрезные книжонки и мужчин.
Николай появился в дверном проеме, заправляя белую рубашку в черные штаны и застегивая темную жилетку.
— У меня сегодня много работы, клиент попался сложный. Надо перерыть несколько разделов законов, поискать лазейку, иначе могу снова проиграть дело, — сообщил он со вздохом, усаживаясь за стол рядом со мной.
— Ничего, не переживай. Ты справишься, — машинально ответила я, поднимая на него взгляд.
Засвистел чайник, заставляя меня подняться и достать еще одну чашку и вазочку с печеньем для мужа. Работал он адвокатом, и дела в последнее время шли не очень хорошо. За спиной три проигранных дела подряд, что создавало ему не лучшую репутацию.
— Опять сегодня на прогулку со Светланой и Еленой? — поинтересовался он, наливая свой чай в блюдце, чтобы остудить.
— Да, — я кивнула, продолжая помешивать ложечкой.
Он всегда пытается со мной поговорить, интересуется делами. Ему не особенно интересны наши женские сплетни, но Николай изо всех сил старается быть хорошим мужем, и я это ценю.
— Скажи, Вероника… — он немного замялся, чем заставил меня посмотреть на него пристальнее из опасения, что что-то случилось, — а не могла бы ты поговорить со Светланой обо мне? Вы там по-женски это умеете.
О, ну конечно. Светлана была женой его начальника, через руки которого проходили судебные дела, и он мог предложить моему мужу дело попроще, что помогло бы сгладить нынешнюю весьма сложную ситуацию. Вот только проблема: у этой женщины не все было так хорошо с мужем, как у меня. Николай считал, что жена мужем может крутить как хочет, и я действительно могла, но она не я. Ее муж дурно с ней обращался, порой даже бил. Так что нам она вряд ли чем-то могла помочь, ей и самой-то помочь было некому.
— Я поговорю с ней. Но я ведь тебе уже говорила, какие отношения у Светланы с мужем. Помнишь?
— Помню, — муж вздохнул и немного сник. — Ладно, мне, пожалуй, пора. Приятного дня, дорогая.
Он допил чай, поцеловал меня на прощание и покинул дом. Я же еще долго сидела за столом с чашкой в ладонях и смотрела перед собой. Когда оставалась одна, я часто так делала, и каждый раз все пыталась найти внутри себя хоть какой-то отклик из пустоты в душе. На людях я это, конечно скрывала, но иногда Николай замечал меня в таком состоянии. Ему казалось, я грущу, и он никак не мог понять почему, но старался мне помочь как мог. И тогда я натягивала на себя улыбчивую маску и благодарила. Но сейчас я была одна, и не было нужды заставлять себя это делать. Оцепенение и пустота. Я жила мирной жизнью уже десять лет, и с каждым годом эта пустота росла. Может оттого, что я потеряла всё и всех — брата, любимого, подругу, сверхспособности — и вместе с ними себя. А может такая жизнь не по мне. Я пыталась жить, как нормальный человек, и зачастую у меня это получалось. Но сегодня, после этого сна, я как никогда остро ощутила разницу между той жизнью, что осталась позади, и спокойной, которой жила уже столько времени, и к которой после каждого такого сна приходилось так мучительно привыкать.